Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

них терпеть, но не имея сил сопротивляться, отправили в Рим посольство. Поэтому римляне послали против Вольсиний Фабия. Он обратил в бегство вышедших ему навстречу [из Вольсиний], убил многих бежавших, запер оставшихся внутри стен и попытался взять приступом город. При этом он был убит, и осажденные отважились на вылазку. Будучи разбиты, они отступили, были осаждены и под давлением голода сдались. Консул [Эмилий] убил тех, кто унизил господ, и город сравнял с землей. Местных уроженцев и некоторых рабов, ведших себя хорошо, поселил в другое место.

3. ПРИСЯГА ХЕРСОНЕССКИХ ГРАЖДАН

Надпись

Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою[9], богами и богинями олимпийскими и героями, которые владеют городом, землей и укреплениями херсонеситов: я буду единомыслен в спасении и свободе города и граждан и не предам ни Херсонеса, ни Керкинитиды, ни Прекрасной гавани, ни прочей земли, которой херсонеситы владеют или владели, – ничего никому, ни эллину, ни варвару, но буду оберегать для народа херсонеситов; я не буду ниспровергать демократию, и желающему предать или ниспровергнуть, не дозволю, и не утаю этого, но извещу городских демиургов; я буду врагом злоумышляющему и предающему или склоняющему к отпадению Херсонес или Керкинитиду, или Прекрасную гавань, или укрепления, или область херсонеситов; я буду служить демиургам или членом совета как можно лучше и справедливее для города и граждан; я буду охранять для народа саскер[10] и не разглашу ничего тайного ни эллину, ни варвару, что может повредить городу; я не буду давать или принимать дара во вред городу и гражданам; я не буду замышлять никакого несправедливого дела против кого-либо из отделившихся граждан, и не дозволю этого и не утаю, но заявлю и на суде подам голос соответственно законам; я не буду вступать в заговор против общины херсонеситов, и против кого-либо из граждан, кто не объявлен врагом народа; если же я вступил с кем-либо в заговор или связан какой-либо клятвой и обещанием, то лучше будет мне и моим близким нарушить его [обрыв текста] если я узнаю о каком-либо существующем либо возникающем заговоре, я извещу об этом демиургов; хлеб, свозимый с равнины я не буду ни продавать, ни свозить с равнины в другое место, но только в Херсонес.

Зевс, и Гея, и Гелиос, и Дева, и боги олимпийские! Если я буду соблюдать все это, да будет благо и мне самому, и потомству моему, всему мне принадлежащему, если же не стану соблюдать, да будет зло и мне самому и всему мне принадлежащему, и пусть ни море, ни земля не приносят мне плода, пусть женщины не разрешаются благополучно от бремени [конец надписи не сохранился].

Глава ХV

Материальная и духовная культура Восточного Средиземноморья (III–II вв. до н. э.)

Эллинизм – как принято называть время от распада державы Александра до завоевания Восточного Средиземноморья Римом – был эпохой жесточайших в истории древности войн и одновременно высочайшего расцвета материальной и духовной культуры, достижения которых не перестают удивлять современное человечество. Центрами эллинистической культуры были как старые города (Афины, Милет, Коринф), так и новые, возникшие на Востоке с преимущественно греческим населением и образом жизни. Основателями этих городов были Александр и его полководцы, ставшие · владыками возникших на развалинах державы Александра царств. Только Селевк I построил 60 городов, 16 из которых были названы Антиохиями по имени отца, а девять – Селевкиями.

Александрийское чудо. Личность Александра и его деяния породили самые противоречивые оценки как в древности, так и в Новое время. Одни восторгались фантастическими победами сына Филиппа над царями и армиями Востока. Другие, напротив, подчеркивали бессмысленность его завоеваний, не давших ничего, кроме создания еще одного колосса на глиняных ногах, рухнувшего сразу после смерти его создателя. В Александре видели, не без основания, жестокого завоевателя и поработителя народов, деспота, сумевшего объединить в ненависти к себе эллинов и варваров.

Но в деяниях Александра имелось нечто, возвышающее его над другими завоевателями, оставлявшими после себя лишь одни руины. Это – создание на Востоке городов, превратившихся в центры образованности и науки. Один из них, основанный Александром во время завоевания им Египта, занял место, на которое не мог претендовать ни Милет, в котором творили Фалес и его ученики, ни Афины с Академией Платона и Ликеем Аристотеля. Новым по сравнению с этими древними центрами образованности и науки было то, что библиотеки и научные школы получали государственную дотацию. Структура, сложившаяся в столице Птолемеевского Египта при знаменитом Александрийском мусейоне, фактически была прототипом Академий наук Нового времени, поддерживаемых просвещенными и честолюбивыми европейскими монархами.

Превращению Александрии в научный центр способствовал ряд факторов. Египет был центром древнейшей культуры круга земель, носителями которой были египетские жрецы. К ним приезжали учиться выдающиеся люди Греции задолго до завоеваний Александра (Гекатей, Демокрит, Геродот, Платон). Кроме того, необычайное богатство Египта золотом, зерном и природными ресурсами, эксплуатация трудолюбивого населения позволяли новым правителям Египта Птолемеям содержать ученых и писателей, покупать книги без какого-либо ущерба для роскоши своего двора, без сокращения трат на содержание армии. Да и внутреннее положение Египта, несмотря на прорывающееся недовольство местного населения, было неизмеримо более прочным, чем других эллинистических государств. Ведь не случайно после падения Македонии, Сирии и Пергама Египет сохранял самостоятельность еще целое столетие.

Александрийский маяк. Древность, восточная и античная, создала немало величественных сооружений. Из них выделили семь наиболее выдающихся, дав им имя «семь чудес света». Из этих семи два находились в Египте, который сам был страною чудес: пирамиды и Александрийский маяк, древнее и новое чудо.

Маяк был воздвигнут у входа в гавань, на далеко уходящем в море мысе и представлял собой трехъярусную башню высотой около 120 м. Фонарь в верхней части этого сооружения был рукотворной звездой, светящей кораблям, плывущим в город Александра. С маяка велись также метеорологические и иные научные наблюдения. Украшавшие башню бронзовые статуи служили флюгерами и указывали время. Строители маяка явно соперничали с создателями пирамид и одержали над ними победу, поскольку пирамиды, несмотря на свою грандиозность и вечность, не приносили пользы. И конечно же, царь Птолемей считал, что он, отдавший распоряжение о постройке маяка, заслуживает вечной славы, и потому приказал установить в нижней части маяка мемориальную доску со своим именем. Но строитель вырезал свое имя прямо на камне, прикрыв его штукатуркой. Со временем штукатурка треснула и обвалилась, а имя подлинного создателя одного из семи чудес, его проектировщика – Сострата – осталось в веках.

Наука. Роль светоча для всего античного мира играла и александрийская наука. Многими ее фундаментальными открытиями и изобретениями мы пользуемся до сих пор, часто не связывая их с Александрией.

Птолемеи хотели прослыть самыми просвещенными правителями завоеванных Александром Македонским восточных земель, а