Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ

В последние годы наш институт также участвовал в разработке проекта Нововоронежской АЭС-2. Занимались гидротехническими сооружениям, тем, что раньше называлось спецкорпусом. Функциональное назначение — переработка радиоактивных отходов. Проектировали инженерно-бытовые корпуса, всего около 150 объектов по Нововоронежской АЭС, за исключением реакторные отделения, машзала.

Я курировал эту работу в должности зам главного инженера, потом уже в роли зам. начальника ПЭУПП. Туда входили все ГИПовские группы по всем объектам, договорной отдел, сметно-расчетная группа и так далее. Довольно большое подразделение, где по каждому объекту, учитывая достаточно молодой состав ГИПа на сегодняшний день, приходилось оказывать информационную помощь коллегам. И приходится до сих пор.

Кстати, пару слов о передаче опыта молодым. Однозначно должно быть наставничество. В проектирование есть особенность. В далеком прошлом проектные коллективы были в основном женские, это формировало определенный характер отношений. Сотрудницы не очень любили делиться своим опытом с молодыми. Сейчас коллектив смешанный, творческого начала и желания делиться опытом стало больше. Как передавать? Нужно поручать конкретное дело. При этом доверять исполнителю и проверять его. У молодого человека не могут ни возникать вопросы. Нужно создавать среду, что бы молодой инженер всегда мог обратиться к наставнику. Как делать, что делать, чем пользоваться в работе. Если есть замечания к работе спокойно объяснить, где что не так.

На круги своя

Я лично не сторонник объединения проектного института с компанией, выполняющей строительно-монтажные работы. Дело в том, что, находясь под единым руководством и персональным, и коллективным, проектировщик начинает терять самостоятельность. И его функция становится обеспечение стройки любыми путями, дозволенными, безусловно, в рамках действующего норм права, обеспечение стройки, в том числе, получается, что не стройка идет за проектной документацией, а проектная документация в итоге приводится к фактически к построенному объекту. Безусловно там, где это возможно. Это касается и применения оборудования, вспомогательных систем.

Исходя из своего опыта, и жизненного в том числе, за редким исключением и только в крайних случаях, можно допускать отклонения от проектных решений. Предположим, замена насоса той же производительности может быть чуть подешевле, может быть чуть подороже. Но другой насос, не предусмотренный проектом или не включенный в проект, приводит к тому, что необходимо переработать рабочую документацию, поскольку крепление рамп уже другое, кабельный ввод в двигатель, скажем, не с правой, а с левой стороны. А это значит другое расположение кабеля. Надо делать рокировку. На сегодня показалось: насос, да, с теми же характеристиками, с теми параметрами, с тем же давлением, с тем же расходом, ну или с приемлемым расходом и приемлемым давлением. А в итоге все это ведет к тому, что ты его купить должен, а потом, если стройка ушла вперед, изменить фундаменты, изменить закладку кабелей, а для этого нужно сделать корректировку рабочей документации, потом переделать в железе.

Все это — это лишний труд. Причем труд, который с одной стороны простой, а с другой стороны — проектное решение требует осмысления. А это — время. И все это очень затратно. Затраты труда строителей компенсируются, а затраты проектировщика, который — в подчинении у того же руководства, очень часто не учитываются. Проектировщики вынуждены выполнять корректировку, так сказать, по административному решению. Обеспечивать потребности стройки.

Да, с одной стороны, упрощаются взаимоотношения между строителем и проектировщиком, но в моем понимании не всегда такое упрощение приводит к положительным результатам. Почему-то в архитектурном деле право и авторство архитектора считается незыблемым? Никто не вправе изменить памятник культуры, так сказать, без воли архитектора или без его согласия. А вот изменить проектное решение — считается можно запросто. Я не хочу сказать, что строители идут на это осознано и сознательно. Они реализуют свою задачу — построить объект в установленные сроки и с утвержденным бюджетом. Денег, понятное дело, всегда не хватает. Поставки не всегда успевают в срок. Строительные материалы всегда хочется заменить на более дешевые. Или главную засыпку не завозным грунтом сделать, требуемых размеров, а выкопанным грунтом, который далеко не всегда отвечает требованиям к этой засыпке.

Кстати говоря, в истории строительного комплекса такие решения уже принимались. Пытались объединить стройку с проектированием. Я и то не застал эти времена. Так что это не такая уж и новация.

Поэтому, я лично, не сторонник того, что проект в целом справляется с поставленной задачей, в том числе в рамках объединения в инжиниринговую компанию. Справляется, но с постоянной неудовлетворенностью строителей проектировщиками, которые вынуждены свои проектные решения, продуманные, выстраданные, изменить, доказать самому себе приемлемость предложенного изменения и допустимость предложенного изменения. Когда это две разные организации, то каждая имеет свои права и может формулировать требования со своей стороны. А когда это в рамках одного административного формата, тут уже взаимоотношения выстраиваются по-другому.

Вот интересная ситуация. Где-то есть стройка, есть строительный блок. И есть проектный блок, он должен вести авторский надзор за соответствием того, что строится, рабочей документации. Есть начальник стройки на площадке, он подчинен директору. Изначально руководство авторского надзора было подчинено начальнику стройки, но это же — нонсенс. Как специалист, осуществляющий авторский надзор и отстаивающий интерес или правильность решения чертежа, может быть подчинен начальнику стройки?! Потом поправились. Но изначально такие вещи были у нас в связи с объединением проектировщиков и строителей. А ведь здесь даже логика ступенчатого контроля за сооружением объекта нарушается.

В законе об атомной энергетике говорится, что проектная организация несет ответственность пожизненно за состоянием объекта использования атомной энергии. Пришли строители: увидели, построили, разошлись. Дивизион не может состоять из 30 или 40 тысяч работников, все равно там есть привлеченные организации, которых наняли на какой-то период. Также на Курской станции объект строится. Есть дирекция, несколько человек, она нанимает местные строительные организации или создает местные строительные организации. Да, к ним квалификационные требования предъявляются. Допустим, квалификацию прошли успешно, техника есть, люди есть, приняли на стройку, они объект сдали, построили, а организация либо разбежалась, либо распалась. Проектировщик же остался, более того, если генеральный проектировщик в силу каких-либо причин, распадается или расформировывается, разные причины могут быть, то функция генерального проектирования обязательно передается кому-то, организации, соответствующей выставляемым требованиям к генеральному проектировщику.

Проектировщики всегда несли, несут и будут нести ответственность за все, что происходит на атомной станции. Поэтому вхождение в другую структуру и подчинение другой структуре я лично не приветствую. Вот моя точка зрения, она может быть справедлива или может не справедлива. Кто-то будет говорить о том, как хорошо все это. Но это — моя точка