Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин

Установление диктатуры пролетариата Бакунин считал возвращением после революции новой жесткой государственной системы. Поначалу она может быть народной, но со временем бывшие рабочие, «лишь только сделаются правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной… Мнимое народное государство будет не что иное, как весьма деспотичное управление народных масс новою и весьма немногочисленною аристократиею…».

И это предвидение Бакунина было пророческим. В его мировоззрении была значительная доля истины; его идеи отражали некие важнейшие особенности духовной и материальной жизни общества и человеческой личности. Любое государство, как утверждал он, «есть зло, но зло, исторически необходимое». Только вот не оправдалась вера Бакунина в непрерывную поступь прогресса, который есть «длительный и постепенный переход от рабства к свободе, к величию, к совершенству, к действительной свободе, – вот в чем весь смысл истории». Однако нет ли в истории человечества, как в судьбе каждого из нас, изрядной доли бессмыслицы? И не столько ли разумом живут люди, сколько неразумием? Этих вопросов Бакунин избегал, веря в разумное, доброе начало, господствующее и в душе человека, и окружающей Вселенной. Но если все в мире прекрасно, то зачем тогда бунт? Или при любых условиях, даже самых наилучших, неизбежно проявится мятежная сущность человека?

По складу ума и характера он был теоретиком. Ему принадлежат труды по социологии, истории, философии. Правда, крупных научных или философских открытий он, по-видимому, не сделал.

Родился он в усадьбе Мелихово Псковской губернии в семье помещика. Получил хорошее домашнее образование, окончил Артиллерийскую академию. Отдавал предпочтение изучению естествознания и математики, а также истории науки. С 1844 года преподавал в военных учебных заведениях математику, одновременно основательно изучив работы Конта, Фейербаха, Маркса, Канта и некоторых других мыслителей. Он разделял убеждения революционных демократов.

В 1866 году после покушения студента Каракозова на Александра II последовала волна репрессий, захватившая П. Лаврова как «неблагонадежного». Его сослали в Вологодскую губернию, откуда он бежал через три года за границу. Написанные в ссылке «Исторические письма» (под псевдонимом Миртов) имели шумный успех среди студенческой молодежи; его восприняли как лидера революционного движения. Все его работы были запрещены к публикации в России. Он призывал образованную молодежь идти в народ, ибо только рост самосознания и образования масс может привести к успешным социальным преобразованиям, к победоносной революции. Лавров был членом тайного общества «Земля и воля», работал в I Интернационале, участвовал в Парижской коммуне.

В «Исторических письмах» он так определил сущность прогресса: «Развитие личности в физическом и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости». Социально-политические ориентиры: «Прекращение эксплуатации человека человеком. Прекращение управления человека человеком». По словам Лаврова: «Основною точкою исхода философского построения является человек, проверяющий себя теоретически и практически и развивающийся в общежитии».

Лавров придавал особое значение проблеме нравственности. Однако далеко не все «вырабатывают в себе нравственные побуждения, точно так же как далеко не все доходят до научного мышления». Врожденными являются лишь стремление к наслаждению, телесные удовольствия; наиболее высокое и доступное далеко не всем – «наслаждение нравственной жизнью». Оно основано на осознании личного достоинства и стремлении воплотить его в жизнь. Все это требует духовных усилий, интеллектуального развития. Сам путь совершенствования дарит человеку радость, ощущение счастья («наслаждение развитием»).

«Человек не может жить вне общества, и потому его нравственность не может быть исключительно личною». Она предполагает признание и за другими человеческого достоинства, требует справедливости и укрепления общественной солидарности. Лавров ввел в обиход выражение «дикари высшей культуры». Таковы многие представители господствующего класса. Они имеют все возможности использовать свое привилегированное положение, хорошие воспитание и образование для целей общественного прогресса, но предпочитают приспосабливаться. Это люди, «по внутреннему бессилию не выработавшие ни наслаждения развитием, ни потребности в нем и потому остающиеся при низших потребностях и вкусах дикаря». Каждый сознательный, совестливый и благородный человек, добившийся успеха в жизни, понимает, что своим счастьем он обязан многим и многим другим людям разных веков и народов. Он желает «отплатить человечеству за свое развитие, так дорого стоившее предыдущим поколениям», а значит, стремится осуществить «наиболее справедливое общежитие».

По-видимому, Лавров мечтал об интеллектуально-нравственной аристократии, которую называл интеллигенцией. Он обращался, в сущности, к таким людям. Но их на свете не очень-то много, и возможности у них ограничены, ведь они не могут с подобными убеждениями занимать высокие посты, владеть большими капиталами. Хотя они способны воздействовать на окружающих, пойти просвещать народ, готовя почву для революционного переворота. Так предполагал Лавров. Он оставил без внимания появление среди интеллектуалов все тех же приспособленцев, прохвостов. Свой личный опыт он распространял на многих, словно забывая, что его судьба, знания и склад характера уникальны.

Лавров подчеркнул принципиальную субъективность историософских концепций. Маркс в подобных случаях имел в виду «классовый подход». Лавров обобщил более широко, говоря о проявлении нравственной позиции исследователя, уровне его интеллектуального и духовного развития: «Пытаясь понять историю, внести в нее серьезный интерес мысли, человек неизбежно относит личности, события, идеи, общественные перевороты к мерке своего развития. Если оно узко и мелко, то история предоставляет ему бесчисленный ряд фактов… Если его развитие будет односторонне, то самое тщательное изучение истории не предохранит его от односторонности в представлении исторических событий. Если он проникнут уродливым, фантастическим верованием, то он неизбежно изуродует историю…»

Вывод относится, пожалуй, к любому виду интеллектуальной деятельности. Порой интерес читателя, зрителя, слушателя обращен на то, о чем идет речь и как это преподносится, а важнее всего, кто, с какой целью, насколько честно и квалифицированно преподносит материал, создает научное, философское, художественное произведение, то же относится, естественно, к публицистике или политике.

Казалось бы, утверждение об изначальной субъективности историософии переводит ее из области науки в простое изложение разных мнений без возможности сделать какие-то положительные выводы, выработать основательную концепцию. Учитывая это, Лавров предлагал критерии оценки достоинств исследователя: надежные профессиональные знания, высокие нравственные идеалы и способность критической проверки собственных идей. «Нравственный идеал истории есть единственный светоч, способный придать перспективу истории в ее целом и ее частностях». Он видел в истории человечества прежде всего процессы развития интеллекта, нравственности, человеческого достоинства, свободы и творчества. По его словам, важны не столько войны или перевороты, сколько революции в области идеологии, научно-философской мысли. Они определяют наиболее весомые исторические события, имеющие далеко идущие последствия.