Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

Мэр и Совет Окружья приступили к церемонии награждения, и вперед шагнула бравая синеносая команда. Они всё так же были пропитаны единым духом, от которого мэр морщил нос. Дальше мы по очереди выходили и получали свои медали и ленточки. Нас с Феррариусом награждали последними. Как и просила мама, я постарался не упасть в грязь лицом, но это было трудно из-за того, что неудачно ступил на больную ногу. Как сквозь туман послушал про величайшее мужество и героизм, а на скромности и достоинстве ректор взял меня за плечо и повел на место. Я покосился на Вайверин – она все-таки на меня смотрела! Потом председатель Совета зачитала благодарности иносущностям и сообщила, что вампир Щербатый назначен главным ночным патрульным всех трактиров Карпетауна. Так и знал, что он еще попьет нам кровушки.

На площади собралась огромная толпа людей, но еще больше – на улицах, на крышах, на Бесконечных Ступеньках. Весь город был сегодня здесь. Все жители и туристы, главные семьи Карпетауна, студенты и преподаватели Школы Магии, теперешние и бывшие. Мэр объявил минуту памяти по тем, кто пропал без вести или не выжил в эти тяжелые дни. Он передал награду жене и детям того самого мага-вышивальщика, который так волновался за них. Это он сумел разбудить Стражей раньше полудня. Вот только сам при этом погиб.

Над площадью нависла тишина. Мы в последний раз вспоминали тех, кто ушел в Единое, и отпускали их навсегда. Китти прошла вперед, подбросила связку браслетов, и они белыми птицами взмыли в небо. Я молча глотал слезы. Бусинка рыдала на плече у Феррариуса. Он присел на корточки и гладил ее по спине. Потом специально приглашенный хор спел Песню Вечности, и вперед снова выступил мэр Столицы:

– Как бы ни были тяжелы наши потери, давайте помнить, что все было не зря. Они помогли нам осознать, как важны помощь и взаимовыручка. Поэтому Окружье с готовностью берет на себя защиту Карпетауна!

Отдельные радостные хлопки выстрелами прозвучали в напряженной тишине. Ректор с тревогой посмотрел на Натакара, и тот горько улыбнулся:

– Нам нужна защита от Мракотана. Одни мы не справимся.

– Мало что так помогает с верой и надеждой смотреть в будущее, как традиции, – продолжил мэр. – И ежегодное первенство городов Окружья – одна из главнейших таких традиций. В этом году Карпетаун впервые может выиграть его, и в знак уважения к тем бедствиям, которые вы пережили, окончательное решение будет принято здесь! Магистр Натакар, надеюсь, вы лично ручаетесь за точность весов? По моему опыту, деньги часто играют самую главную роль.

Натакар, естественно, любезно кивнул. Представители Окружья вежливо похлопали, и до меня дошло, что приехали они как раз для определения победителя. А церемония памяти – так, удачное совпадение. Снова зазвучали торжественные мелодии. Мэр объявил, что почти все миры Окружья и, конечно же, Столица прислали сегодня лучших артистов, и провозгласил начало праздника. Сестра дернула за рукав, и мы с ней направились к выходу.

Я обошел Аманду Дэверелл, которая стояла рядом с мэром и беседовала с делегацией Окружья. Вайверин была тут же, с обожанием смотрела на отца. От этого мне страшно захотелось надеть ему что-нибудь на голову. Та заплесневелая иносущность подошла бы прекрасно. В руках куратор с удивлением вертела букет нежных голубых цветов. Если я пойму, как она умудрилась выбрать этого человека, одной тайной во Вселенной станет меньше. Вот правда: когда люди не знают, как жить, они женятся. А потом не знают, как с этим жить. Никогда не женюсь!

Вдруг ректор, который шел передо мной, споткнулся и схватился за голову. Натакар успел его подхватить и резко скомандовал:

– Грэнвилл, сюда, быстро! Помогите мне!

Куратор сунула мэру цветы и подбежала к Феррариусу. Китти забрала Бусинку, а я помог магистру и Аманде довести ректора обратно до Школы. Хотя была толпа и давка, но, завидев его голубую мантию, люди тут же расступались и пропускали нас. Вот говорят, что перенесенные страдания и шрамы украшают мужчин. Так почему ректор выглядит сногсшибательно, а я – как общипанная курица? У самого входа Феррариус сумел собраться с силами: сказал, что ему стало гораздо лучше и он даже готов прийти на бал. Если кто-нибудь – например, куратор и я – на всякий случай будет рядом.

– Клоун! – фыркнула могунья и направилась к дочери, которая беседовала с Сотпакан.

Мы с ректором одновременно вздохнули. Вокруг него опять собрался целый рой сердечек, и он, кивнув на прощанье, нырнул в ворота Школы.

Глядя ему вслед, Натакар раздраженно сказал:

– Он когда-нибудь перестанет разбрасываться по пустякам? Нашел время!

Я непонимающе заморгал, и магистр только с досадой махнул рукой. Своей, настоящей.

– Идите, Грэнвилл, отдохните. Вас совсем замучили. Да, и передайте отцу, что с него снят запрет на посещение Карпетауна. Если проблемы с ногой так и останутся, найдите меня, постараюсь помочь. – Он протянул мне маленький камешек. – И знаете, я всё думаю по поводу того вашего Пророчества. Что-то в нем всё-таки есть.

Пока магистр не придумал мне Пророчества похуже, чем у Проклятой Молли, я бочком-бочком сбежал от него. За Камень вызова спасибо, конечно, но уж лучше без влиятельных знакомств, чем с таким прорицанием за пазухой. Оказывается, Путем Избранного можно запросто дотопать до Мракотана.

Тут я сообразил, что наконец-то за мной никто не присматривает и не пытается лечить. В воздухе запахло долгожданной свободой, но оказалось, я просто проходил мимо шатра с Головой Януса. Меня взяли сомнения: может, хоть она избавит от этой чертовой боли в правом глазу. Пока я соображал, подошла небольшая группка туристов-обыкновенцев. На них красовались значки с очень знакомой физиономией.

– Мистер Грэнвилл, можно автограф?

– Мистер Грэнвилл, снимок на память! И два, нет, три автографа!

Краем глаза я заметил еще одну группу, которая окружала меня. Я оценил обстановку: кажется, когда Феррариус удрал, всенародная любовь нашла новую жертву. И я догадываюсь, кто за этим стоит. Пора с этим кое-кем поговорить. Стараясь не подволакивать ногу, я добрался до площади Баллов. Возле полуразрушенного дома, который красили мрачные сурикаты, гордо расхаживала Ворона. Она то и дело поправляла ленточку с надписью: «За заслуги перед Окружеством».

– Вот этими крыльями! Вот этими самыми крыльями я обняла его! И он! Окровавленный! Изможденный! Лишенный последней надежды! Пополз вот сюда! Зашивать ковер! Иголки, кстати, можно приобрести на память, всего 8 медников штука… А теперь прошу сюда: думаете, это просто камни? Просто камни, я вас спрашиваю? Не-е-ет, дорогие мои! Это – осколки браслетов Феррариуса! Тех самых! Всего по золотому за уникальную, невероятную вещь!

– Ворона, тебе вчера притащили эти булыжники за два медника, я сам видел! – прошипел я, подходя к обнаглевшей пророчице.

– Мэтью, не порти бизнес! Знаешь, сколько стоит прокормить этих белок? А взнос на победу Карпетауна? – зашептала она, нервно оглядываясь, но тут же заявила: – Все, экскурсия окончена! Значки по серебряку!