Запечатанное письмо - Эмма Донохью

Гарри возмутился:

— Неужели вы думаете, что меня хоть сколько-нибудь интересует ваш журнал?

Твердый взгляд маленькой женщины пригвоздил его к сиденью. Она встала, словно собираясь указать ему на дверь.

— Простите, мисс Паркес. Я нахожусь в состоянии сильнейшего волнения. — Он стиснул руки, чтобы скрыть их дрожь.

— Я понимаю, — холодно сказала она и снова села. — Я подробно рассказала об этом только для того, чтобы убедить вас, что никто из нас не имеет представления о месте, где укрывается мисс Фейтфул. Она даже не соблаговолила поставить нас в известность о своем отъезде.

Не столько слова, сколько суровый тон убедил Гарри в ее искренности.

— Признаться, я ожидал совершенно иного, когда шел сюда, — доверительно произнес он.

Мисс Паркес слегка покраснела.

— Что? Вы думали, что ее преданные единомышленницы встретят вас в штыки? — Нерешительно помолчав, она продолжила: — Полагаю, адмирал, вам известно, каково служить с товарищем, поведение которого заставило вас изменить о нем свое мнение.

— Не скрою, приходилось плавать с парнями, которых я был бы рад увидеть смытыми волной за борт.

Леди тонко усмехнулась. Гарри с удивлением отметил, что получает удовольствие от разговора. За последнее время помимо Уильяма он ни с кем не разговаривал, если не считать адвокатов, которым он платил.

— В Эмили Фейтфул есть нечто весьма болезненное, странность, которая, как я надеялась, со временем, когда она возмужает, пройдет, но все произошло наоборот, — сказала она, глядя прямо перед собой. — Могу я быть с вами вполне откровенной?

— Прошу вас.

Бесси Паркес аккуратно, как кошечка, облизнула губы розовым язычком.

— Судя по тому, с каким видом вы вошли в этот кабинет, вы не приверженец нашего дела.

Он горько усмехнулся:

— Вам известна… впрочем, теперь уже и не только вам, история моего брака. Вы можете себе представить, чтобы он склонил меня требовать еще большей свободы для женщин? Свободы зарабатывать собственные средства, одновременно расточая деньги мужа? Свободы расхаживать где угодно, бросать своих детей, оставлять дом в полном беспорядке?

— Адмирал…

— Вы и вам подобные — это террористы в юбках! — возмущенно продолжил он. — Вы можете обманывать себя, думая, что хотите только более современно обставить несколько комнат, но в результате вы уничтожите все здание!

Гарри был уверен, что эта провокация вызовет в Бесси Паркес ярость; он с нетерпением ждал, когда она сбросит с себя маску. Но она отвела взгляд в сторону, и ее изящное лицо словно осунулось на глазах.

— Что касается мисс Фейтфул… Видите ли, наша великая цель — стремление создать новые, более справедливые отношения между представителями вашего и нашего пола — требует жертвы в виде отказа от радостей супружеской жизни и материнства. И я признаюсь вам, что большинство из нас в душе остаются обыкновенными женщинами, которым недостает этих радостей.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Но порой, особенно когда у женщины отсутствует истинная вера, происходят… так сказать, своего рода сбои. — Бесси Паркес брезгливо скривила губы. — Девичество сродни острому оружию, которое женщины типа Фидо Фейтфул носят с наслаждением. Установленные судом факты, показывающие, как далеко она зашла в своей рабской преданности вашей жене… — Содрогнувшись, она оборвала фразу.

— Интересно, если бы вы знали, где она скрывается, — говорит Гарри, — вы сообщили бы мне?

Бесси принужденно улыбнулась:

— Должна признаться, я рада, что мне это неизвестно.

Гарри отвесил поклон и поблагодарил мисс Паркес за уделенное ему время.

На следующий день город окутался первым густым туманом. Уже в одиннадцать часов утра небо померкло, и в окнах замерцали огни. Днем Гарри с раздражением заметил, что на его манжетах лежит темный налет копоти.

В его комнате зазвенел звонок — недавнее новшество; престарелые члены клуба жаловались, что это заставляет их чувствовать себя лакеями, — и Гарри спустился в отделанный мрамором холл, где под гобеленом, изображающим Диану и Актеона, его ждал старший портье.

— С вами хочет говорить одна леди, сэр.

— Вам даны четкие инструкции…

— Это не ваша жена, — шепотом уточнил портье. — Эта дама хотела войти, но я объяснил ей наши строгие правила относительно недопущения в клуб женщин, за исключением Дня леди. Она ждет в кебе снаружи.

Может, это миссис Уотсон?

— В такую погоду вы могли позволить ей войти внутрь, — строго заметил Гарри.

— Не хотел создавать прецедента, адмирал.

Гарри торопливо вышел на улицу. Повсюду лежал густой желтый туман, по краям зеленый, в воздухе пахло угольной гарью, обжигающей легкие. Он без кителя, поэтому задрожал от холода, когда заглянул в оконце кеба.

Оттуда на него глянули большие карие глаза Фидо.

От неожиданности он отшатнулся.

Она откашлялась.

— Мне сообщили, что вы искали меня на Лэнгхэм-Плейс.

Неожиданно для себя он заметил, что отвечает ей в такой же вежливой манере.

— Совершенно верно. Боюсь, я не могу пригласить вас в клуб…

— Правила есть правила, — понимающе кивнула она.

Он огляделся. На Пэлл-Мэлл действительно нет места, где могли бы поговорить наедине мужчина и женщина из общества.

— А вы… Вы не можете подняться ко мне? — с некоторой обидой спросила она.

Гарри подумал, как это будет выглядеть в суде. «Истца и свидетельницу противной стороны видели сидящими вместе в интимной близости в экипаже…» Впрочем, сейчас ему все вокруг кажется грязным; его воображение поражено заразой. Он открыл дверцу и забрался внутрь.

Их колени почти соприкасались. Гарри возился с кожаной дверцей, тянул ее, пока она хотя бы частично не скрыла их от посторонних взглядов.

— Почему вы меня преследуете? — вырвалось у Фидо.

Гарри вгляделся в нее в сумраке экипажа.

— Вот это мне нравится!

— Это «запечатанное письмо», которое ваш брат предъявил в суде, — сказала она. — Выходит, все эти годы вы думали, как бы меня уничтожить?

Он поставил локти на колени, приблизив к ней свое лицо.

— Это вы заявили, будто я напал на вас, как обезумевший орангутанг!

Фидо еле удалось сдержать рыдание.

— Я была гостьей в вашем доме; была юной и наивной девушкой. Вы можете заглянуть в свое сердце и чистосердечно отрицать, что действительно пытались…

— Полагаю, лишь вследствие отсутствия у вас опыта близких отношений с мужчинами у вас создалось обманчивое представление о нашей необузданности. — Он откинулся на спинку сиденья и внимательно посмотрел на нее. — Но, поверьте, даже в самых диких мечтах, даже если бы я был в горячке или слабоумным, мне и в голову не пришла бы мысль вступить с вами в интимную связь!