Из тьмы - Елизавета Викторовна Харраби

— Заткнись, — злорадно улыбнулась Тейзис, тоже ответив по-арабски. — Если б не твои шуточки, я бы, может, с тобой поделилась.

Раздражённая девушка шумно затопала в свою комнату. Отец с матерью переглянулись, и Ольга, убавив звук телевизора, спокойно обратилась к Денису:

— Иди и извинись перед сестрой. Вдруг ты её обидел.

— Мы же просто шутили, — промямлил юноша.

Тут на него посмотрел отец и взглядом прорычал то же самое. Денис послушно встал с дивана и побежал вслед за сестрой.

— Тейзис! — Он настиг девушку на втором этаже. — Отец сказал извиниться перед тобой.

— Тогда я жду извинений, — съехидничала Тая.

— Ты же понимаешь, что если я и извинюсь, то не от всего сердца, — парировал язва-братец, самодовольно прищурившись.

— Балбесина! Иди спи, а то утром тебя не добудишься.

Денис развернулся и демонстративно зашагал по соседней лестнице на тот же этаж, что и Тая. Их комнаты находились в разных концах дома, но выходили в один большой зал-коридор. В этом зале они и встретились снова. Пока Тая поднималась по лестнице, она успела простить брату его остроты и даже забыть, всерьёз она обиделась на него или нет. Девушка взялась за ручку двери, не решаясь повернуть её; словно чего-то ждала. Брат сделал точно так же. Взгляды их встретились.

— Прости за колкости, — по-доброму улыбнулся молодой человек.

— Ты тоже извини. Слушай, Дениска, — она позвала его так, как к нему обращалась дома мама, любившая подтрунивать над сложными именами сыновей, — на самом деле это Антон приходил, а не курьер. Поздравил и даже подарил коробку какую-то. Только не говори родителям.

— Интересно. — Денис подошёл к сестре и всё-таки улыбнулся, но с такой осторожностью, будто это было противозаконно. — В таком случае ни в чём себе не отказывай. С днём рождения.

Девушка чуть кивнула, сжала коробку в ладонях и убежала в спальню.

***

Антон ещё долго ходил под окнами дома Хассан. Уже зашло солнце, и через некоторое время в одной из комнат на третьем этаже зажёгся свет. Это была комната Тейзис. Антон, не сумев сдержать себя, взбежал по лестнице на террасу третьего этажа, на которую выходили окна Субботы-младшей, притаился за колонной и стал наблюдать. Девушка поставила коробку на стол у окна, Антону пришлось пригнуться, чтобы его не заметили. Затем она подошла к трельяжу и начала расчёсывать волосы. Антон не мог налюбоваться её природной красотой. Крупные чёрные локоны обрамляли её гладкое мраморное лицо; в каждом движении сквозили изящество, женственность и порода. Пухлые чувственные губы были слегка приоткрыты: возможно, она что-то тихонько напевала себе под нос. Если бы Антон хоть немного разбирался в древнеегипетской мифологии, то ему на ум сразу пришла бы богиня Хатор. Положив расчёску на трельяж, Тая вернулась к столу, открыла коробку и достала игрушку. Она повертела её в руках, несколько раз подбросила, потом вынула и прочла записку. Улыбнулась. Затем прикрыла глаза и стиснула черепашку в объятиях, покачиваясь из стороны в сторону. Антон был поражён увиденной картиной. Он с благоговением и восторгом наблюдал за тем, как девочка играла с игрушкой, разговаривала с ней, смеялась, вертела её в руках и по-детски обнимала.

«Черепаха покинула свой панцирь», — Антон с наслаждением смаковал эту мысль.

Тут Тейзис резко оглянулась, второпях убрала черепашку в белый платяной шкаф и выпрямила спину. В комнате появился отец. Они холодно поговорили, Тая поклонилась ему, и мужчина ушёл. Девушка тут же выключила свет и, по всей видимости, легла спать.

IV

Ужин был единственным приёмом пищи, который мог собрать за столом всех Хассан, стало быть, именно за ужином обсуждались совместные планы и озвучивались важные новости. Первое слово всегда было за Дамиром Вильдановичем, последнее — за его супругой Оленькой Андреевной. Дамир любил переходить непосредственно к делу, опуская формальности, и в этот раз он сделал точно так же:

— Дети, завтра мы с мамой ужинаем с Ангарскими. Фади, ты тоже едешь. Георгий берёт с собой Петю и Аню. Вы, кажется, близко общаетесь с Петром на учёбе, и Аня девушка хорошая. Будет правильно, если и на светских вечерах вы будете поддерживать связь.

— Ах! Я забыла про встречу, — виновато сказала Оля, — мы с Кравченко договорились…

— Ты сама всех звала на этот вечер, — округлил глаза Дамир. — Следовало предупредить, если у тебя появились другие планы.

Ольга перестала есть и резко отложила приборы в сторону.

— Ну забыла, с кем не бывает! Но как быть с моими друзьями? Мы Тёму с Яном только по телефону с днём рождения поздравили, Алисин в конце августа вообще пропустили. Какие ещё поводы собраться в ближайшее время?

— Ты расстроена, я знаю, но для меня это важная встреча, — мужчина смягчил тон, — и поэтому я прошу тебя сделать выбор в пользу Ангарских. Я действительно рад, что у тебя появились друзья и личные интересы, но если это настоящие друзья, то они поймут, если один раз ты им откажешь. А заключив контракт с Георгием, мы, возможно…

— Папа, — несмело перебила Тейзис, — а может, перенести ваш ужин? Кравченко пригласили нас в кино, завтра единственный день, когда наша семья свободна. Это ведь единственный выходной у Али и Фади. Пойдёмте лучше с нами?

— Тейзис, мы не разговариваем во время еды, — Элайджа бросил на сестру укорительный взгляд. — Но если уж все решили высказать мнение, то я считаю, отец прав. Такие встречи не переносятся, ты и сама знаешь.

— Именно, — подтвердил Дамир. — Ольга, Фади, завтра в пять едем, будьте готовы.

После его слов все синхронно принялись есть и больше никто не произнёс ни звука. Лишь Оля сидела с отрешённым видом и не прикасалась к еде. Она залпом выпила бокал вина и удалилась в спальню. Без жены Дамиру кусок в горло не лез. Он ковырял вилкой салат до тех пор, пока тот не превратился в кашу. Дети продолжали есть, изредка косясь на главу семьи. Мужчина не выдержал, схватил трость и захромал на третий этаж к угнетённой супруге.

— Я чем-то обидел тебя?

— Что ты, — вдруг улыбнулась Ольга. — У меня потрясающий муж, которого я боготворю и бесконечно уважаю, и я хочу попросить у него прощения за свою взбалмошность. Ты простишь меня?

— Не лги, Оля. К чему был этот спектакль? Скажи прямо, чего тебе не хватает.

Она печально вздохнула.

— Это напрямую касается меня и моей жизни; видишь ли, в ней давным-давно уже ничего не происходит, а мне хочется чего-то… настоящего. Душевного. Творческого.

— Творческого? — Дамир вскинул брови. — Тебе недостаточно ходить в театр, слушать