Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь - Александр Викторович Соболев

– А дети наши где? – я осторожно шагнул на встречу желанной женщине, орган мой напряглся и рассекал воду далеко впереди меня. Верка заметила колебание волн и улыбнулась.

– Дети давно выросли, – засмеялась Верка и сама шагнула навстречу. – Мы теперь можем жить для себя. Наслаждаться каждым мгновением. А если пожелаешь, рожу тебе еще сыновей? Хочешь?

– Пока не хочу, – подул легкий ветерок, вдруг мне стало холодно.

Как-то было не по себе. Я не понимал почему. Огляделся вокруг. И вдруг увидел, что в доме кто-то есть. Какой-то человек стоял в оконном проеме на первом этаже и помахивал нам рукой.

– А это кто? – спросил я, стараясь не стучать зубами от холода или от испуга.

– Это же ты, Сеня, – рассмеялась Верка. – Ха-ха-ха.

– Как? Я здесь.

– Ты опять хочешь меня разыграть? – Верка обиженно надула губки. – Вы вчера мне рассказывали целый вечер, что теперь вас двое, вы теперь всегда вместе, как не-разлей-вода. Рассказывали, что один мужик в доме хорошо, а два завсегда лучше. Можно больше дров нарубить, можно больше картошки заготовить, можно вдвоем на охоту ходить, от разбойников отбиваться.

– Я тебе это говорил? – усомнился я.

– Да. Ты и ты, который в окне, – Верка помахала рукой моему двойнику, тот придурок отозвался ответным жестом. – Мы с ним уже сексом позанимались, кстати. Час назад. Теперь твоя очередь. Иди ко мне, мой милый.

– Как? – только и смог я выдавить из себя. Краешком сознания отметил, что «Мой милый» было сказано полностью в интонациях Перси.

– Сеня, ну что с тобой сегодня? Вчера вы мне говорили, что это хорошо, что у меня будет в два раза больше любви. А сегодня ты какой-то не такой! Очнись!

– Заткнись! – рявкнул я, развернулся и выбежал из воды. Нашел трусы, отряхнул от сора и травы. – Шалава! Потом поговорим.

– Сеня! – позвала еще раз меня Верка, но я уже не оборачивался.

Мне надо решить проблему раз и навсегда. Я натянул семейные трусы, запрыгнул в кирзовые сапоги и по скользкой от дождей дорожке побежал к дому. По дороге выломал штакетину. Надо для начала наказать шарлатана, который воспользовался моей женой. С Веркой будет отдельный и оч-ч-чень серьезный разговор. Смогу ли я простить измену? Даже, если она изменила мне со мной? Не знаю. Не уверен!

Наглец тоже выпрыгнул из окна прямо в палисадник. Ровнехонько на куст белоснежных астр. Негодяй, не его здесь хозяйство, не жалко. Теперь можно и цветы топтать и чужих жен пользовать. Но я тебя сейчас проучу! Подонок!

– Ты труп! – взревел я и сплюнул на землю. – Ты еще не знаешь, что я из тебя сделаю. Отбивную котлету. А потом без гарнира отправлю на съедение ракам. Они любят вонючее говнище вроде тебя.

– Ты чего, Сеня? – казалось удивился мой визави. – Белены объелся? Я это ты. Мы теперь вместе. Если убьешь меня, тебе тоже не жить. У нас на двоих одна голова. Ты забыл?

– Мне по фигу! – крикнул я, сплюнул на руки. Откуда столько слюней, немного удивился я. – Позора терпеть не стану! Верка только моя! И точка.

– Это невозможно, – в руках в Сени-2 появился штык-нож времен первой мировой войны, четырехгранный, с обмотанной изолентой ручкой. – Мы теперь вместе…

Я занес штакетину и чуть-чуть не добежал до поганца, потому что проснулся от грохота, с которым распахнулась входная дверь в нашу с Беней палату. Я вздрогнул и быстро вернулся в сознание. Оказалось, что Беня не спал, он мгновенно, как при появлении начальника, свернул полуразложенный пасьянс-косынку. Все-таки придурок мне достался, отметил я краешком сознания, как можно тише.

– Не ругайся, – первым делом, осадил меня Беня. – У нас проблема.

– Извини, – блин, как же неуютно двум личностям в одной голове, ни ругнуться, ни пернуть.

– Привыкнешь, если придется остаться здесь. Только не переживай, мы обязательно договоримся.

– Проехали.

