Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

– Пока не знаю, пойдемте посмотрим, – честно ответил я.

Из Арки быстро выходили члены Ордена Равновесия: Аманда, Глория, Торстен, Сотпакан, два магистра, маг-ткач и маг-вышивальщица. И Натакар. Они собираются вдевятером что-то сделать?! Но Глория все-таки прислушалась ко мне, раз куратор здесь.

– Ковер опускается! Все по местам, попробуем что-нибудь сделать! Глория, связь через вас! – крикнул Хельм, едва мы вышли на улицу.

Я хотел пойти за ним, но Сотпакан железной рукой придержала меня за плечо:

– Грэнвилл, вы к Вокзальным воротам, помогайте Аманде. А потом следите за остальными: если кто-то не выдержит, переправьте его в Подполье, незачем терять людей. Как только увидите, что мы отводим ковер в сторону, тоже уходите со Стражами, я приказываю. Вы поняли? Не геройствуйте, хватит и тех, кто останется здесь.

Магистр не стала дожидаться ответа. Быстрым шагом она уходила за своей оранжевой нитью на другой конец города. А я бросился догонять могунью. Мантия Аманды со свистом рассекала воздух, ноги в высоких сапогах ступали четко и уверенно. Она прошла прямо к Воротам, даже не взглянув на Феррариуса.

На меня она не обращала ни малейшего внимания. В тусклых сумерках рассвета куратор на ощупь нашла печати и довольно кивнула. Затем расстегнула манжеты и принялась сдирать браслеты с рук. Она не глядя швырнула их под ноги и выставила перед собой щит. На тонких запястьях четко выделялись белые полоски. Аманда приготовилась принять удар на себя.

Я беспомощно оглянулся: кто б подсказал, что сейчас делать? Кажется, это знали все, кроме меня. Они стояли вдоль стен, по всему периметру города, и делали самое сложное, что только можно придумать: искали гармонию. Равновесие. Что-то вроде того, что пытался проделать Ноба на Поединке, только гораздо, гораздо сложнее. Ему, по крайней мере, не приходилось слушать бодрые сообщения Глории Карбоначчи:

– Не хочу никого расстраивать, но в паре мест ковер может не выдержать. У кого-нибудь есть идеи, что делать, если он развалится на куски?

Или чуть позже:

– Только я чувствую, что нам что-то мешает? Все, что я делаю, как в песок уходит! Аманда, если вы не удержите Вокзальные ворота, будет худо! Приготовьтесь, начинается!

Ковер затрясло, замотало из стороны в сторону, и Торстен, который стоял недалеко от нас, как окаменел, его глаза закатились. Синий полукруг очертил Ворота. Они начали открываться. Ковер тут же резко накренился в нашу сторону, раздался треск лопающихся нитей. Аманда вытянулась в струну и голыми руками схватилась за печати. Синева перестала расширяться, но по ковру прокатилась мощная волна. Я в ужасе оглянулся: Торстен пошатнулся и едва не сошел с места, содрогнулись и закачались башни Школы. Волна докатилась до Феррариуса и дальше не пошла, зато он снова стал высоким, как статуя Карадурна.

Ворота давили на могунью со страшной силой, у нее начали дрожать руки. Я стал рядом и тоже уперся в печати. Пальцы горели огнем, от босых ног пошел пар. Мы держали Ворота, пока ковер снова не дернулся и не приподнялся вверх. Я рухнул на землю, совершенно ослабевший, а могунья страшным усилием ударила по печатям. Синяя полоска медленно угасла. Вокзальные ворота не открылись. Аманда сползла вниз, я едва успел ее подхватить.

– Куратор, что с вами? Пожалуйста, скажите хоть слово! – Я отчаянно тряс ее за плечи.

– Они меня звали. Оттуда. Я слышала, – жутко улыбнулась она и закрыла глаза.

