Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ

class="p1">Работа зам. ГИПа — это уже работа по организации проектирования, взаимодействию с заказчиком — Дирекцией Ростовской АЭС. На тот период шла разработка рабочей документации по второму энергоблоку. Наш институт разрабатывал этот проект.

Дальше были назначения на должность зам. ГИПа Ростовской станции, параллельно работал с Калининской АЭС. Работал ГИПом над проектами Дальне-Восточных станций и возобновления работы Армянской АЭС.

Проектировали второй блок Ростовской станции в начале 90-х, потом уже строили в 2008. Но это уже не было связано с разработкой проектной документации. Было приостановлено строительство. Но на тот период я уже, будучи назначенным ГИПом в 92 году. В 90-ом году я был назначен ГИПом по Ростовской АЭС, параллельно я занимался ГИПовскими вопросами по Калининской, где ГИПом тогда был Евгений Иванович Жарков. Он этот объект вел достаточно давно. Анатолий Кузьмич Вдовин был его заместителем.

Тем не менее, в статусе зам. ГИПа по Ростовской, завершал разработку технико-экономического обоснования реконструкции спецкорпуса Калининской АЭС. А когда 92-ом был назначен ГИПом, объектов свалилось сразу несколько. В том числе — разработка технико-экономического обоснования возможности сооружения подземных и наземных атомных станций в Дальневосточном регионе.

В пещере горного короля

ЦНИИ им. академика А.Н. Крылова разработал проект автономный универсальный энергетический источник, который должен был обеспечить потребности точечных потребителей (горнодобывающих комбинатов, военных объектов и проч.) в электричестве, тепле, а также водороде и кислороде для двигателей. Предполагалось использовать подземную атомную теплоэлектростанцию (ПАТЭС), естественно, небольшой мощности — на базе корабельных реакторных установок. Проект разрабатывался под руководством академика РАН В.М. Пашина. Изначательно предполагалось, что отработанные судостроительные технологии позволят снизить капитальные затраты и повысить надёжность и безопасность оборудования. По мнению проектантов АЭС будет также более экологически чистой, по сравнению с наземными АЭС, поскольку её оборудование будет надежно спрятано под землю.

Но мы доказывали и расчетами, и качественным анализом, что подземное размещение атомных станций выгоды не дает. Ни финансовой, ни с точки зрения безопасности. Очень дорого, тем более что объект гражданский, здесь деньги считаются по-другому. С точки же зрения поражения объекта внешними средствами и случаев возникновения аварии, выхода реактивных веществ избежать в любом случае не удастся. Все равно есть каналы связи с надземной поверхностью — это система вентиляции и система водоснабжения. Одним словом, наш институт занимался проблемами подземного размещения атомных энергоблоков, но мы сторонники наземного размещения. Как бы то ни было, по заказу министерства, институт участвовал в разработке ТЭО размещения на Дальнем Востоке, как наземных, так и подземных АЭС.

На дальней станции сойду

Это была глобальная работа по заданию Министерства по атомной энергии. Головной организацией выступал московский Атомэнергопроект, в состав которого мы когда-то входили, потом были самостоятельными, а недавно опять вошли.

Рассматривалась принципиальная возможность размещения АЭС в Хабаровском крае, в Приморском крае, в Амурской области. Предполагалась разная мощность этих энергоблоков в зависимости от: а) от потенциальной нагрузки; б) условий размещения.

Потребность в энергообеспечении этого региона и тогда, в начале 90-х, и сегодня, остается значительной. Дело в том, что износ тепловой энергетики в этих регионах уже в те годы был критическим. Не смотря на непростые условия, тогдашний министр — академик и главный разработчик новейших термоядерных зарядов, человек, благодаря которому в годы реформ был сохранен ядерный щит России, — Виктор Никитич Михайлов много инициировал таких работ.

Мой коллега Валерий Николаевич Горячев готовил ТЭД по Хабаровскому краю, а я — по Приморскому краю. Мы рассматривали объекты мощностью 600 мВатт, «тысячники». «Шестисотки» в то время шли в разработке, как у АКБМ им. Африкантова, так и у Гидропресса. Они между собой конкурировали не столько в мощности генерируемой тепловой электроэнергии, сколько в конструктивном исполнении и в вопросах обеспечения ядерной радиационной безопасности.

Проект АКБМ был, конечно, на шаг впереди с точки зрения уровня безопасности, но технически более сложно реализуемый. Там использовались определенные элементы судовой технологии, в том числе, страховочный корпус из стали. Опыт применения страховочных металлических корпусов был применен нашим институтом на АСТ, а потом эта идея была перенесена на энергетический реактор высокотемпературного пара.

Но тогда был выбран питерский проект с реакторной установкой ОКБ «Гидропресс». Решение по главному корпусу разработал питерский АТОМПРОЕКТ. Мы предлагали свои проектные решения, и это было одним из направлений технико-экономического доклада.

ТЭД были сделаны, приняты Министерством, и нашему институту было поручено разработать ТЭО Дальневосточной АЭС. Я был ГИПом по этой работе. Общее руководство осуществлял Юрий Алексеевич Кузнецов, заместитель главного инженера. Он очень много сделал с точки зрения продвижения этой темы.

При ФГУП «ЦНИИАТОМИНФОРМ» (Центральный научно-исследовательский институт управления, экономики и информации Министерства атомной промышленности Российской Федерации) была создана рабочая группа по рассмотрению возможности генерации электроэнергии на территории Российской Федерации, в приграничных областях, и ее транспортировки в Китай, Корею и Японию. Достаточно детально была проработана техническая возможность реализации этих проектов. Не смотря на необходимость двойного преобразования тока (из переменного в постоянный и обратно), транспортировка энергии по подводному кабелю, расчеты показали, для Японии это представляло определенный интерес с экономической точки зрения. Но были еще и политические моменты. Атомная энергетика вещь политизированная. Экспорт же электроэнергии в Китай и Корею, согласно расчетам, оказался нерентабельным.

Главной задачей этого ТЭО было определить возможность размещения с точки зрения природных условий и тех ограничивающих факторов, которые не допускают размещения АЭС в заказниках, заповедниках, на территориях, где имеются запасы подземной пресной воды, территориях, осложненных сейсмическими условиями, подверженных сходу селей, воздействию цунами. Рассматривалось пять районов, из них три — приоритетных.

Начиная с 60-х годов, это были уже третий заход министерства по Приморскому краю. Сначала работал Киевское отделение Теплоэлектропроекта, потом — питерцы. Мы сделали третий заход. В Приморском крае встретили нас с большой настороженностью, но мы сумели ее преодолеть. Работали с администрацией, проводили встречи с местным населением, рассказывали, убеждали, пытались доказать безопасность атомного объекта, при соблюдении всех норм и правил, установленных нормативной базой по размещению АЭС.

Собрали большое количество фондовых материалов, огромную работу провел начальника отдела инженерных изысканий в то время — Владимир Николаевич Леденев. Молодой на то время был, но весьма квалифицированный специалист.

Однако, ни на натурные работы, ни на бурение не вышли. Работа по Дальневосточной станции так и сталась на бумаге. Наше ТЭО было одобрено министерством, но дальнейшие работы по размещению и проектированию Дальневосточной АЭС были остановлены в силу экономических причин. Последние годы было два-три запроса. Создано же даже министерство по Дальневосточному региону, они тоже запрашивали возможность строительства, оценку стоимости, и, получив ответ, теряли интерес. С точки зрения стоимости сооружения АЭС —