Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

Жаба то ли почувствовала конкуренцию, то ли просто устала, но дальше идти отказывалась. Птички начали улетать обратно на деревья.

– Жаба, пожалуйста, не останавливайся, – взмолился я.

Она мрачно уставилась на меня. Ворона сунула мне снежок с ледяным огнем, и я щедро влил его в пересохший рот Жабы. У нее, бедняги, глаза разъехались в разные стороны, а лапы, наоборот, сплелись. Но через минуту она уже бодро скакала зигзагами и оглушительно свистела. К последней прорехе я просто оглох. Под шум аплодисментов Жаба шлепнулась на бок и захрапела. Это было скромное и нечувствительное к мировой славе животное.

Чертов ковер наконец-то пошел вниз. Краем глаза я видел, как Аманда с трудом поднялась и стала напротив Феррариуса. Я дополз до нужной прорехи и позвал папу. Через какое-то время я увидел родные лица.

– Мэтью, что ты там делаешь?

– Спасаю вас, мама. Потерпите еще немного. Скоро за вами прилетят. Как вы сюда попали? Ворона сказала, вы должны были уйти к Южным воротам.

– Бусинка погналась за белкой, потерялась, мы ее искали и угодили сюда. Подполье сильно изменилось с тех пор, как я тут был последний раз, Мэтт.

– Да, папа, все очень изменилось. Сейчас вас заберут, – проговорил я, глядя, как мне радостно машет со Стража магистр, замотанный в какие-то окровавленные тряпки.

– Мэтью, пообещай, что ты сейчас же уйдешь оттуда! У тебя все лицо в крови!

– Да, мама, обязательно. Папа, если что – я устрою фейерверк на прощание. Это будет красиво, правда?

– Очень, Мэтт. Я буду гордиться. Но лучше вернись, ладно?

Потом мы швыряли вниз какие-то мешки и сетки, добытые Визлом, чтобы Стражи могли за раз унести больше людей, отправляли в Подполье тех, кто не успел уйти в первый раз. И, как и приказала Сотпакан, того ткача, который не двигался и едва дышал. А еще я отчетливо слышал, как в середине рвутся нити: щелк! Щелк!

– Можно открывать Ворота, но мы слишком высоко, надо опустить ковер, – прокричал мне один из магов, которые управляли Стражами.

Я пошел к Торстену и заметил, что упал еще один из магистров Ордена. Отправив его вниз, я обошел остальных. Возле Вокзальных ворот со Стражей спрыгивали маги.

– Если мы удержим равновесие и откроем Ворота, придет помощь из Окружья! Натакар своего добился! – крикнул мне кто-то из них.

Какой Натакар, о чем он? Магистр сейчас из последних сил удерживает эту махину! Но было не до разбирательств. Они пытались открыть Ворота, но ничего не получалось. Могунья Дэверелл никогда не пренебрегает своим долгом. Мы совещались, что делать, когда сзади раздались крики.

От наших усилий ковер ходил ходуном. При каждом колебании рвались новые и новые нити. Пока все держалось на ректоре, но Феррариус был совсем плох. По его лицу градом тек пот, руки белые, как два куска мрамора. По ковру прокатилась еще одна волна. Феррариуса скрутила судорога, на руках и шее снова проступили вены. На его браслетах появилась сеть мелких трещин, и они рассыпались в пыль. Ковер резко накренился.

– Торстен, что делать?! Ковер рвется! Мы рухнем! – голова Хельма безжизненно тряслась, а синие губы прошептали:

– Так холодно. Нитки. Шерстяные.

В голове билась мысль: где-то я уже слышал это. Где?!

– Ворона! – заорал я во все горло. – Ворона, тяни шарф!!! Все за шарфом, это приказ!

Вот чем хорошо быть главным: никто ничего не понимает, но все слушаются. Через минуту мне притащили и шарф, и перепуганную Ворону. Пророчицу.

