Инжиниринг. Истории об истории - АО АСЭ

уходил, но уходили от нас мало, честно скажу, мало. Даже в 90-е уходили по необходимости, когда уже — совсем край, и семью нечем кормить, да и то больше половины вернулись. И сейчас, если уходят, то потому, что нагрузки выросли. Это реальность наших дней. Весь мир сегодня движется куда-то в сторону «Потогонии».

А с другой стороны, молодым сегодня трудно понять, и это не их вина, это дух времени, что для того, чтобы нормальным, классным проектировщиком стать, не надо должности у начальника через год-два себе выбивать, а лет 5 поработать, повариться в этом соку. Трубопроводчик только через пять лет становится нормальным трубопроводчиком, компоновщик тоже самое. Как-то так.

2021 г.

Георгий Антонов «На острие энергетики»

Антонов Георгий Михайлович. Главный специалист Группы технических экспертов Нижегородского проектного института.

Мне хорошо запомнился день, когда определилась моя судьба, и я решил, что буду заниматься тем, чем я занимался потом всю жизнь — проектировать тепловые и атомные станции. Это было на распределении в Нижегородском политехническом институте. К нам на пришел начальник научно-технического отдела Теплоэлектропроекта Николай Николаевич Маслов. На распределении было много представителей ТЭПа, но именно Николай Николаевич задал мне главный вопрос: «А не хочешь ли ты поработать на острие энергетики?». Я спросил: «Это как?» «А вот так: проектировать электростанции — тепловые, атомные. Это сейчас просто «вершина» энергетики». «Да, интересно, — говорю, — А зарплата как?» «А зарплата по штатному расписанию». Не то чтобы я не задумался, что такое штатное расписание, но я согласился. И судьба моя была решена. Я поступил на работу в Теплоэлектропроект. Вот этот день мне очень хорошо запомнился, как день, впервые связавший меня с моей профессией.

«Страшный сон»

Наверное, во всех Вузах страны ходила, да и ходит такая жизненная «мудрость»: после института, после студенческой жизни работа — это «страшный сон». И мне всегда было радостно, особенно в начале моей профессиональной деятельности, что распределившись в такое серьезное место как ТЭП, я практически не заметил разницы между студенческой атмосферой Политеха и атмосферой Теплоэлектропроекта. То есть моя жизнь почти не изменилась: меня по-прежнему окружали высокообразованные, увлеченные своим делом люди, настоящие интеллигенты, это и было замечательно. Прежде всего, это — Кесьяк Виталий Гаврилович, Людмила Николаевна Гаврилова, Пашев Николай Николаевич, Челесев Геннадий Александрович, Тамара Шилянкова, Таня Яковлева, Гена Керишин и многие другие. А Николай Александрович Трубин — мой старший товарищ, с которым мы вместе заканчивали Политех. Коллектив был очень дружный, мне нравилось, что постоянно надо было учиться, осваивать что-то новое, и вокруг были товарищи, которые всегда могли подсказать, дать совет — какую книжку почитать, чтобы решить проблему, и даже в какой главе, параграфе можно найти то или иное техническое решение.

Лучшие проекты

Вспоминая проекты, которые за годы моей работы в институте были реализованы, мне трудно выделить какой-то один. Все проекты — замечательные. Все объекты, которые мы проектировали: теплоэлектростанции, атомные станции — все они замечательные, все выдающиеся. И Костромская ГЭС с уникальным блоком мощностью миллион двести Ватт, и Армянская атомная станция — первая АЭС в сейсморайоне, которая подтвердила свою сейсмостойкость при прохождении землетрясений в Армении. Это — и Калининская АЭС, которая, правда, долго строилась из-за стагнации отрасли в 90-х. Но зато Калининская АЭС мне запомнилась тем, что я начинал с этого проекта. Я пришел в ТЭП, и меня сразу направили в группу, которая проектировала КАЭС, и я стал начальником отдела, занимаясь этим объектом. Словом, я рос на этой станции. Работая сначала инженером, потом — старшим инженером, ведущим инженером, начальником группы. В качестве начальника группы я заканчивал проектирование первого Калининского энергоблока, потом был второй энергоблок. Большая работа была также связана с Ростовской АЭС. Нельзя не отметить и пять тепловых станций, которые проектировал наш институт: Газавтозавод, Сомовская ТЭЦ, Дзержинская ТЭЦ, Нижнекамская ТЭЦ. И все эти проекты — замечательные. Это были самые светлые годы! Когда ты прекрасно знаешь весь объект, и видишь, что все те решения, которые ты разрабатываешь, внедряются в жизнь — это и есть счастье.

Стагнация

Девяностые годы прошли, как катком не только по отрасли — по всей экономике, была разрушена большая страна со своими производственными и научными связями. Но при всех сложностях и драматизме этого времени, удалось сохранить коллектив института. Тут, безусловно, огромнейшая заслуга руководителей, которые стояли тогда у руля: это Королев Евгений Михайлович, Кац Владимир Лазаревич, Колесников?? Метелкин Станислав Матвеевич, которые каким-то чудом выруливали в условиях отсутствия заказов, в условиях неплатежей. Какими-то окольными путями, с помощью векселей, которые были на предъявителя, скажем, на кого-нибудь из бригады строителей или монтажников, удавалось вернуть хотя бы часть заработанных средств. Один человек нес вексель, двое этот вексель охраняли. Такое диковатое было время. И сложные пути выживания.

Но Теплоэлектропроект себя сохранил. Как и другие ключевые предприятия атомной энергетики. Не то, чтобы от безвыходности люди оставались на своих рабочих местах — их удерживала вера в будущее, вера в то, что без энергетики не будет этого самого будущего. Вообще никакого будущего. А это значит надо пока держаться, оставаться в коллективе, несмотря ни на что.

Инжиниринг и объединение

Для меня переход НИАЭПа к инжинирингув конце нулевых — процесс неоднозначный. По моему убеждению, институт не должен находиться под абсолютным диктатом заказчика, проектировщик иметь определенные зоны свободы, зоны независимости. Нельзя позволять заказчику, каковыми по сути являются закупщики инжиниринговой структуры, диктовать проектировщикам свои условия. Это было неправильное, на мой взгляд решение.

Комфортней всего было работать в тот период, когда Нижегородский Атомэнергопроект стал самостоятельной структурой, имел свои объекты и не зависел ни от института в целом, ни от заказчика. Хотя, если вспомнить старые времена, когда был Теплоэлектропроект и его отделения Теплоэлектропроекта по городам, тогда тоже все было хорошо.

Что было замечательно? Была голова, которая осуществляла не только общее руководство, но и техническое. В головном, московском ТЭПе был мощный технический отдел, который разрабатывал технические решения и эти решения доводил до сведения отделений. Руководителями этого отдела был тогда Крикумчик?.?., Општейн?.?. — мощные умы, стратеги, которые не только решали конкретные задачи, но и оценивали состояние энергетики в целом, анализировали пути ее развития и помогли отделениям определиться с направлением своей работы.

Сегодня же, после «реинкарнации» того, старого «Объединенного института», подобная техническая структура пока не сложилась. Москвичи, питерцы, в основном, — сами по себе, нет должного взаимодействия, не чувствуется плечо старшего товарища, плечо коллеги. То есть над объединением нужно ещё работать в том плане, чтобы создать мощный руководящий