Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

Почему же гнев британской военной администрации и ее американских партнеров обрушился на мирные отрасли промышленности Западной Германии? Почему наряду с этим остались нетронутыми танковые заводы Круппа в Эссене, авиационные заводы Мессершмитта в Аугсбурге, «И. Г. Фарбен» во Франкфурте-на-Майне? Эти вопросы беспокоили меня, как и любого честного человека, который имел возможность, так же как и я, наблюдать в непосредственной близости политику нашего правительства в Германии.

В 1947 году мне в качестве офицера штаба армии приходилось совершать служебные поездки во многие районы британской оккупационной зоны. Днем я был занят инспектированием наших просветительных учреждений, а вечерами свободен.

Немецкие города, разрушенные и опустошенные войной, вызывали у меня невеселые думы. Разгуливая по этим незнакомым городам, я не мог избавиться от мысли о том, что Западная Германия – часть великой современной европейской страны – по существу превратилась в колонию, в которой господствуют иностранные дельцы. Лет двадцать или тридцать назад такая мысль показалась бы просто нелепой. Само сочетание слов «Западная Европа» и «колония» было совершенно невозможным. Никто лучше нас, англичан, не знал, что такое колония. В XIX веке вся Англия стала жертвой «колониальной лихорадки». Уличные мальчишки того времени произносили звучные слова «Бечуаналенд», «Трансвааль», «Занзибар» и «острова Фиджи» с таким же шиком, как современные мальчишки говорят о радаре, расщеплении атома и т. д. Киплинг дал, казалось бы, исчерпывающее определение колониальной политики XIX века: «Запад есть Запад! Восток есть Восток! И они никогда не встретятся».

Но Киплинг ошибся. Запад перестал быть Западом в том смысле, как говорил Киплинг. По крайней мере часть Запада стала колонией иностранных фирм. Меняются времена, меняются и нравы. На место прежнего британского колонизатора, сухощавого человека с револьвером в коричневой кобуре, пришел колонизатор нового типа – обрюзгший делец с чековой книжкой в кармане. Старых колонизаторов обычно обвиняли в жестокости. Однако современные колонизаторы куда более безжалостные люди. Новые колонизаторы так же порабощают людей, как и их предшественники. Разница только в том, что юноша в пробковом шлеме и с револьвером на поясе был смел и подвергался бесчисленным опасностям. А колонизаторам XX века не приходится бояться ни тропической лихорадки, ни выстрела в спину. Они действуют, сидя в своих кабинетах и обычно чужими руками.

Для обогащения за счет германского народа английские и американские дельцы в наших зонах используют весьма разнообразные и изощренные способы. Одним из главных методов грабежа явился хищнический вывоз сырья из Германии по сильно заниженным ценам.

Несколько примеров позволят продемонстрировать истинное значение этого вывоза, который, как всем известно, был узаконен и закреплен пресловутым планом Маршалла.

В 1947 и 1948 годах только через Киль ежегодно экспортировалось 258 тысяч тонн чугуна и стали под видом металлического лома. В 1949 году через этот же порт было отправлено из Германии 250 тысяч тонн лома. Немцам платили за лом одну треть цены в долларах и две трети цены в марках. За один только 1949 год из Западной Германии в Соединенные Штаты было отправлено 354 тысячи тонн металлического лома; в 1950 году из Германии в США было отправлено металлического лома на 10 миллионов долларов.

Германский уголь в 1947 году стоил при выдаче на-гора 30 марок за тонну, но наши и американские власти платили немцам только 15 марок за тонну. В 1948 году из Германии было вывезено 10 миллионов тонн угля. Чистый доход, полученный американцами за этот год от перепродажи немецкого угля, составлял несколько десятков миллионов долларов. В этом же году дефицит бюджета Рурской области был равен 30 миллионам марок.

В конце января 1951 года правительство Аденауэра опубликовало официальное сообщение о том, что оно дало согласие на импорт 200 тысяч тонн угля из США «для снабжения западногерманской промышленности». Таким образом, американские капиталисты наживаются не только на вывозе немецкого угля, но и на ввозе в боннскую республику дорогостоящего американского угля.

Третьей важнейшей статьей экспорта из Западной Германии по плану Маршалла является лес. До войны Германия импортировала лес. Но лишь за один послевоенный год в Западной Германии было вырублено на экспорт около 350 тысяч гектаров лесонасаждений.

Каждый английский солдат, находившийся в составе нашей оккупационной армии в Германии после 1946 года, помнит так называемую «операцию дятла». Эта операция заключалась в вырубке леса для экспорта в Англию. В ней участвовали тысячи английских солдат, а также служащие немецких «рабочих» батальонов («динстгруппен»).

В 1946 году генерал Маккрири заявил, что каждый солдат и офицер британской армии на Рейне обязан ежегодно срубить по меньшей мере одно дерево для отправки в Англию. Этот приказ был выполнен с таким рвением, что на большинстве улиц Западного Берлина и даже в районе красивого Грюневальда не осталось почти ни одного дерева. Немецкие эксперты заявили, что для озеленения Берлина потребуется по крайней мере двадцать лет и что в результате варварской вырубки леса по приказу нашей военной администрации и армейского командования целым районам Берлина угрожают подпочвенные воды.

Но не только мы, англичане, охотимся за лесом в Западной Германии. По указанию французских властей значительная часть Шварцвальда уже вырублена на экспорт, а американцы, согласно заявлению управляющего лесничеством земли Бавария, опубликованному в феврале 1949 года, вырубили к тому времени половину лесных массивов в американской зоне.

Что же получили немцы, проживающие в наших зонах, взамен сырья, которое награбили у них англо-американские предприниматели?

По официальным данным, почти половину всех товаров, полученных Западной Германией по плану Маршалла до 31 марта 1950 года, составляли продукты питания. Многие из этих продуктов были взяты из старых запасов, которые не находили сбыта в США.

Жительница Гамбурга фрау Кэн рассказывала мне в 1948 году, что консервированное мясо, продававшееся немцам в нашей зоне, было явно непригодно к употреблению. Немцы обычно называли эти консервы «мясом столетнего мула». Однако многие немецкие рабочие не могли купить даже это мясо, так как и оно продавалось по непомерно высоким ценам.

Соевые бобы, ввезенные объединенным экспортно-импортным агентством в нашу зону в 1949 году, были признаны медицинскими экспертами непригодными к употреблению. В том же году населению Шлезвиг-Гольштейна было выдано по карточкам совершенно непригодное масло из бывших германских морских складов.

Что же касается так называемых промышленных товаров, полученных населением Западной Германий по плану Маршалла, то на первом месте на 31 марта 1950 года стоит табак. Превращение германского государственного достояния в «дым» было, таким образом, поставлено на широкую ногу.

По плану Маршалла жители Западной Германии, кроме несвежих и ненужных товаров, в обмен на ценное сырье получили огромный государственный долг, достигший к 1951 году 15 миллиардов марок.