Память душ - Дженн Лайонс

и его отец, а затем бросил на нее настороженный, встревоженный взгляд. – Мой отец знает, кем ты была раньше?[153]

– Кто я?.. – Джанель понизила голос. – Ох. Кирин сказал тебе. – Она напомнила себе, что, как только они выберутся из этой передряги, нужно будет срочно поговорить с Кирином.

– В его защиту могу сказать, что он предполагал, что я уже знаю. – Тераэт помолчал и снова начал: – Так Териндел?..

– Нет, и пусть так и будет.

Тераэт вздохнул.

– О большем я и не мечтаю. – Он глянул на дубинку, которая была частью экипировки, несколько раз крутанул ее в руке, как бы проверяя, и кивнул. – Подойдет.

– Хорошо. Пошли. Нам еще нужно найти Турвишара…

Где-то вдали зазвонил колокол. И еще один.

Дверь в камеру распахнулась, и Док просунул голову внутрь.

– Ну же, давайте. Полагаю, они нашли тела.

– Отец, – сказал Тераэт.

Док махнул рукой:

– Да, да. Сердечное, нежное воссоединение семьи произойдет позже[154]. Скорее!

Тераэт схватил Джанель за руку и потащил ее наружу, как охранник, ведущий заключенную. Оставалось лишь надеяться, что никто не наблюдал за ними достаточно долго, чтобы заметить, что появился еще один конвоир, или задуматься, зачем на одного заключенного нужны три охранника.

Какой-то охранник крикнул им:

– Забудь о ней! Все нужны наверху! – и умчался прочь, не обращая на них внимания.

– Его камера должна быть в конце, – показал Терин.

Путешественники шли так быстро, как только могли себе позволить, не срываясь на бег. Когда они наконец добрались до нужной, Джанель протянула руку и попросту сломала замок, не дожидаясь, пока Терин найдет ключ, а когда он ошеломленно уставился на нее, лишь заломила бровь:

– Так будет быстрее.

Тераэт ухмыльнулся спутникам:

– Мы сейчас вернемся.

Джанель и Тераэт нырнули в камеру, собираясь забрать Турвишара и сразу же уйти, но вместо этого замерли, пораженно уставившись перед собою.

Тераэт медленно закрыл за собой дверь.

Пол тюремной камеры, если так ее можно было назвать, покрывал рисунок из черного и белого мрамора, изображающий цветущую орхидею – символ Дома Де Лор. Возле одной стены стояли замысловатые раковина и комод, гораздо более вычурные, чем те, что находились в их камерах. Над раковиной висело полированное серебряное зеркало. На маленьком мраморном столике стояли тонкий, как яичная скорлупа, халцедоновый кубок и мраморная доска для игры в Зайбур со всеми фигурами. Под стол был задвинут мраморный стул с высокой спинкой. С потолка свисала хрустальная люстра, и вокруг сверкали магические огни, освещая радугой углы комнаты.

Большинство дворцов не были так богато украшены.

А стены – стены были украшены роскошными барельефами.

Вокруг прикрепленной к стене кровати извивались драконы, за спинами которых расположились Восемь Бессмертных. На противоположной стене висела небесная карта с планетами, звездами и бесчисленными созвездиями. Но весь узор нарушал проход с уводящей куда-то вглубь лестницей.

Кроме того, комната была пуста.

Тераэт снова открыл дверь:

– Идите сюда.

Джанель провела рукой у открытого прохода. Это была не иллюзия – туннель вел прямо в каменную породу карьера.

– Что за… – потрясенно спросил Док, входя в комнату вместе с Терином.

– Знаешь, это последнее место, где я ожидал увидеть символ Дома Де Лор, – сказал Терин Де Мон. – Как, демон раздери, это вообще могло произойти?

– Очевидный ответ – благодаря Турвишару, – сказала Джанель. – Я просто не уверена как[155].

– Это ты, Джанель. – В голосе Тераэта прозвучало благоговение.

– Что? – Джанель обернулась.

На последней каменной стене был вырезан барельеф из семи фигур, застывших в героических позах, словно изготовившихся к битве. Та, к которой прикоснулся Тераэт, бесспорно была высеченной в камне Джанель. Но и другие были вполне узнаваемы.

– Не только она, – сказал Док. – Ты и Тьенцо тоже. Я не узнаю остальных.

– Зато я узнаю, – ответила Джанель затаив дыхание. И она принялась показывать на каждого. – Это Талея. – Она вдохнула. – А это подручная Релоса Вара, Сенера. – Она провела пальцами по поверхности последней фигуры. – Это Ксиван Каэн. – Она покачала головой. – Он изобразил, что мы все на одной стороне.

– Ты думаешь, все это сделал Турвишар? – Тераэт казался ошеломленным.

– А кто еще мог это сделать? Я не могу себе представить, как он это сделал, но мне кажется маловероятным, что ванэ посадили его в камеру, украшенную фамильным гербом и снабженную спасательным выходом. – Джанель покачала головой.

– А где Кирин? – спросил Терин. – Странно, что его тут нет.

– Боги, – сказал Док. – Посмотри наверх.

За люстрой был тщательно вырезан огромный дракон, сверкающий, как опал, весь в отраженных радужных брызгах. Он сцепился в схватке с другой фигурой – черным силуэтом, огрубевшим и настолько матовым, что он вообще не отражал света. Черная фигура держала такой же черный меч, и, поскольку обе резные фигуры поглощали свет, казалось, что человек и меч слились воедино.

Никто не произнес ни слова. На заднем плане продолжали звонить тревожные колокола.

– Я уже видела дракона, – наконец сказала Джанель. – Это Релос Вар.

– Но силуэт… – начал было Тераэт.

– Это не Кирин, – отрезала Джанель.

– Да. Этого не может быть. – Тераэт с силой выдохнул.

– Ну, это… уже что-то, – сказал Док. – И на случай, если вам интересно, нет, все это не иллюзия.

Джанель посмотрела на лестницу. Подножие каждой ступени горело магическим светом, озарявшим проход. Стены здесь тоже были украшены, но на них не было изображено ничего столь же величественного или показательного, как барельефы в комнате. Джанель подавила истерический смешок и начала подниматься по ступенькам.

– Он сделал поручни. Поручни.

Тераэт последовал за ней.

– Надо запомнить: Турвишар ничего не делает наполовину. Кроме того, надо будет попросить его построить мой следующий дом.

Смех Дока эхом разнесся по длинному коридору.

Турвишар так же сделал и лестничные площадки. На каждой были скамейки и маленькие альковы. Джанель сперва не могла понять, зачем они нужны, но потом она догадалась, что они предназначались для чтения – очевидно, Турвишар не мог себе представить, что можно идти так долго, не останавливаясь, чтобы что-то почитать[156]. Наконец они свернули за угол, и лестница вывела их в джунгли у самого края каменоломни.

Турвишар сидел на земле, изучая цветок. На нем были элегантные черные миша и кеф, отделанные серебряной нитью, и сапоги в тон, совсем не похожие на одежду заключенных, которую им выдали.

Турвишар поднял голову и просиял широкой, счастливой улыбкой абсолютно одурманенного человека.

– Друзья мои! – Он протянул к ним руки. – Вы должны присоединиться ко мне. Я собирался устроить пикник. – Он сделал широкий взмах рукою. – У нас будут цветы.

Джанель заморгала. Турвишар все еще был одурманен. Он по-прежнему