Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

который должен был определить ход ее дальнейшей жизни: «Честно говоря, британскому народу это не нравится, и мне тоже» (36).

Причем именно для вопроса о гражданстве приберегли самую бурную реакцию. Первый намек на то, что этот вопрос может оказаться на политической разделочной доске, появился в редакционной статье газеты The Sun с требованием «Лишить ее гражданства» (37), повторяя призыв в колонке Ричарда Литтлджона в газете Mail (38). Министр внутренних дел Саджид Джавид, о чьем намерении бороться за лидерство в Консервативной партии уже несколько месяцев писали СМИ, 15 февраля объявил в газете The Times: «Если вы поддерживали террористические организации за рубежом, я без колебаний предотвращу ваше возвращение в страну» (39).

Хотя министр внутренних дел имеет право в соответствии с Законом о британском гражданстве 1981 года лишать гражданства, если это будет сочтено «способствующим общественному благу», международное право запрещает это делать, если у человека нет гражданства другой страны. Это, как можно подумать, вполне логично. До колонизации Луны у каждого человека должна быть хотя бы одна страна на Земле, где он может законно существовать. Таким образом, сложно было понять, как Шамима Бегум, будучи гражданкой Великобритании, может быть подвергнута этому процессу.

Мистер Джавид попытался обойти неудобные юридические принципы, предположив, что из-за бангладешского происхождения ее родителей Шамима Бегум имеет право на гражданство Бангладеш. Она никогда не посещала Бангладеш и не имела бангладешского паспорта, а ее новорожденный сын был гражданином Великобритании, однако министра внутренних дел все это не остановило. Он аннулировал ее британское гражданство, не позволив ей вернуться в Великобританию (40).

Если оставить в стороне моральные аргументы об обязанности государства разбираться со своими собственными проблемными гражданами – в том числе теми, кого, вероятно, в детстве втянули в террористические культы, – законность этого действия в лучшем случае вызывает сомнения. Бангладеш, со своей стороны, публично отрицал наличие у мисс Бегум права на гражданство (41).

Кроме того, мистер Джавид всего несколькими месяцами ранее опубликовал Контртеррористическую стратегию Великобритании на 2018 год, в которую он включил «наглядные примеры» того, как будут поступать с возвращающимися на родину членами ИГИЛ. Один из таких примеров касался молодой британки, присоединившейся к ИГИЛ и пытавшейся вернуться с новорожденным ребенком. В этом примере Министерство внутренних дел предположило, что правильно будет обратиться к судье для получения временного запретительного ордера (ВЗО) с последующим полицейским расследованием и (возможно) уголовным преследованием после ее возвращения на родину. Предполагалось, что, если состава преступления найдено не будет, будет разработана специальная программа дерадикализации, чтобы помочь ей реинтегрироваться в общество. В любом случае для обеспечения благополучия ребенка будут привлечены местные власти и внешние организации. Лишение гражданства даже не упоминалось в качестве возможного варианта (42). Единственное ощутимое различие между «наглядным примером» и случаем Шамим Бегум заключалось в том, что первой женщине посчастливилось вернуться домой, когда министр внутренних дел не готовился к борьбе за лидерство в партии (43).

Тем не менее это решение пользовалось бешеной популярностью. Газета The Sun восклицала: «Молодец, Садж», восхваляя его «быстрые и смелые действия» (44). Первая полоса Daily Express радостно восклицала: «Наконец-то здравый смысл!» (45) Хотя грубый популизм министра внутренних дел подвергся критике со стороны The Times, The Guardian и Daily Mail (46), опрос Sky News показал, что восемь из десяти британцев поддержали шаг Джавида. Только каждый шестой посчитал его неправильным.

РЕСПОНДЕНТЫ ПОДДЕРЖАЛИ ИДЕЮ О ТОМ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО ИМЕЕТ ПРАВО ЛИШАТЬ ГРАЖДАН ВЕЛИКОБРИТАНИИ ГРАЖДАНСТВА, ЕСЛИ ОНИ ПРИСОЕДИНЯЮТСЯ К ТЕРРОРИСТИЧЕСКИМ ГРУППАМ.

В ходе опроса респондентов не спрашивали, что бы они сделали, скажем, с Томасом Мейром, террористом, убившим члена парламента Джо Кокса, равно как и не спрашивали, в какую случайную, не желающую этого страну его следует депортировать.

О необходимости соблюдения закона некоторые даже и не задумывались. Бывший капитан сборной Англии по крикету и телеведущий Майкл Вон сообщил своим миллионам подписчиков в Твиттере, что «иногда законы и правила нужно нарушать» (47). Элисон Пирсон в газете The Telegraph согласилась: «Этой фанатично глупой молодой женщине… ни при каких обстоятельствах нельзя разрешать вернуться в Великобританию» (48). Крайне правые агитаторы в социальных сетях приветствовали мистера Джавида за «поддержку и защиту ЛОЯЛЬНЫХ британских граждан» от «религии мира»[120] (49). Для этих людей тот факт, что действия мистера Джавида, даже если бы они были законными, приводили к делению британских граждан на два лагеря, подвергая тех, чьи родители не были британцами, риску потери гражданства, никого просто не беспокоил.

Ни один из примеров, приведенных в этой главе, не рассчитан на то, чтобы вызвать сочувствие. Жадные банкиры, садисты-убийцы, предполагаемые сексуальные домогательства и сторонники терроризма – даже делая поправку на молодость или наивность, я не ожидаю, что многие из читателей заявят о своей симпатии к этим людям.

Тем не менее каждый из этих примеров, я надеюсь, показывает, как легко нас можно заставить согласиться или закрыть глаза на «особое отношение» к тем, кто, как нас уверяют, «не заслуживает» прав и справедливого правового процесса, которые предоставляются всем остальным. Хотя в каждом случае в прессе и политических кругах присутствовали активные элементы, выступающие в защиту верховенства закона, то, что доминирующая позиция отстаивалась с такой уверенностью, боюсь, является тревожным свидетельством нашей склонности к инстинктивному одобрению действий, которые подменяют принцип верховенства закона судом общественного мнения.

И снова нам незаметно навязывают ложную идею о том, что все эти проблемы касаются только других людей. Но это не так. Если принцип равенства каждого перед законом может быть нарушен для них, то он может быть нарушен и для вас. Верховенство закона – это как игра в гигантскую Дженгу. Вы можете дернуть из системы отдельные случаи один, может быть, два раза, и при этом конструкция продолжит вертикально стоять. Только вот с каждым убранным бруском ее фундамент будет становиться все менее устойчивым. И вам уж точно не захочется стоять под ней, когда она рухнет.

Глава девятая. Демократия

Имеют ли право назначенные судьи (о которых общественность почти ничего не знает) аннулировать пожелания избранных членов парламента, а через них и правительства?

Член парламента Иэн Дункан Смит, 7 декабря 2016 года (1)

23 июня 2016 года на референдуме о членстве Великобритании в ЕС более 17,4 миллиона избирателей выразили желание покинуть ЕС, опередив 16,1 миллиона избирателей, проголосовавших за то, чтобы остаться, – 51,89 против 48,11 процента.

За «выход» проголосовало больше людей, чем когда-либо за любое другое национальное политическое решение, при этом голосов за то, чтобы