Rotten. Вход воспрещен - Джон Лайдон

У Малкольма во время нашего тура по Америке возникла еще одна тупая идея – позвонить Чарльзу Мэнсону[65]. Какая прекрасная мысль! Он хотел, чтобы Мэнсон самолично снялся в его фильме, или, что еще хуже, чтобы следующую пластинку мы записали в тюрьме.

В этом была непроходимая тупость Малкольма. Нонсенс, чушь, бред, настолько, насколько это возможно, далекий от реальности.

Малкольм везде ходил с Полом и Стивом. Я оставался в автобусе с Сидом и командой Hell's Angels. Сиду очень нравилось, как вели себя байкеры. «Мы такие крутые, – лили они ему в уши. – Мы одеваемся как хотим и носим какие угодно цвета!» Сид слушал их с вытаращенными глазами. На следующей остановке Сид, конечно же, покупал пару байкерских ботинок, чтобы быть на них похожими. Кожаную куртку он уже носил. Сида вообще было легко впечатлить всякой белибердой.

Где наши гребаные деньги? Почему у нас нет комнаты в отеле? Почему мы не летаем на самолете? Мне пришлось взять автобус, потому что Сид никогда в жизни никуда бы не поехал с Малкольмом, и проблемы Сида взвалились на мою спину. Но все было хорошо, потому что Сид был моим товарищем. Малкольм не знал, как иметь дело с людьми. Он был хорош только тогда, когда его слушали, раскрыв рот. В других случаях он просто закатывал истерику и убегал, как избалованная, мстительная маленькая школьница.

ПОЛ КУК: Разрыв был непростым решением, и особенно хорошо я понимаю это сейчас. Наша последняя встреча с группой прошла просто ужасно. Джон уже тогда собирался ехать в отель. Малкольм был на него очень зол, и мы со Стивом тоже. Когда Джон появился в «Миако», Стив и я находились в комнате у Малкольма и рассказывали ему, насколько мы злы. Я не знаю, что произошло между Джоном и Малкольмом относительно путешествия в Рио. Но Джон не хотел ехать, а нам со Стивом просто требовался перерыв, потому что нам еще предстоял тур в Швецию. Мы никак не могли взять с собой Сида в том состоянии, в котором он был. Однако мы думали, что, слетав в Рио, мы отдохнем, наберемся сил и расслабимся. Я лучше бы поехал туда, чем обратно в Англию или Швецию, или остался в Америке.

Малкольм, Стив и я спустились на ресепшен отеля, и Джон был там. Стив сказал Джону: «Это уже слишком. Ситуация накаляется, и мы больше не можем на это смотреть. Все рушится!» Я сказал, что согласен с ним. Надо отдать должное Джону, он попытался удержать все, что происходило. Он сказал нам, что мы глупы и должны избавиться от Малкольма. Мы же ответили, что не считаем это выходом из ситуации. Но в конце оказалось, что Джон был прав.

ДЖОН ЛАЙДОН: Когда я прибыл в отель «Миако» в Сан-Франциско, никто, кроме Джо Ственсона, ничего не сказал мне про отель. Малкольм не выходил из комнаты, и не хотел со мной общаться. Я не знаю, где в этот момент был Сид. Никто из людей Малкольма со мной не разговаривал, поэтому я ничего не знал. У меня не было комнаты в отеле «Миако», и никто, кто знал хоть что-то, не проронил ни слова. У меня не было в распоряжении билета на самолет. Когда я позвонил на лейбл Warner Brothers, они меня не узнали, выяснилось, что они уверены, что я вернулся в Лондон. Звукозаписывающие компании, в основном, общаются с менеджерами. Они никогда самостоятельно не совершают никаких шагов. Если посмотреть на это с точки зрения здравого смысла, то это разумно. Секретарь на другом конце провода просто рассмеялась: «А, ну да, конечно! Джонни Роттен звонит. Ха-ха-ха! Как будто Джонни Роттен умеет пользоваться телефоном!»

