Память душ - Дженн Лайонс

– Начальник. – К нему подбежала запыхавшаяся охранница. – Мы посчитали всех узников. Все на месте, кроме трех из четырех заключенных, привезенных вчера. И еще там, ну… – Женщина нервно облизнула губы. – Я подозреваю, что вы захотите сами осмотреть одну из камер. Это вряд ли можно назвать вандализмом.

Риндала уставился на женщину.

– Трех из четырех?

– Да, начальник, – ответила она. – Принц остался. Мы перевели его в новую камеру, поскольку старая была повреждена водой. Он бродил по коридорам, его спутники были вынуждены его оставить.

Риндала оглянулся на выход, за которым находилась карета, которая сейчас уносилась от тюрьмы все вперед и вперед. Ванэ повернулся к охраннице. Трое из четырех.

– Мы должны проверить нашего гостя, – сказал Риндала.

Через несколько минут Риндала уже стоял перед камерой принца Кирина. Судя по всему, для всех присутствующих молодой человек, с которым Риндала познакомился накануне, сейчас спал. Риндала проверил, нет ли иллюзии.

Иллюзий не было.

Он прижал язык к внутренней стороне зубов и задумался.

Риндала оказался в моральном затруднении.

Он прекрасно знал, что Кирин сбежал с королевой Валатеей, но признать это означало бы также признать, что он позволил им сбежать из своей тюрьмы. А еще оставался вопрос, кем мог быть тот самозванец. Хотя ответ был вполне очевиден.

Солдаты сказали, что Валатея сообщила о мимике.

То, что его королева организовала побег принца, еще не означало, что она солгала.

Но что с этим делать?

Был только один правильный ответ.

– Вы хотите, чтобы мы снова перевели его? – спросила женщина.

– Хм? – Риндала тепло улыбнулся. – О нет. Не нужно. Но все же отправьте Его Величеству послание. Во-первых, передайте ему мои самые искренние извинения. Сообщите о побеге, заверьте его, что принц Кирин все еще находится под стражей, но передайте, что мне кажется, что его друзья вернутся за ним. Я настоятельно советую перевезти принца в более безопасное место. Может быть, к Матери Деревьев?

– Да, начальник, – и она поспешила передать сообщение.

Если король Келанис собирается поступить так, как подозревает Риндала, он постарается забрать принца до наступления темноты. Он не обязательно заберет его в столицу. Но, учитывая, что король намеревался публично пытать и казнить юношу, это был вопрос времени, как скоро они окажутся в одной комнате.

И вот тогда все станет интересным.

– Мне никогда не нравился Келиндел… или его проклятый сын, – обронил Риндала и направился к лифту.

42. Радужный дракон

– О, так вот что ты имел в виду, – сказал Кирин. – Знаешь, людям пора перестать называть меня принцем.

Турвишар поднял бровь.

– Сомневаюсь, что они тебя послушаются.

Кирин надулся:

– Отлично. Но мне это не нравится.

– Никто не говорил, что тебе должно нравиться. – Турвишар потянулся за еще одной стопкой бумаг. – Думаю, мы пока обойдемся без твоих родителей.

– Возвращаемся к Сенере и ее друзьям? – Кирин даже не пытался скрыть своего веселья.

– Нет, – чопорно откликнулся Турвишар. – Пока мы тут убирались, – он обвел рукой комнату, – я нашел еще немного дневников. Оставшихся от первоначального владельца, так сказать.

Кирин пораженно заморгал, уставившись на собеседника, а затем наклонился вперед.

– Что? Ты серьезно? Он вел дневник?

– Именно, – сказал Турвишар. – Хочешь его услышать?

– О, больше всего на свете, – согласился Кирин.

(История Гризта)

Волшебник Гризт как раз взобрался на скалу высотой в две сотни футов, когда на краю зрения мелькнуло какое-то радужное мерцание. Надо ж было так облажаться!

Он рассчитывал на то, что первым найдет дракона, а вышло совсем наоборот.

Турвишар поднял глаза:

– Да?

– Он писал свои дневники от третьего лица? – Кирин даже не потрудился сделать вид, что ему это не нравится.

– Тебе стоит научиться закрывать глаза на эту причуду, – возразил Турвишар. – В этом нет ничего плохого, и очень часто люди пишут так, чтобы дистанцироваться от неприятной ситуации.

– Мне просто интересно: ты уверен, что это написал Гризт?

Турвишар уставился на бумаги, которые держал в руках.

– Нет. Не уверен. Можно даже сказать, что вряд ли он это написал. Но если это не он… – Турвишар замолчал. – Если не он, значит, Релос Вар.

– Ладно. – Кирин откинулся назад. – Пожалуйста, продолжай.

Гризт замер. Если бы существовал хоть кто-нибудь, кому стоило молиться, он бы обязательно помолился. Горы Раэнены были укутаны зимой – или, скорее, должны были быть укутаны. Вместо этого долину занимало гигантское мутное озеро, наполненное талой ледниковой водой. Увидев это озеро, Гризт предположил, что он найдет дракона на ближайшей горной вершине.

Но нет. Дракон собирался принять ванну.

Вода под ним забурлила. Огромное создание расправило крылья и взмыло в воздух, став похожим на поднимающуюся со дна озера переливающуюся всеми цветами радуги ожившую скульптуру из опала и шелка.

Умопомрачительно красивую и созданную из одной лишь злобы.

Дракон приземлился на горную вершину пониже, вытянул шею и зашипел, отчаянно колотя хвостом. Гризт продолжал изображать статую. У него будет ровно один шанс, и если он все испортит, то его ждет судьба худшая, чем смерть.

Гризт медленно потянулся рукой к мешочку, но в этот момент дракон взревел, так что сотряслись сами небеса, и, вскинув вверх голову, выпустил огромную струю бело-голубого огня, которая, казалось, опалила даже облака. Еще одно движение, и эта струя обвилась вокруг дракона, так что вокруг взорвалось все: деревья, земля, озеро, скалы. Вся долина превратилась в котел с кипящей водой и паром, который, как предположил Гризт, теперь тоже был радиоактивен.

Гризт забыл, что когда ты просто можешь поджечь весь мир, тебе не требуется особая утонченность, так что сейчас, выронив камень и рухнув на землю, чтоб самому не попасть под эту вспышку, Гризт не смог удержаться от проклятия.

Дракон услышал. Его крик наполнился торжествующей яростью.

Гризт ударился о скалистый выступ, поднимающийся из кипящей воды, вывихнул плечо и раздробил ребра. Конечно, он был к этому готов: кости, едва сломавшись, восстанавливались под действием заклинаний, но боль была безумно обжигающей. Конечно, для начала ему надо было найти хоть что-то, что могло его защитить, но недооценил риски. Теперь, пока он не вправит руку обратно, она будет оставаться вывихнутой. А вправить он не мог, потому что сейчас он использовал эту руку, чтобы не упасть и не разбиться насмерть. А вторую он не мог использовать, потому что… ну, потому что она тоже была ему нужна.

Взмахнув крыльями, чудовище рванулось к нему, и ветер ударил в лицо. Сжав ожерелье свободной ладонью, Гризт сосредоточился, чувствуя себя уязвимым, как котенок, пойманный голодным волком, и надеясь, что