Внизу наш дом - Сергей Калашников

– Итак, товарищ Крутилин, что же вам удалось выяснить? – начал разговор Иосиф Виссарионович.

– Архип Михайлович Люлька в прошлом году разработал и изготовил образец турбореактивного двигателя с тягой около семидесяти килограммов. Испытания его велись, параметры фиксировались, шла разработка и более мощной модели, но после начала войны работы были приостановлены, а специалисты переведены в другие подразделения или направлены на предприятия, где в них возникла острая нужда.

Сталин посмотрел на моё хмурое лицо и спросил:

– Отчего же товарищ Субботин так загрустил?

– Мне бы лучше промолчать, потому что никакой возможности повлиять на ситуацию я не вижу. Да и не приведёт происходящее к трагическим последствиям. Фашисты ведут разработку самолёта с подобными двигателями уже несколько лет, но даже к сорок пятому году их «мессершмит-262» не станет вундервафлей. Один даже удастся сбить. Не помню в точности кому – Покрышкину или Кожедубу. Потом они достанутся нам в качестве трофеев, и мы, как всегда, почерпнём зарубежный опыт.

– То есть немцы разрабатывают реактивный военный самолёт? – уточнил Крутилин.

– Да все сейчас их разрабатывают, но, повторяю, существенного вклада в результаты военных действий в моей реальности они не внесли. Уверен, что нам не следует отвлекать сколько-нибудь значительные ресурсы на подобное занятие. Ну, это же целая кухня со своими заморочками и тонкостями. Да и товарищ Люлька довольно быстро доведёт движки до более-менее приличного уровня. У нас с ними, с турбореактивными, даже пассажирский самолёт будет раньше, чем у заграницы.

Поднял глаза – Сталин с Крутилиным смотрят на меня, как на ненормального.

– Я же вам рассказывала, товарищ Сталин, что мы с Шуриком полжизни удивлялись тому, насколько вредительские решения принимались в отношении военных разработок по целому ряду ключевых моментов. Словно где-то на самом верху сидел коварный враг и тонкими манипуляциями всё портил. Причем он искусно использовал нервозность, возникшую из-за репрессий, заставляя вполне состоявшихся специалистов не головой думать, а следовать лозунгам или гнаться за цифрами. В авиации это проявилось наиболее ярко, хотя нам эта область просто ближе и мы в ней разбираемся.

– Ну да, – кивнул я. – Поэтому мне не улыбается предлагать решения, в эффективности которых не уверен.

– Как я понял – вы сконцентрировались только на достижимых целях, – вздохнул Иосиф Виссарионович. – Силой убеждения воспрепятствовали постановке на производство в предвоенный период бомбардировщика, неудобного к работе с полевых аэродромов, надавили через силовые органы в пользу сохранения защищённости штурмовика и обманным путём убедили конструктора в необходимости избавиться от опасного для лётчика бензобака перед кабиной. Это очень ценно. Отдельное спасибо за всю вашу комбинацию с истребителями и ночными бомбардировщиками. А теперь извольте обеспечить нашу авиацию реактивными самолётами. Организационные вопросы будет курировать товарищ Крутилин. А вы, Александр Трофимович, занимайтесь, прежде всего, техникой.

* * *

Вот так и прилетело нам с Мусенькой от товарища Сталина. Как говорится – дан приказ ему на запад, ей в другую сторону. Шучу. Обоим на восток. Мне в Челябинск на встречу с Архипом Михайловичем Люлькой, а ей в Пермь, то есть в Молотов – знакомиться с будущим геологом Ларисой Анатольевной Гринцевич. Под это дело я «выбил» себе в личное пользование самолёт Мо-4. Он летает со скоростью больше трёхсот пятидесяти километров в час и имеет комфортабельную кабину. Мусенька тоже не лыком шита – получила в своё распоряжение тяжелый мотоцикл. Втроём и отправились – я, она и её железный конь. Коляску от него нам помогли открутить прямо в кремлёвском гараже.

Расстались мы на молотовском аэродроме – мне нужно было отправляться на Челябинский тракторный, где как раз сейчас будущий академик трудится над освоением производства танков Т-34. Лапушку же мою ожидал, как мне кажется, геофак универа.

Архип Михайлович оказался даже моложе Олега Антонова – очень интересное нынче время, время, когда известные в наше время корифеи науки и техники делают первые шаги по направлению к своим будущим достижениям. И знаете, что он мне ответил на предложение вернуться к реактивной тематике? Спросил, можно ли ему будет взять с собой помощников. Естественно, я спросил, сколько народу он намерен забрать.

– Сначала двоих, мы с ними вместе переехали из Харькова в Ленинград. Вместе создавали конструкторское бюро.

Разумеется, я кивнул, потому что самолёт у меня рассчитан на пять пассажиров.

Местный особист был предупрежден звонком «откуда следует», поэтому никаких препятствий никто не чинил. Пока шло оформление бумаг, пока мужики собирали вещи, я на аэродроме с инструментами в руках восстанавливал убранство пассажирского салона, нарушенное ради помещения туда мотоцикла. А потом мы полетели прямиком в Воронеж. Почему туда – так к Москалёву, конечно. Я же рассказывал, что этот конструктор перепробовал все возможные схемы самолётов, причем, каждый раз успешно. А новый двигатель придётся ставить на летательный аппарат нетрадиционного вида. Плюс – в Воронеже расположено и производство авиамоторов, то есть имеется металлообрабатывающее оборудование высокой точности, способное справляться с достаточно прочными сплавами.

Тут тоже всё обошлось без проволочек – и с жильём, и с рабочим помещением вопросы были решены энергично, благодаря распорядительности товарища Крутилина – всем «уже позвонили». А приятно чувствовать себя деталью хорошо смазанного механизма!

Потом мы вылетели в Ленинград, забрали с Кировского завода документацию, макеты, образцы и на три четверти уже сделанный двигатель РД-1. Забиранием, собственно, занимался я, потому что всё давно было тщательно упаковано и аккуратно сложено в укромном месте до лучших времён. Я просто мотался каждый день по одному и тому же маршруту, делая крюк к северу, чтобы обойти стороной зону военных действий. Доставив эти ценности, я присел тихонько в уголке, наблюдая за тем, как конструкторы разбирают свои богатства.

– А это что за ерундень, – спросил, показывая на нечто толстопузенькое, с широким соплом, направленным, как и положено, назад.

– РТД-1, – ответил главный конструктор. – Это макетный образец, не вполне совершенный, но позволивший нам отработать некоторые технические решения.

– А чертежи на него есть? И спецификации?

– Да, вот, пожалуйста. – Мне передали стопу туго набитых папок, над которыми я и «зачах» в уголке, чтобы никому не мешать.

Оторвал меня от этого увлекательного занятия один из помощников:

– Чайку не желаете, товарищ представитель заказчика?

– Шурик я. Просто Шурик. Товарищ Сталин поручил мне обеспечить вам все необходимые условия для наилучшей работы. И да, чаёк очень кстати. Впрочем, когда в другой раз пожелаете, дайте мне знать – я тоже умею его заваривать.

* * *

Хлопот с этой командой было много. Во-первых, следовало обеспечить скорейшую постройку барака, а то время ведь военное, с частными квартирами в городе напряжённо из-за наплыва эвакуированных, строительством капитального жилья заниматься просто нет никакой возможности, а у всех семьи – надо забирать их к себе. К тому же сам коллектив начал понемногу разрастаться – приходилось вызывать то одного нужного специалиста, то другого.