Сколько я ни пытался привести ее в чувство, все было бесполезно. Я оттащил могунью в сторону и бережно укрыл. Ковер медленно выравнивался и поднимался вверх. Глория больше ничего не говорила. Продержаться, пока не прилетят Стражи. Просто дождаться. И вниз. Я вспомнил: переправить в Подполье. Аманда бы этого не хотела. Найти Визла. Ледяной огонь. Поможет.

Встать не получалось, поэтому я пополз туда, где стоял Феррариус. Он снова был похож не просто на человека, а на человека, который сейчас упадет и больше не поднимется. Под глазами залегли тени, из уха текла тонкая струйка крови, расплываясь на белой рубашке.

– Жаба, милая, ищи Визла. Мне нужен ледяной огонь, поняла? Давай!

Становилось холоднее. Наверное, мы поднимаемся слишком высоко. Дышать на таком ветру было очень тяжело. Ноги отяжелели, уши заложило. Уже было довольно светло – может быть, Стражи проснутся раньше полудня, но до этого времени надо как-то продержаться. Несчастная Жаба забилась мне под футболку. Не смогла. Найти. Визла.

Я поперхнулся огнем, который драл мне глотку, и уставился на Ворону, которая командовала целой бригадой, в которой были скелет, подкинувший руку Натакару, еще какая-то иносущность, похожая на давно засохшую плесень, несколько обыкновенцев, тащивших вместе с Бобом снегоягоду, и компания бравых ребят, которые вчера пели свою лебединую песню у Головы Януса. Носы у них были синими вовсе не от холода.

Ворона прокаркала, что Визл носит еду и ледяной огонь в Подполье, обхватила меня крыльями, и мы добрели до Торстена. В него уже влили целое ведро ледяного огня, и глаза были не такими пустыми.

– Торстен, что делать? Мы слишком высоко! – прокричал я ему прямо в ухо.

Он с трудом разжал губы и произнес:

– Сетки. Не дают. Управлять. Но нельзя.

Чтобы управлять ковром, нужно убрать сетки стасиса. Но если их убрать, личинки оживут и сожрут ковер. Вот что он хотел сказать. Я отправил Ворону отпаивать могунью, а сам свалился возле стены. Даже ледяного огня не хватало надолго. Или я просто к нему привык? Папа говорил, что ему он тоже не помогал… Когда он был Чарли Пранком. Как я хочу туда, где главная беда – это какой-то конкурс… Под футболкой зашевелилась Жаба. Молодец, без нее я бы пару раз уже умер. А с виду – ни грамма интеллекта. Вот оно: не суди по внешности.

Сидеть мешало что-то острое. Я вытянул из кармана эолову арфу. На таком ветру она сразу запела. Жаба тут же бодро присвистнула. Нам ответила одна из тех крошечных птичек, чьи гнезда распускались в День весеннего ветра. Она слетела вниз и с любопытством уставилась на нас. Помирать с музыкой как-то веселее, поэтому я снова подставил арфу под порыв ветра. Жаба отпрыгнула подальше и снова присвистнула. К ней подлетело еще несколько птичек-невеличек. Жаба скакала возле прорехи, накрытой сеткой, и премерзко свистела. Птичка повернула голову набок, присмотрелась и проскользнула под сетку. Она вытянула длинную белую личинку и склевала ее.

Я вскочил и поднял арфу повыше. Жаба ответила заливистым свистом, на который слетелась целая толпа крошечных пернатых. Они деловито ныряли между ячеек сетки и поедали личинок. Расправившись с этой кормушкой, мы быстро переместились к другой.

Все, кто был в Карпетауне, не спускали глаз с Жабы. Может, с музыкальным слухом у нее было и не очень, но ее свист точно был гимном жизни и победы. Ворона волокла меня от прорехи к прорехе, за нами брела синеносая компания и собирала сетки.

– Раскинулось море широко… – жалостливыми голосами завывали они.