Эликсиры Эллисона. От любви и страха - Харлан Эллисон

–И ты таки называешь эту идиотку водителем? Да ей только дирижаблем править подальше от земли…

Визг тормозов. Столкновение с кормой городского автобуса.

–Нет, ты только посмотри на него! Слеп как литвяк! Или как сбежавший из дурки…

Визг тормозов. Машина выезжает на тротуар и останавливается на чьем-то парадном газоне.

–Глаза бы мои не глядели! Мало того, что мнит себя Джейн Мэнсфилд в блондинистом парике и сюбчонкой до пупика в надежде совратить моего невинного сынулю, так она еще и назад сдает как пьяная свинья…

Визг тормозов. Машина сбивает последовательно лавочку на автобусной остановке, знак автобусной остановки, проскакивает бензозаправку и останавливается, уткнувшись в будку фотоавтомата.

Однако она не ограничивалась работой; она следовала за Лэнсом в клуб, куда он шел в надежде потанцевать, а может, и познакомиться с девушкой; она следовала за Лэнсом в гости к приятелю на новоселье (всего неделю спустя приятель продал дом, потому как клялся и божился, что в доме поселилось привидение); она следовала за ним в химчистку, в банк, в багетную мастерскую, на балет и, само собой, в туалет – убедиться правильные ли уЛэнса какашки.

И каждый вечер ему теперь названивали девушки. Девушки, которых неизвестно что заставило набрать его номер.

–Алё? Это Лэнс Гольдфейн? Вы не поверите, но я… это… не подумайте, что я сумасшедшая, но я слышала голос, когда в субботу была у младшего брата на бар-мицве. Голос, который сказал, какой вы классный парень, и как мне с вами будет хорошо. Меня зовут Ширли, я не замужем, и…

Они стучались ему в дверь, они приходили к нему на работу, они осаждали его в обеденный перерыв, они преследовали его на улице и звонили, звонили, звонили…

И все они были похожи на маму. С толстыми лодыжками, в очках, хорошенькие как конфетки, все как на подбор божественно готовили… ну, по крайней мере, утверждали, что их мацелаткес с картошкой воздушны как перышко. Лэнс бежал от них без оглядки.

Но как бы он от них ни прятался, они его находили.

Он молил мать о пощаде, но она твердо вознамерилась найти ему хорошую девушку. Не женщину, именно девушку. Хорошую девушку. Хорошую еврейскую девушку. Если и имелся более верный способ сойти с ума, Лэнс Гольдфейн такого не знал. Порой он и впрямь начинал заговариваться.

С Джоани они познакомились в супермаркете «Хьюз». Они столкнулись тележками, он врезался спиной в полку с чипсами, и она помогла ему разобрать завал. Юмор у нее оказался не то, что черным, а просто ультрафиолетовым, и ему понравилась ее короткая стрижка. Он предложил ей выпить кофе. Она согласилась, и он безмолвно молился, чтобы мама хоть на этот раз не вмешивалась.

Мама не вмешалась.

Две недели спустя, в постели (мамы в поле зрения не наблюдалось) он признался ей в любви, они долго обсуждали ее карьеру судебного репортера в маленьком еженедельнике и вконце концов решили, что им стоит пожениться.

Тут он решил, что обязан рассказать ей про маму.

–Ну да, я знаю,– сказала она, когда он закончил рассказ.

–Ты? Знаешь?

–Ага. Твоя мама просила меня отыскать тебя.

–Господи…

–Аминь.

–Чего-чего?

–Ну, мы с ней встретились и очень мило поболтали. Очень даже симпатичная женщина. Немного настырная, не без этого, но, в общем, она хотела как лучше.

–Ты… встречалась с моей матерью?

–Угу.

–Но… но… Джоани…

–Да не бери ты в голову, милый,– сказала она, прижимая его к маленькой, но очень уютной груди.– Я думаю, мы ее больше не услышим. Она не вернется. Некоторые возвращаются, кое-кто даже в свое тело, но твоя мама сейчас в тех славных местах, где ей не придется больше переживать за тебя.

–Но ты совсем не похожа на тех, с кем она меня пыталась свести…– он осекся.– Постой-ка. Ты говоришь, ты с ней встречалась? То есть, из этого следует…

–Да, милый, именно это и следует. Но ты не переживай! Во всех остальных отношениях я совершенно нормальная женщина. А самое лучшее во всем этом то, что, думаю, мы ее перехитрили.

–Мы? Перехитрили?

–Надеюсь, да. Ты меня любишь?

–Да.

–Ну, и ятебя.

–Вот уж не думал, что влюблюсь в еврейскую девушку, которую нашла для меня мама.

–Гм… вот именно это я имела в виду, когда говорила насчет хитрости. Я не еврейка.

–Как это?

–Ну, просто я пришлась твоей маме по душе, вот она и решила…

–Но, Джоани…

–Зови меня просто Жанной.

Впрочем, Орлеанской Девой он ее не называл никогда. И они жили долго и счастливо – в не слишком прибранном замке.

Малый словарь слов и выражений на идише и просто еврейских словечек, использованных в рассказе

Адя – сокр. от «адиёт»– идиот.

Бар-мицва – празднование религиозного совершеннолетия, наступающего в13лет.

Вырванные годы – даром потерянное время.

Гефилте фиш (или «рыба фиш»)– фаршированная рыба.

Ента – женщина благородного происхождения, однако с начала ХХ века слово употребляется чаще в значении «сваха», «сводня».

Замолчи свой рот – перестань болтать.

Кныш (или «книш»)– пирожок с картофелем, грибами или мясом.

Лимонная морда – кислая мина.

Литвяк – еврей, выходец из Литвы. Как правило, образован, но педант, худ, сух, лишен чувства юмора и при этом проницателен и хитер. В устах мамы Лэнса, галицийской еврейки, это звучит как ругательство; антипатия между этими ветвями еврейского рода, как говорят, восходит кКаину иАвелю, один из которых был литвяк, а второй – галициец… на мой взгляд, чушь полная.

Мацелатхес – оладьи или блинчики из муки, получаемой из крошек от мацы. В исполнении моей мамы похожи на мельничные жернова.

Мишингер – немножно больной на голову.

Нудить – ну, сами понимаете…

О!– может включать в себя практически любое чувство и переживание.

Пупик – пупок.

Шикса (или «гойка»)– девушка или женщина нееврейского происхождения. Применительно к мужчине это звучит как «гой».

Шмутц – грязь.

Шлимазл – совсем сумасшедший, тупица.

Штымповка – процесс деторождения. От слова «штымп»– человек, персона.

Таки – усилительная частица.

Танте – тётя.

Цимес – сладкое блюдо из тушеной в меду моркови. В переносном смысле – «самое оно», «самый смак».