Эликсиры Эллисона. От любви и страха - Харлан Эллисон

«Эли-Эли» – известная еврейская песня, написанная в1896году Якобом Коппелем Сандлером. Название в переводе означает «Боже, боже»– из псалма 22.2Ветхого Завета. Популярностью своей обязана кантору Иосифу Розенблатту, который записал ее и неоднократно исполнял на концертах в начале ХХ века. УЭла Джонсона тоже неплохо выходило. Но определенно не из тех песен, которые стали бы записывать Брюс Спрингстин или хотя бы Перри Комо.

Однажды, много лет назад – где-то между 3000000000 и 1800000000г. до н.э.– после того, как земля начала потихоньку твердеть, отчасти из-за снижения потока тепла извне, отчасти из-за адиабатического расширения, ее мамочка сказала ей: Гей шлафн,– Земля получила печеньку, срыгнула и послушно пошла баиньки. Спала она крепко-крепко (ну, не считая одного момента в1755году, когда один фриц по фамилии Кант наделал шуму, пытаясь прикинуть, каким это образом образовалось солнце) и не просыпалась вплоть до вторника в1963году, когда – в четыре утра, в самое что ни на есть препоганое время для всего чего угодно за исключением суицида – до нее вдруг дошло, что она испытывает затруднения с дыханием.

–Кхе-кхе,– попробовала откашляться Земля, снеся при этом половину островов Тробриан и чего там еще находится к востоку от Явы.

Пытаясь понять, что именно ее разбудило, Земля узнала, что это были: ночное шоу на одиннадцатом канале, нарезка фрагментов из фильма «Женщина-кобра» 1944года сМарией Монтес в главной роли, а еще выхлоп хот-рода на шасси «Меркьюри» 1955года с бодрящими таблетками в бензобаке и усталыми морщинами на решетке радиатора.

Земля дождалась рассвета и принялась оглядываться по сторонам. Впрочем, в какую бы сторону она ни смотрела, повсюду реки воняли как смывные трапы на армейской кухне, холмы срыли, чтобы освободить место для стандартных жилых коробок из фанеры со встроенным отоплением, водоразделы ликвидировали тем же образом, равнины закатали в асфальт, что само по себе заметно затрудняло Земле дыхание, птицы пели не в лад, а жабы квакали точь-в-точь как Эдди Кантор, который, правда, Земле не нравился и раньше. Ну, и свет фонарей тоже слепил Земле глаза.

Все казалось серым и стремным.

–Блин,– произнесла Земля как какая-нибудь деревенщина.– Не нравится мне все это.

И принялась предпринимать контрмеры.

Первым делом она разделалась с патлатым второкурсником из университета штата Мичиган, который, шатаясь перед бензозаправкой «Тексако» сплакатом «НЕТ ЗАГРЯЗНЕНИЮ!», съел шоколадный батончик и бросил обертку в сточную решетку.

Земля разверзлась и поглотила его.

Следующими на очереди стали пятьдесят шесть тысяч болельщиков «Грин Бэй Пэкерз», подобием тысячеколесного червяка спешившие к стадиону «Ламбью-филд», где их идолы-кроманьонцы в латах готовились сразиться с«Нью-Орлин Сейнтс». Земля, задыхаясь от вони выхлопных газов этой автомобильной кавалькады, напряглась и выбросила поток лавы со склона ближнего холма. Застигнутые врасплох, тридцать тысяч автомобилей разом превратились в подобие авангардистских скульптур, внутри которых остались сидеть пятьдесят шесть тысяч жареных болельщиков.

Затем Земля разобралась с хором Мормонской Скинии, выступавшим вГолливуд-Боул перед огромной толпой людей Иисуса. Они как раз исполняли «Храни детей своих» Лоры Ниро, когда Земля изменила течение нескольких подземных рек и превратила амфитеатр под открытым небом в тринадцатое по величине озеро Соединенных Штатов.

Затем последовали в произвольном порядке шаги против видных личностей. Мэр Чикаго Ричард Дейли, проезжая по Лейк-Шор-драйв, оказался погребенным под семьюдесятью тысячами тонн мусора с горевших свалок. В офис Ральфа Нейдера вВашингтоне, округ Колумбия, двадцать минут подряд колошматили одна за другой молнии. Городской особняк Барбры Стрейзанд на Манхэттене неожиданно провалился в бездонную дыру, разверзшуюся прямо посреди фешенебельного квартала. Ее визг на самых высоких нотах был слышен еще несколько часов. Постепенно затихая.

Вулканы уничтожали нефтеперерабатывающие заводы, склады, административные здания и манхэттенские офисы «Стандард Ойл», а также Огайо, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Пенсильванию, Калифорнию, Техас иРод-Айленд. От Род-Айленда Земля вообще ничего не оставила – возможно, из вредности.

И, наконец, когда на склонах гор Гранд-Титона полосами пылающего леса были начертаны «мене, мене, текел…», до людей начал доходить смысл происходящего.

Автомобили запретили. Все сборочные линии остановили. Из продуктов питания исключили консервы. Тюленей оставили в покое. ВНовой Зеландии обнаружили семью гагарок, которые поживали там, спасибо, вполне припеваючи. А возере Лох-Несс змей, наконец, всплыл на поверхность и сделал глубокий вдох.

И с этого дня и до нынешней поры над горизонтом не виднелось ни пятнышка климатической смегмы – аЗемля успокоилась, уверенная в том, что человеческая раса усвоила урок и не будет больше гадить под себя, а еще по этой же причине самораспустилось Национальное общество изучения эмфиземы легких.

Славная вышла сказка, правда?

И вас туда же.

Святочная притча о трех королях и звезде

Они разбили лагерь на границе мечты и принялись ждать рассвета, чтобы начать осаду.

Мельхиор обошел «Роллс-Ройс» иоткрыл багажник. Он рылся в нем, пока не нашел надувные матрас и телевизор и вынес их на расчищенное место. Он дернул за шнурок матраса, тот зашипел и надулся, приняв положенный размер – «кинг сайз». Потом он дернул за шнурок телевизора, тот зашипел и отвердел. Мельхиор щелкнул пальцами, и тот включился.

–Нет,– взмолился Каспар.– Только не это! Никаких роллер-дерби! Я как-никак царь Востока, и будь я проклят, если вместо честно заслуженного сна буду глазеть на то, как эти недалеко ушедшие от обезьян самки выталкивают друг друга с трека!

Светившийся изнутри в полном соответствии со своим именем Мельхиор смерил его хмурым взглядом исподлобья.

–Ой, я тебя умоляю,– буркнул он, устраиваясь на матрасе и оправляя на себе молескиновую накидку.– Ты же знаешь, у меня таки бессонница. И грыжа с кулак. И сэтих ваших драников мне по сю пору отрыгается. Зай а менш, сделай разницу – от тебя не убудет.

Каспар поднял чашу с мирром, символ смерти, и потряс ею в направлении Мельхиора.

–Ипохондрик хренов! Вот кто ты есть! Подделка, урод несчастный. Тебе просто нравится смотреть на этих накачанных шлюх. Грыжа у него, видите ли! Клянусь моим седалищем, да ты готов смотреть женскую борьбу в грязи и нахваливать балетные па, которых в ней никто кроме тебя не видит! Выключи эту дрянь… ну, или по крайней мере переключи на «Проповеди».

Тут их перебил Балтазар.

–Ребрышки почти готовы,– сообщил он.– Вам соус поострее, или как?

Каспар вознес очи горе – к звезде, которая висела прямо над ними возмутительно низко, хотя и вне досягаемости.