В распахнутую дверь медленно, пригнувшись и на цыпочках вошел мужчина на привычных, по прошлой моей жизни, двух ногах, в черных драных на коленках джинсах. «О, боже! – подумал я, – здесь есть еще люди на двух ногах. Не все с ума посходили. Это плюс».

– Ладно, кто это? – я спросил у Бени.

– Не знаю, на работника больницы не похож, – поделился соображением Беня. – Может твой коллега-сантехник? Трубу прорвало где-то?

– И не такое бывает, – усмехнулся я, Беня мысленно со мной согласился.

Мужчина огляделся. Затем подошел к нашей койке, приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину и спокойствие. Затем вернулся к двери, затащил в палату большую сумку-саквояж и медленно закрыл за собой дверь. Кожаный саквояж черного цвета с большой квадратной металлической пряжкой был, наверное, тяжелый.

От напряжения мы совсем перестали моргать и глазные яблоки подсохли. Чтобы вернуться в нормальное состояние, я часто-часто заморгал. Или мы заморгали. Уже не знаю, как теперь говорить.

– Здравствуйте, – наконец прервал тишину незнакомец, голос его был певучим, немного растягивающим окончания «здравству-у-уй», примерно так.

– Здрасьте, – ответили мы хором, – а вы кто?

– О! – правая бровь нашего гостя медленно поползла вверх, лицо приобрело удивленно-перекошенное выражение. – А вы тут оказывается не оди-ин. Правильно понима-аю? Меня зовут Махмарон Тридцать Восьмой.

Махмарон обошел нашу койку слева, посмотрел на пищащий шкафчик. Казалось, со знанием дела проверил индикацию и губами проговорил цифры, отражающиеся на жидкокристаллических экраничках.

– Тридцать Восьмой, – протяжно повторил Беня.

– И что теперь? – я решил тоже не молчать. – Подождем, когда тридцать девятый приедет?

– Обычно люди представляются, – Махмарон подошел к спинке койки, на ней висела табличка с именем пациента, прочитал: – Мистер Бенджамин.

– Да, это я, – кивнул Беня.

– А вы кто? – спросил Махмарон.

– Я, – поймал себя на странном ощущении, когда рот открывался и слышался голос Бени, а я при этом молчал, – Семен из Торжка, сантехник шестого разряда. А вы кто собственно?

– Я – маг, шаман, чародей и прочее. Вы мне писали, – маг щелкнул правой рукой, из стены материализовался барный стул. Тот самый, на котором совсем недавно восседала Перси. – Я, знаете ли, не люблю бумажные и электронные письма, звонки, он-лайн трансляции. Решил сразу заехать к вам в Госпиталь, чтобы увидеть проблему своими глазами. Вы не предупреждали, что вас двое.

– Мы сами не знали, – я взял инициативу на себя, – что нас двое. Я узнал совсем не давно. Собственно, Бенджамин хочет и должен остаться здесь. Это я в вашем мире гость и хотел бы поскорей вернуться домой.

– Интересный случай, – чародей сел на стул, закинул ногу за ногу, правой рукой мял пятимиллиметровую рыжую щетину подбородка, левой рукой совершал хаотичные, на первый взгляд, движения – то ли дирижировал, то ли гладил воображаемого кота, – значит, вы Семен, переместились сюда из другого мира, и не нашли ничего лучшего, чем поселиться в говорящую голову? Не повезло вам, надо сказать.

– Я не выбирал. Так получилось само. Я шел по дороге…

– Помню-помню, я же читал вашу историю. Не повторяйтесь. Сколько времени вы, Семен, здесь?

Шаман спрыгнул со стула, достал из саквояжа коричневую потрепанную тетрадку и вернулся на насест.

– По моим ощущениям – дня два. Хотя время течет очень непонятно. Все так необычно.

– Ну да, ну да, – Махрмарон открыл тетрадку посредине, послюнявил палец и перелистнул пару страниц, прочитал: – Вот. Путешествие между мирами, часть первая. Путешественник должен три дня голодать. Перемещение необходимо совершать на голодный желудок. Следует помазать ступни абрикосовым маслом. Затем путешественник должен стать лицом на восток, руки развести в сторону, ноги поставить на ширину плеч…

Чародей поднял на нас свои мудрые глаза, в разбегающихся от глаз лучиками морщин, с вопросом – как будем совершать ритуал, коли рук-ног нет в наличии?

Мы с Беней мысленно переглянулись и пожали плечами. Откуда нам знать? Вы – маг и чародей. Вам и решать. Махмарон-38 развел руками.

– Семен, а вы не хотите остаться? – маг бросил тетрадку с записями на койку в то место, где должны быть ноги Бени.

– Не знаю, – продолжил