Пятый всадник - Александр Харыбин

Похоже, он хочет свозить меня на Базу. Почему бы не съездить? В любом случае рано или поздно это необходимо было бы сделать. А в моем нынешнем положении лучше рано. Однако, он так и не ответил на мой вопрос. Уклоняется от ответа? Может быть, кое о чем мне знать пока не положено? А, может, ответ находится на Базе, и я смогу сам увидеть все своими глазами? И тут червячок сомнения начал подтачивать изнутри мой мозг. А что, если все то, что он мне сейчас тут понарассказывал – просто ловкий ход, чтобы заманить меня в свое логово. А там меня посадят в подвал под охрану и буду я вместе с десятком еще таких же бедолаг делать взрывчатку для террористов. Или наркотики. Нет, надо хоть как-то подстраховаться.

– Сегодня на вечер у меня были кое-какие планы, но, если это важно, я могу их отменить.

– Важно, если хотите своими глазами увидеть ответ на свой вопрос.

– Хорошо. Только я должен буду сделать один звонок по телефону. А куда мы поедем, если не секрет?

– Не секрет. На Базу. Сто километров от Москвы по Дмитровке. А звонок делайте. Только помните насчет неразглашения. База для посторонних – производство. Я сейчас должен буду дать кое-какие распоряжения. У нас в запасе до выезда минут пятнадцать. Так что вы еще сможете выпить кофе на дорожку. Итак, через пятнадцать минут встречаемся на ресепшене.

Профессор резко поднялся и вышел из комнаты. Я последовал за ним. Никакой кофе я, конечно, пить не собирался. Если сто километров по Дмитровке, то это часа полтора. Так ведь еще до самой Дмитровки надо добраться. А кофе, как известно, обладает хорошими мочегонными свойствами. Неудобно потом по дороге будет просить остановиться и бежать в кусты. Так что я пошел прямиком в туалет. Решив заодно проделать маленькую хитрость. На тот случай, если у них в туалете стоит прослушка, вытащил там мобильный и громко произнес в него пару фраз типа: «На вечер все отменяется, сейчас еду на производство. Производство в ста километрах от Москвы по Дмитровке. Приеду поздно». События последнего года серьезно притупили инстинкт самосохранения. Год назад я не решился бы на подобную авантюру. Да. Правду сказал какой-то философ – времена меняются, и мы вместе с ними.

На ресепшен я подошел намного раньше оговоренного срока. Сел на кожаный диван напротив той самой девушки, что приносила нам чай в кабинет. Минут пять сидел, в ожидании, делая вид, что нахожусь в глубокой задумчивости. Но боковым зрением время от времени ловил ее взгляд. Мелькнула мысль – может, правда, познакомиться? Девушка, вроде, неплохая. И весьма симпатичная.

Машуни больше нет. Она сама вряд ли хотела бы, чтобы я остался одиноким до конца своих дней. Но решиться познакомиться с девушкой никак не мог. То ли по причине стеснительности, то ли из-за того, что так и мог представить рядом с собой кого-то, кроме жены.

Все мои сомнения разом перечеркнул приход Профессора.

– Ну, готовы? Вот и отлично! – сказал он, услышав от меня утвердительный ответ, – тогда садимся в машину – и поехали.

На выходе из помещения офиса я неожиданно обернулся, намереваясь о чем-то спросить Профессора, но тут встретил взгляд той самой девушки с ресепшена. Она с явным интересом смотрела мне вслед, будто догадываясь о том, куда сейчас меня повезут. Словно глазела на диковинного зверька в зоопарке.

Автомобиль – черный американский внедорожник далеко не первой свежести – ждал нас недалеко от входа в здание. Профессор сам сел за руль, жестом указав мне на место переднего пассажира.

– Надежная и неприхотливая машина, – произнес он таким тоном, как будто оправдывался, похлопав при этом рукой по баранке руля, – практически не требует обслуживания и терпит, если в бак залить какую-нибудь дрянь.

Какое-то время я размышлял, пытаясь найти объяснение его странному тону, а затем до меня дошло: он побоялся, как бы я не посчитал его авто помойкой. Ведь тому было уже явно больше десяти лет. По мне, так я бы с удовольствием водил такую помойку. Мой Лексус, конечно, намного свежее, но большая и высокая машина вызывает больше уважения. Всегда хотел покататься на такой.

А ведь выбрал он эту машину не случайно. Если и правда случится конец света, то какое-то время этот динозавр проживет – без обслуживания и с залитым в бак дерьмом.

Тем временем мы уперлись в мертвую пробку на МКАДе перед Дмитровским шоссе. До съезда оставалось километра три, и при такой скорости, как у нас, плестись нам оставалось не меньше часа.

В процессе занятия частным извозом мне пришлось изрядно поездить по Москве и, естественно, частенько стоять в пробках. Проанализировав причины их возникновения, я пришел к неутешительному для нашего народа выводу о том, что главный их источник – это идиотизм и низкая культура водителей. Если не считать заторов, возникших из-за аварий. Хотя часто и аварии-то происходят по вышеназванным причинам. Вот, к примеру, возьмем такой случай: через перекресток медленно проползает плотный поток. Но эти идиоты, по-другому и не назовешь, не задумываясь, въезжают на него, даже если видят, что тот занят, и освободить его до красного света вряд ли получится. В результате – блокировка перекрестка и растущий затор в разные стороны от него. Борьба с пробками в этом случае довольно проста: надо соблюдать правила и уважать окружающих, а соответствующие структуры должны следить за выполнением этих условий. Но, похоже, у этих самых структур совсем другие задачи – проще и выгоднее сидеть в засаде с радаром, чем разруливать поток в копоти и вони. Самые страшные заторы, что мне приходилось наблюдать – это самоблокирование развязок на МКАДе. Здесь уже несовершенство правил наложилось на низкую культуру нашего народа. Вот выезжает машина на трассу со МКАДА. Согласно правилам, водитель обязан уступить дорогу тем, кто едет по главной дороге, то есть, по трассе. Тот, у которого преимущество, сей факт прекрасно осознает и спокойно едет, не имея ни малейшего желания дать проезд желающим со стороны второстепенной дороги. До определенного порога загруженности это не приносит проблем. Но если поток машин увеличивается, то начинает собираться хвост. Сначала на съезде со МКАДа, затем он удлиняется, распространяется уже на МКАД и блокирует заезд на него с трассы. А дальше очень быстро пробки, сами себя подпитывая, разрастаются во все стороны как по трассе, так и по МКАДу. Несколько раз я наблюдал, как подобный затор, возникший буквально за считанные минуты, через час остановил пол Москвы. А ведь все было бы по-другому, если бы наши люди относились к окружающим. Казалось бы – ну, притормози ты чуть – пропусти человека. Даже если потеряешь секунду-другую, ничего тебе не сделается. Но, похоже, у нашего народа в мозгу зашито правило, что уступают только слабаки. А кто же хочет показаться слабаком? Вот и имеем то, что имеем. Хотя и существует неписанное правило – в случае плотного потока пропускать через машину. Но каждый думает: «Я слишком крут для этого, пусть пропустит тот, кто едет сзади меня».

Сейчас, стоя в мертвой пробке на МКАДе, мне пришла в голову интересная мысль. Получается, что усложнение инфраструктуры общества требует увеличения уровня внутренней культуры его членов. Здесь, наверное, следует определить, что же такое внутренняя культура? Лично я понимаю это как способность человека поступиться определенной частью своих благ, времени или удобств ради других членов общества. А ведь это ничто иное, как альтруизм и эмпатия, про которые мне только что толковал Профессор.