Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

– Аманда, это какое-то сумасшествие. Весь наш план зависит от какой-то жабы и детской игрушки?

– У вас есть идеи получше, Торстен? С удовольствием выслушаю. Если один ненормальный уже сделал невероятное, – куратор кивнула, намекая на Феррариуса, – почему бы второму не попробовать?

Мы вышли из палатки. Ночное небо было непривычно большим и звездным. Пахло травой и сырой землей. За время в Карпетауне я совсем забыл, что такое настоящая весенняя ночь. Но Глории было не до простых жизненных удовольствий. Она отвела меня в сторону и приказала:

– Рассказывайте, Грэнвилл. От вас сейчас слишком многое зависит, поэтому – обо всем, включая Чарли Пранка.

И я рассказал. О знаке, который появился после Башни Гаданий, о том, как Ворона заставила его проверить, о том, как подслушал встречу Ордена. И о Чарли Пранке.

– М-да, вот это история. Значит, есть шанс, что вы сможете вызвать Орден. Мэтью, когда мы будем в городе, вы займете место Аманды. Я боюсь, что она не устоит и откроет Ворота. Там ее дочь. Ректор запретил ей возвращаться, вспомните.

– А Визл мне сказал, что куратор – надежный человек… И знаете, если Феррариус отправил ее одну уводить Стражей, значит, доверял больше, чем всем остальным.

– Значит, я могу быть уверена, что вы тоже не побежите спасать родителей, Мэтью, а сделаете все строго по плану? – спокойно посмотрела мне в глаза маленькая магиня.

Я выдержал ее взгляд и кивнул головой.

– Вы точно такой же, как он, я только сегодня это поняла, – грустно улыбнулась Глория.

– Еще неделю назад я сам не знал, что мой отец – Чарли Пранк, – пожал я плечами.

– Речь о Феррариусе. Вы очень на него похожи, Мэтью. Он бы тоже рискнул и доверился. Ладно, где ваш вампир? Передавайте ему Жабу, раз считаете, что она вам поможет. Видите, все наши расчеты на самом деле опираются на самое ненадежное – доверие.

С вампиром пришлось повозиться. Он категорически отказывался подлетать так близко, боялся, что обратно не вырвется. Все разговоры-переговоры начинали раздражать. Только уговорил вампира забросить Жабу в Карпетаун, как за спиной послышалось:

– Мэтью, у меня просьба. Завтра я прыгну вместо вас. Объясните, как это делается.

Я молчал, и Аманда Дэверелл сбивчиво продолжила:

– Мне очень нужно. Какая разница, кто вызовет Орден, правда? Глория упустила из виду, что вы этого не сделаете. А потом я заменю собой одного человека на платформе, я действительно это могу.

– Я полечу завтра первым не потому, что мечтал об этом всю жизнь. И даже не потому, что надеюсь спасти свою семью: вы слышали, мой брат в это не верит. А потому, что я единственный, у кого это может получиться. Больше некому, понимаете? Совсем. Если б мог, я бы заменил собой кого угодно. Но если я действительно так сделаю, мы можем не спасти вообще никого. Я вызову Орден, обещаю. Но если бы вы, куратор, занялись Стражами, мне было бы гораздо легче. Так у Подполья будет больше шансов.

– И вы о том же? – фыркнула она. – Говорите словами Глории. Не беспокойтесь, я помню о своем долге. Не знаю, почему Феррариус мне не доверял и запретил возвращаться.

– А по-моему, он просто боялся за вас, – ляпнул я.

Ее глаза за очками стали такими по-детски беззащитными, что я отвернулся и принялся объяснять Жабе, как и что она должна сделать. Могунья постояла еще немного, но тут подошли остальные – «Бешеный вихрь» нужно хорошенько зарядить, чтобы я порхал, как кузнечик.

Мы провозились почти до рассвета. Вампир нервничал и все время подгонял, но я хотел удостовериться, что Жаба все поняла. Мне казалось, что пятно на стене не очень украсит город, если она ошибется. Кроваво-красное на золотом – как-то слишком безвкусно. Наконец Жаба отправилась в полет, а Сотпакан в десятый раз повторила:

– План такой. Грэнвилл пробирается в город и вызывает Орден. Если повезет, Арки нас впустят. Если очень-очень повезет, то не впустят никого, кроме нас. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Вокзальные ворота открылись раньше времени. Если все получится, то ждем Стражей, потом по моему сигналу открываем остальные Ворота. Если нет – надо отвести ковер как можно дальше. Всем ясно? Грэнвилл, удачи!

Я остался в одной футболке и штанах. Куратор забрала мой сюртук и на прощанье крепко обняла. Меня хлопали по спине и желали удачного приземления. Но сколько ни оттягивай момент славы, прыгать все равно надо. Я забрался внутрь и махнул рукой. «Бешеный вихрь» раскрутил меня и выбросил в небо.

Сам полет был еще ничего, но вот приземление подкачало. Когда спасу Джеймса, сразу его придушу, не мог придумать посадку помягче! В струю воздуха я-то попал, но с такой силой шлепнулся вниз, что на какое-то время отключился. Я лежал неподвижно, соображая, весь я приземлился или все-таки частично размазался по стене. По крайней мере, одна нога была тут, и я попытался встать. Нужно вызвать остальных.

Оглянувшись в поисках Жабы, заметил возле стены бесформенную кучу. Я похромал туда: летучая мышь пыталась укрыться от восхода солнца. Сил разбираться не было, и я просто столкнул вампира в ближайшую прореху. Надеюсь, там он придет в себя. Вытянув из горы вещей посох, я похромал дальше. Искать Жабу и Магистрат.

В городе была жуткая, неприятная тишина. Противно хлопали брошенные открытыми двери, ветер завывал на пустых улицах. На беглый взгляд разрушений не так чтоб очень много, но по ковру все время прокатывалась сильная дрожь, от чего дома скрипели и раскачивались. Я доковылял до площади Баллов. Возле школы, на клетчатом пледе, из-под которого торчали обломки кресла-качалки, сидела статуя Карадурна и задумчиво держала в руках чашку дымящегося какао. Статуя смотрела на Феррариуса.

– Ректор, – нерешительно окликнул я, но он не отозвался.

Феррариус стоял, чуть откинувшись назад; голубые глаза смотрели куда-то вдаль. Он был похож скорее на памятник, чем на человека. Мне почему-то показалось, что ему больно. И холодно. Я сбегал к стене, нашел там теплую мантию и неловко набросил ему на плечи. К ногам ректора жалась Жаба.

Возле Магистрата я не удержался: лег на ковер и заглянул в Подполье. Там вповалку спали люди. Я заколебался, звать или нет. С одной стороны, очень хотелось поговорить с родителями, с другой – надо было спешить. Пообещав себе, что вернусь при первой же возможности, я зашел в Магистрат. Как и объясняла Сотпакан, прямо на полу, возле Арки, был большой знак Ордена. Я сел на пол и принялся замагинивать.

Не с первого раза, но довольно быстро я почувствовал жжение, и от знака на полу во все стороны побежали оранжевые лучи. Внутри Арки сгустился туман, и из нее вывалился Натакар в обнимку со скелетом. За время, что мы не виделись, Натакар осунулся, черты его и так худого лица заострились, а скелет, наоборот, как-то поздоровел, что ли. Магистр поднялся с пола. Он с интересом уставился на костлявую руку, которая удобно устроилась у него на груди и явно не собиралась отцепляться.

– Здравствуйте, Мэтью. Я только не очень понимаю, мы еще на этом свете или уже на том? – вежливо поздоровался он.