Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ

решения Нижегородского проектного института, опять не станут актуальными. Сейчас они не в тренде, но вполне возможно, что к ним вернутся. Верю, что мы не напрасно прошли этот путь.

Реконструкция

Вторая такая славная, знаковая работа, которой лично мне пришлось заниматься, была связана с армянской станцией. Мы тогда взялись за нехарактерную для нас работу — проект реконструкции, очень серьезный, очень глубокой и серьезной реконструкции Армянской АЭС. Она перед землетрясением началась, после землетрясения и закончилась.

Нет, кое-что по реконструкции нам в Горьковское отделение подбрасывали и раньше, но таких глобальных реконструкций в одном проекте, как в Армении, мы до тех пор не делали. Дело в том, что реконструкция АЭС — процесс долгий и поэтапный, но Армянская станция и сама Армения в тот период расцвета союзных отношений, в золотой век СССР, исполняла роль «дочери полка». Союзная республика, далеко от центра, дефицит энергоресурсов, кроме гидроэнергетики ничего нет, опять же сейсмоопасный район, и одна надежда — остановленная Мецаморская АЭС.

Было принято политическое решение навалиться всем миром, всем центром и одним кавалерийским броском произвести эту самую реконструкцию и пуск остановленной атомной станции. Довольно быстро сделали проект, довольно бодро его утвердили — видимо сказалось давление на утверждающие инстанции.

Короче говоря, уже при реализации проекта нам пришлось его актуализировать, говоря языком сегодняшним. Потому что проект, мягко говоря, был сыроват. Его, конечно, как я уже сказал, утвердили. Хоть и торопливо, но все-таки утвердили, а это всегда много значило в нашей сфере, но в связи с тем, что это было новое слово, и довольно много было в проекте интересных моментов, много таких заповедных мест, куда проектировщики не заходили, и пришлось им повылазить из своих из нор и соприкоснуться со специалистами, с которыми обычно они не пересекаются. С охраной, с пожарной частью, которая базировалась на Армянской АЭС, чтобы какие-то учесть обеспечение их работ по пожарной безопасности — работы то производятся в действующих зданиях. В общем открыли для себя много нового и по специальности, и по взаимодействию, и по «местной специфике».

Дмитрий Сумароков «Мы были проектировщиками»

Дмитрий Алексеевич Сумароков. Работал в институте с 1972–2020 гг.

Пришел я в Теплоэлектропроект в 72-м году, после окончания Горьковского института инженеров водного транспорта. Специальность у меня была «инженер эксплуатации водного транспорта», но у нас очень сильная была кафедра по механизации работ в портах: портальные и козловые краны, подъемники, портовые работы, и так здорово нам всё это преподносили, что мне и по работе, и в жизни это все пригодилось.

Встретила меня Анна Ароновна Беккер, женщина где-то под 100 кг живого веса, веселая, задорная, словом, большой специалист в своем деле. Ну, и коллектив был ей под стать — веселый, дружный, спаянный. Отдел занимался, так называемой, топливоподачей — транспортированием и перевалкой твердых насыпных грузов: торф, уголь для наших мощных станций — Череповецкой ГРЭС, Костромской ТЭЦ-2, Игумновской ТЭЦ, Владимирской ТЭЦ. Черчение в институте преподавали хорошо, и кульманы, карандаши, рейсшины встретили меня, как родного. И уже через месяц я выдавал компоновочные чертежи этой самой топливоподачи.

От торфа до урана

Очень интересной была механизация труда. Вычислительной техники не было вообще, цепочки опор конвейеров и трубопроводов считались на счетах. Инженерные расчеты делали на логарифмической линейке. Вот сейчас отними у наших ребят, которые закончили Политехи, компьютеры и так далее — они пропадут! Дай им в руки логарифмическую линейку, они не знают, как с ней работать.

Потом потихоньку стала зарождаться цифровизация. Немного фантазии, швейная машинка «Зингер», и появились первые механические счетчики, у которых нужно было крутить ручку, а они гудели, при этом соображали, шум стоял страшный. Тем не менее, массы, цепочки трубопроводов складывались и вычитались за милую душу.

На смену им пришла «Быстрица» — второе поколение механических калькуляторов. Казалось бы, каких вам еще чудес? Но когда подоспели первые компьютеры, мы перестали читать фантастику — будущее наступило!

Три года я проработал в Отделе топливоподачи, и меня позвали в отдел перспективного проектирования, который занимался атомной теплоэлектрофикацией. Одесскую атомную ТЭЦ мы делали, много сил в нее вложили, но она не пошла. Минская тоже не пошла, к сожалению.

Но в процессе этих работ образовались комплексные бюро проектирования БКП-1, 2 и 3. В составе БКП-1 появился новый специальный отдел реакторных отделений (ОРО).

И вот из своих 48 полных лет, которые я проработал, 45 лет — в атомной энергетике. Работал в ОРО БКП-1, занимался механизацией ремонтных работ и «атомной топливоподачей» — курировал все вопросы, связанные с доставкой свежего топлива на АЭС, перегрузку и хранение топлива в РО и вывоз отработавшего топлива с территории станции.

Самое главное оборудование на АЭС — это ядерный реактор, расположенный в реакторном отделении, с этим не поспоришь. На второе и третье место я бы поставил находящееся в моем ведении самое интересное и уникальное, предназначенное для работы с ядерным топливом, подъемно-транспортное оборудование реакторного отделения — это круговой (полярный) кран грузоподъемностью до 400 т и машина перегрузочная. Очень сложные в техническом исполнении они имеют доводочные скорости и почти ювелирную, до нескольких мм, точность выхода на заданные координаты, обеспечивая при этом необходимую безопасность при обращении с ядерным топливом.

Любой человек, попадающий впервые в реакторное отделение и вживую увидев работу полярного крана и машины перегрузочной, испытывает невольное уважение к этим удивительным машинам. К постоянному бесшумному движению над головой полярного крана массой до 500 т надо привыкнуть. Кран не стоит на месте, во время ППР он нужен всем, время его работы расписано поминутно между цехами и службами АЭС. А работа в автоматическом режиме перегрузочной машины, когда она без лишних движений доставляет в нужную точку активной зоны свежую кассету, а назад несет отработанную, просто завораживает.

Кроме того, как члену отраслевой Координационной группы мне довелось на протяжении более десяти лет заниматься со стороны проектного блока и вопросами внедрения в эксплуатацию различных модификаций альтернативного топлива ТВСА ВВЭР-1000. Можно сказать, что на мне замыкались все проектные вопросы по ежегодной загрузке топлива на подведомственных институту блоках АЭС, по сопровождению и эксплуатации ТВСА на Калининской и Ростовской АЭС. Заказчик потребовал, чтобы кассета была ремонтопригодной, вот и проектировали всякие нестандартные разработки, внедряли новые тренды.

Иногда приходилось заниматься и не своей тематикой. На Нововоронежской АЭС генпроектировщик отказался в свое время делать работу по твердым РАО, послали нашу бригаду. Мы в зоне бассейна выдержки 2-го блока, который выведен из эксплуатации, оперативно разработали систему хранения твердых радиоактивных отходов в контейнерах-бочках емкостью порядка