Я тогда подумал:

«О Боже, нет!

Сид не мог ее убить, особенно если учесть, как сильно он был ею очарован!» Даже то, что он сидел на героине, не означало для меня, что он был способен на убийство.

ДЖОН ЛАЙДОН: После того, как я вернулся в Лондон из Америки, Вивьен Вествуд распылила на витрине своего магазина надпись «Джон – г**** Папу». Это должно было меня обидеть. Глупая корова. Опять она не врубилась. Мне было плевать, глупая сука.

После шестидесятых некоторые думали, что их больше ничто не сможет удивить. Они были очень молоды. Но нынешний урожай групп, особенно британских, абсолютно непродуктивный. В них нет смелости. Все они молоды, скучны и сыты по горло своей жизнью. Они не могут внести даже малюсеньких изменений, каких-то инноваций. Они просто подстраиваются под систему – это удачный диско-ритм. Это очень грустно. Как бы я ни ненавидел хэви-метал, я предпочитаю его другим стилям. Разве тяжелый метал – это не шутка? Длинные вьющиеся волосы, на мой взгляд, шутка, да еще и весьма саркастическая.

После Pistols термин NewWave («Новая Волна») стал началом конца! Представители этого течения – Элвис Костелло, Джо Джексон и Том Робинсон. Журналисты опять поняли все неправильно и придумали этот термин. В первый раз, когда я услышал словосочетание «Новая Волна», меня затошнило и у меня разболелся живот. Если вы соглашаетесь принять нечто эфемерное, вы, безусловно, не заслуживаете того, чтобы слушать мои записи.

Я был бы потрясен, если бы моя аудитория внезапно обозвала меня «волной». Я не хочу этого, пусть они на своей волне катятся к чертям. Современная Новая Романтика. «Новая Волна» превратилась в дискотеку. Делать нефиг. Мягкое, безвольное направление без признаков жизни.

Sex Pistols не имели никакого отношения к «Новой Волне».

И они также не имели никакого отношения к группам, которые провозгласили себя «Новой Волной». Точно так же, как мы не имели отношения к панк-группам. Мне всегда хотелось держаться от них подальше.

Они были лишь подражателями, которые пытались запрыгнуть в наш вагон, стараясь скопировать нас, чтобы заработать много-много долларов и легкую жизнь. Они все до единого желали быть звездами.

Я хотел работать с Сидом дальше в Лондоне после распада Pistols, потому что он сказал мне, что все обдумал. Ему надоели Малкольм, Пол и Стив. Я тогда также работал с Брэнсоном на лейбле Virgin, пытаясь помочь ему подписать кое-какие регги-группы, что очень злило Сида. Я подумал, что это сработает, поэтому предложил Сиду поработать вместе. Я предложил ему прийти ко мне домой в Гантер Гров, только при условии, что он не притащит с собой Нэнси, однако он ее все же привел. Нэнси тогда вызвалась быть менеджером Сида. Их эго так зашкаливало, что мне все это стало напоминать сатирический рок-н-ролльный фильм Spinal Тар.

Нэнси тут же начала ныть: «Сид – звезда, и в любой группе он должен быть фронтментом. Бас – это не его, он вокалист!»

«Ну хорошо, – сказал я. – Тогда кем я буду в этой группе?»

«Ты можешь играть на барабанах!»

«Да неужели, дорогая?» Мне пришлось указать Нэнси на то, кто написал все песни. «Твои песни полная хрень, – парировала Нэнси. – Сид может написать лучше!» «Но почему-то он до сих пор этого не сделал!» – возразил я.

Это продолжалось, пока я не начал сходить с ума. На этом все кончилось, и я больше не мог с этим справляться. Я больше не хотел иметь дела с ними обоими. Потом Сид и Нэнси захотели занять у меня денег. Это стало пределом. Я приказал им, чтобы они катились к чертям из моего дома. И сказал Сиду: «Покаты с ней, не показывайся мне больше на глаза!»