Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

школьную науку юноши переходили в школу эфебов – учреждение чисто военное. Списки эфебов составлялись после тщательной проверки происхождения юноши, ибо эфебия была ступенью к гражданству. После торжественного принятия присяги юноши проходили военное обучение, два года находясь на государственном обеспечении.

Система обучения, сложившаяся в греческих полисах, – одно из высших достижений греческой культуры – широко распространилась по всему кругу земель. В Италии с ней долгое время конкурировала этрусская система обучения, вплоть до IV в. до н. э. римские патриции отправляли своих детей на обучение в этрусские города. Но с III в. до н. э. повсеместно предпочтение отдается греческим учителям.

Архитектура и искусство. Кризис полиса больно ударил по Афинам и другим государствам Балканского полуострова. Но ряд полисов Малой Азии и островов Эгейского моря, освободившись от обременительной опеки Афин, переживали подъем в экономике и культуре. Уже в 334 г. до н. э. талантливый зодчий Пифей по заказу Александра Македонского возвел в Приене храм Афины, достойно соперничавший с Парфеноном. Пифею же принадлежит грандиозное сооружение гробницы карийского правителя Мавзола, прославившее Галикарнас (родину отца истории Геродота) и давшее название подобного рода постройкам для мумий тиранов нового времени – «мавзолей». Так же как позднее строитель Александрийского маяка Сострат, Пифей явно соперничал со строителями египетских пирамид. Детище александрийского зодчего превзошло египетское чудо света высотой, галикарнасского архитектора – пышностью. Галикарнасский мавзолей – это 24-ступенчатая пирамида высотой в 40 м, увенчанная упряжкой четырех коней.

В ходе раскопок Мавзолея в середине прошлого века археологи извлекли из земли мраморные обломки, из которых были составлены статуи Мавзола и его жены Артемисии, а также колоссальный торс всадника. В создании декора Мавзолея участвовали крупнейшие скульпторы – Скопас, Пракситель, Лeoxap. К семи чудесам света наряду с Мавзолеем относили и новый храм Артемиды, построенный на месте сожженного «незабвенным» Геростратом старого святилища VI в. до н. э. Новый храм Артемиды отличался грандиозностью и неизвестным ранее типом колонн.

Новые веяния в искусстве ваяния ранее всего проявились в творчестве Скопаса. Для V в. до н. э. было непредставимо выражение в скульптуре сильных чувств, тем более страдания. Грек V в. до н. э. следовал и в жизни и в искусстве формуле Архилоха:

Слишком в беде не горюй и не радуйся слишком при счастье, То и другое умей доблестно в сердце носить.

Различие в подходе скульпторов разных поколений к изображению человека особенно заметно при сравнении спокойного, отрешенного от боли лица раненой амазонки Поликлета и головы изваянного Скопасом раненого воина, в лице которого ощущается физическое страдание.

Особенной славой в древности пользовалась его «Менада», неистовая спутница Диониса. Скопас изобразил ее несущейся в вакхической пляске – с откинутой назад головой, неестественно изогнутым телом. Скульптура дошла до нас в уменьшенной римской копии, и судить о силе ее воздействия на зрителя мы можем, скорее, по многочисленным восторженным строкам древних поэтов, один из которых писал:

Нет, создала не природа вакханку нам эту в экстазе – Создал художник ее, в мрамор безумье вложив.

Интерес к чувствам и настроению человека характерен и для творившего в совершенно иной манере современника Скопаса, одного из самых любимых в древности скульпторов – Праксителя.

Одну его работу видел в Олимпии путешественник II в. до н. э. Павсаний: «Есть еще мраморный Гермес, который держит на руках малютку Диониса». Именно эту скульптурную группу открыли в 1877 г. в ходе раскопок. Гермес стоит, опираясь на ствол дерева, а младенец Дионис тянется к грозди винограда в поднятой руке брата. В облике Гермеса нет ничего, что отличало бы бога от человека. В его позе ленивая грация, лицо овеяно легкой грустью. Кажется, он вспоминает о чем-то далеком и задание, полученное от Зевса, – отнести младенца к нимфам – его не занимает.

Эта скульптура не самая прославленная из творений Праксителя, но для нас она важна потому, что это, по-видимому, подлинник. Все остальные дошли в римских копиях.

Самой громкой славой пользовалась Афродита Книдская, которую античные искусствоведы считали «выше всех произведений не только древности, но вообще существующих во Вселенной». Она стояла в открытом круглом храме, словно только что вышедшая из морской пены, доносимой прибоем. Известно, что многие древние ценители искусства приезжали в малоазийский город Книд, чтобы насладиться совершенной красотой творения Праксителя.

Кроме названных скульптур до нас дошло около 150 копий «Отдыхающего сатира» и по одной копии Эрота и Аполлона с ящерицей. Сохранились и значительные фрагменты рельефов Галикарнасского мавзолея (сторона фриза, изваянная Праксителем, без труда определяется по характерной для его творчества ленивой грации).

Третью сторону галикарнасского фриза выполнил Jleoxap, знаменитый своей бронзовой статуей Аполлона, мраморная копия которого, хранящаяся в Бельведерском дворике Ватикана, известна под названием «Аполлон Бельведерский».

Ко второй половине IV в. до н. э. относится творчество самого плодовитого из греческих скульпторов Лисиппа, начинавшего восхождение к вершинам мастерства со скромного труда ремесленника в бронзовой мастерской родного полиса Сикиона, древнего центра бронзового литья, а завершившего жизнь знаменитым автором полутора тысяч произведений, каждое из которых, по словам одного из римских писателей, могло бы принести ему славу.

Лисипп, в отличие от своих великих предшественников, не получил образования и на вопрос об учителях обычно отвечал – Природа и «Дорифор» Поликлета. Но как же превзошел канон Поликлета лисипповский «Апоксиомен» (дословно: соскабливатель) – юноша-атлет, счищающий после состязания прилипшие к телу грязь и масло! Если Дорифор застыл в неподвижности, несмотря на задуманное движение (передаваемое выставленной вперед ногой), то «Апоксиомен» – сама динамика при кажущемся покое. Огромна разница и в выражении лиц – безмятежно-спокойного у первого и пронизанного внутренним беспокойством, еще не остывшего от напряжения борьбы – у второго.

От многочисленных изображений богов, атлетов и героев, отлитых в бронзе, до нашего времени сохранилось немного, да и то в мраморных копиях (если не считать «Отдыхающего Геракла» и «Кулачного бойца», о принадлежности которых Лисиппу спорят). Особенно близок был ему герой-труженик Геракл. Из серии «Двенадцать подвигов Геракла» сохранилась уменьшенная копия скульптуры, передающей борьбу Геракла с Немейским львом. Хранится она в Эрмитаже.

Кого бы ни изображал Лисипп – бога, атлета, мифического героя или Александра (чьим другом и придворным скульптором он стал), – все его образы несут печать тревожной эпохи, в которую жил скульптор. Слава Лисиппа пережила эпоху независимости его родины. Его произведения постепенно покидают Грецию, перевозимые завоевателями в Рим. Первым трофеем стал целый конный отряд воинов, павших в первом сражении Александра с персами при Гранике – работа, заказанная в свое время Лисиппу самим Александром. Скульптуры распорядился отправить в Рим консул, подавивший последнюю попытку Эллады вернуть независимость, поддержав самозванца Лже-Филиппа (Андриска). Конники в полном составе были поставлены на форуме, возле возведенного победителем храма. Что касается «Апоксиомена», он уже во времена империи занял место возле терм Агриппы, и римляне так ценили его,