Сопротивление королевы - Ребекка Росс

– Что вы делаете? – прошипела Бета.

– Доверьтесь мне, – сказал я, открывая дверь обратно в коридор.

Бета фыркнула, взяла мой рулон полотна, и мы втроем направились на юг. Коридор в конце концов разделился, и одна развилка вела на винтовую лестницу.

Я начал подниматься, женщины последовали за мной. Поднос с импровизированным ужином дрожал у меня в руках.

Мы добрались до площадки, которая выходила на стену с парапетом, как и описывал Шон. Где-то поблизости должна быть дверь в башню, и я шагнул в открытое пространство. В воздухе разливалось зловоние от расположенных внизу конюшен. Запах навоза напомнил мне о том, как когда-то меня прятали в нем и как эта зловонная куча спасла мне жизнь. Я подошел на запах к краю парапета и обнаружил, что навоз лежит во внутреннем дворе между стенами.

– Если придется прыгать со стены, – прошептал я Нив, – то сюда.

Нив кивнула.

– А дверь там.

Она показала на башню, где в стене выделялась окованная железом дверь, скрытая в тенях. Она не охранялась, что меня удивило, пока я не увидел на парапете патрульного, шедшего прямо на нас.

– Боги милостивые! – пробормотала Бета.

Я решил, что она говорит о приближавшемся к нам стражнике, пока не услышал стук выпавших из стены камешков.

Я поднял голову и увидел, как по стене карабкается не кто иной, как Кила. Она лезла по плющу, который рос в растворе между камнями, от зубчатой стены к окну на стене тюремной башни. И в тот же момент я понял, что Кила лезет к Бриенне и мы должны следовать за ней.

– Вот так ты и войдешь, – сказал я Нив. – Поторопись и следуй за ней.

Нив не колебалась. Швырнув полотно через парапет на кучу навоза, она бросилась к стене, чтобы лезть за Килой. Бета потрясенно вскрикнула.

– Я не смогу туда взобраться, – заявила ткачиха.

Ее багровое лицо побледнело, когда она увидела, как ее внучка ищет, куда поставить ногу.

– Нет, поэтому вам придется подождать здесь и отвлекать стражника.

Я протянул ей поднос с булочками, забирая у нее шерсть и полотно.

Я бросил ткани вниз, на кучу навоза, как и Нив, и стал наблюдать за Бетой, которая направилась с ужином к стражнику. Затем, держась в тени, перевел взгляд на девушку, взбиравшуюся по стене. Кила уже исчезла в окне, не зная, что мы здесь и следуем за ней.

Я подождал, пока Нив доберется до оконного переплета и окажется в коридоре башни. Мне показалось, что окно проглотило девушку, но потом появилось ее бледное в лунном свете лицо, и она махнула мне.

Только после этого я обрел надежду и начал действовать.

Я свернул в южный коридор и направился в западную часть замка. Услышав знакомый лязг опускаемого подъемного моста, я перешел на бег. Мои сапоги гулко стучали по камням. Раздались первые крики тревоги, и я задержался, чтобы выглянуть в ближайшее окно, откуда был виден подъемный мост.

Он был полностью опущен, и по нему двигалась Грейна со своим войском. Их стальные нагрудники блестели в лунном свете, а звезды отражались на мечах. Они шли молча и двигались как один, словно по мосту скользила змея.

Я добежал до западной башни в тот момент, когда поднялся крик в проездной башне. Я ощутил в каменных стенах дрожь разворачивавшегося штурма.

Затем выхватил меч и побежал вверх по лестнице, ища Деклана Ланнона.

Владения леди Халлоран, замок Лера

– Госпожа Бриенна! Госпожа Бриенна, очнитесь. Пожалуйста, пожалуйста, очнитесь!

Тонкий, дрожащий голосок, который хотелось взять в руки и лелеять, глядя, как бутон распускается розой. Голос напуганной девочки, ее слова подобны солнечному лучу, пробившемуся сквозь грозовые тучи.

– Я хочу ее видеть, Кила. Кила!

Возмущенный, пылкий ответ, голос смелого и решительного мальчика, слова – как капли дождя, падающего в реку.

– Нет, Эван, не смотри. Оставайся там.

– Она моя леди, и я могу делать что хочу.

Я услышала шарканье ботинок, потом – тишина, темная, болезненная тишина, я утонула в ней как в бездне. Мальчик начал плакать, плакать, плакать…

– Ш-ш-ш, Эван, тебя услышат. Я же говорила: не смотри.

Но она тоже заплакала.

– Он ее убил! Он ее убил! – простонал мальчик, в его голос прорвалась ярость.

– Нет, братец, она жива. Мы должны вытащить ее, пока папа не вернулся. Нужно ее спрятать.

– Но где? Здесь негде спрятаться!

– Я достану ключ, а ты найдешь место, где ее спрятать.

Голоса стихли, и теперь я слышала только тихое гудение и сопение – звуки существа, которое хотело раствориться в сумраке.

Открыв глаза, я поняла, что это мое дыхание, слабое и затрудненное. Я по-прежнему висела на запястьях, но больше не чувствовала рук.

Я подумала о Тристане, последнем унаследованном от него воспоминании, которое еще отдавалось эхом в моем сердце, о боли, связавшей нас через века. Он верил, что на нем лежит проклятие последней принцессы Каваны: что дочь его рода похитит его воспоминания; он знал, что я произойду от его крови, что исправлю его ошибки.

Пальцами ног я задела пол, кучу волос. Чьи это волосы? Такие красивые, их не следовало вот так обрезать.

А вот и кровь. Я проследила за ее дорожкой в обратном направлении: от пола вверх по моей ноге, вверх по грязной ночной рубашке и до запекшейся крови во впадинке на ключице.

Это моя. Моя кровь.

Я пошевелилась, отчаянно стараясь ощутить руки, и задела щеку.

И я вспомнила. Жалящий клинок. Слова, которые Деклан всаживал в мои раны… «Я хочу, чтобы Эодан в конце концов обрел тебя. Но когда он посмотрит на твое лицо, он увидит в нем свою мать. Он будет знать, где ее искать».

Я ахнула и забилась в цепях, пока боль в лице не вернула колючие звезды, словно я вращалась под небом, переполненным размытыми созвездиями, от которых кружилась голова. Я захотела опять погрузиться в темный туман, в бессознательное состояние.

Лили Морган мертва. Он мне лжет. Она не может быть жива…

И тем не менее я могла думать только о Лили Морган.

Сознание куда-то уплыло, я не знала, сколько времени прошло.

Когда железная дверь со скрипом отворилась, я вздрогнула и опять зацепила лицо. Боль отдалась в костях, у меня перехватило дыхание, я закашлялась, и меня вырвало на рубашку.

Я ожидала услышать зловещий смех Деклана, ощутить грубость его рук, пока он решает, как меня искалечить на этот раз. Но меня окружило что-то мягкое. Кто-то нежно, ласково дотронулся до меня. Руки скользнули по моим предплечьям к крюку.