– Режьте на части, раздайте куски кустам-старьевщикам, пусть распускают на нитки! Будем штопать! Ведите сюда Хельма, он должен знать, как это делается!

– А если остальные не выдержат, когда он уйдет?! Мы рухнем!

– Рухнем и так и так, но если зашьем – появится шанс!

Торстена подвели ко мне, а маги стали вокруг ректора, пытаясь помочь Ордену удержать ковер. Глава Гильдии Вышивальщиц смотрел сквозь меня, и я боялся, что он не слышит, что ему говорят. Я вытащил из его сумки иглу и вложил ему в руку.

– Кто будет шить? Нужна Глория. Ткачи, – выдавил он.

– За ней слишком далеко! Да оглянитесь! Тут толпа народу! – указал я на Ворону и ее синеносую команду.

– Эти?! Да у них в глазах двоится!

– Ничего, вот в две иголки и будут шить. Давайте, Торстен, вы сможете!

Он коротко скомандовал, откуда принести еще иголок, и склонился над главной трещиной. Ворона с важным видом ходила между кустов-старьевщиков и прикрикивала, чтобы они поторапливались. Все, кто был способен держать в пальцах иголку, отчаянно махали. Все, кто не мог держать, – носил нитки. Шили кое-как, но трещина потихоньку исчезала, и ковер не так болтало.

– Грэнвилл, бесполезно! Нитки слишком легкие! Новые! Они порвутся! Не знаю, как объяснить… В них магии мало, что ли.

Бросив иголку, я подбежал и посмотрел, куда показывал Торстен. Там, где мы зашили, нитки хлопали на ветру. Хельм оперся спиной об Алтарь баллов и устало объяснял:

– Мы свои долго старим, они как бы пропитываются, тяжелеют, понимаешь? Надо чем-то их припечатать! Связать обе половины! Середина пустая получилась! Можно вызвать дождь, вода уравновесит, но где ее столько взять? И как ее направить только сюда?

Жаба задумчиво квакнула, глядя на темную точку в небе. Точно! Я развернулся к Хельму:

– Вода?! Любая?!

– Да хоть чай! Жидкость! Главное, удержать ее здесь, в трещине, потом подправим!

– Торстен, вы мне верите, правда? Замените Аманду, я знаю, что надо делать!

Он не стал ничего спрашивать, просто потопал на свое место. А я подбежал к куратору:

– Аманда, вы говорили, что можете заменить собой одного человека на платформе? Мне нужен Алек! Мне нужно его чудо! Скорее!

Боб сунул ей в рот серединку снегоягоды, и куратор сильно закашлялась. Ее шатало, но могунья кое-как поднялась и, опираясь на меня и Боба, пошла к Воротам.

– Мэтью, вы совсем никогда не сдаетесь? – поинтересовалась она.

– Не знаю, не пробовал. Куратор, пожалуйста! Быстрее!

Я не понял, что она сделала, но через секунду на ее месте был Алек. Он ошарашенно моргал и щурился. Но мне было не до того, чтобы долго разжевывать, что к чему.

– Алек, закончи свое чудо! Нужно выпустить сюда воду. Давай!

– Ты вытащил меня оттуда для того, чтобы я сделал чудо? – Он хихикнул. – Мэтью, ты всегда был с приветом, но сейчас… – Он давился смехом.

– Давай быстрее! – заорал я и хорошенько его встряхнул.

Алек был сильным магом. По-настоящему. Воронка раскрутилась, и из нее хлынула вода. Много-много воды. Целая речка воды и магии. Он даже про рыбок не забыл. Я успел стать на место Аманды, чтобы хоть как-то смягчить удар от речного чуда. Меня словно каток переехал: если мне от одного Алека так плохо, каково ж Феррариусу от всех нас? Правую руку я не чувствовал совсем. Да вообще ничего не чувствовал. Только Жабу у ног.