Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни - Олег Цендровский

На Окинаве, острове долгожителей в Японии, между прочим, не очень любят канонизированную диетологами рыбу. Один из столпов диеты там – про́клятая всеми жирная свинина со стаканчиком крепкого алкоголя вдогонку. Это не означает, что нужно перевернуть наши представления вверх дном и минус теперь равен плюсу. Скорее, нужно сделать поправку на склонность современной диетологии и прикладной медицины (как и мировоззрения в целом) к сгущению туч над «опасными» явлениями и отказ видеть положительный потенциал негативности. Человек, ведущий действительно стерильный и здоровый образ жизни, как раз этим может сильно сыграть против своего здоровья, не говоря уже о качестве жизни в целом.

Поскольку идея эта еще очень непривычна даже для многих специалистов, я приведу другой универсальный пример гормезиса – уже из иммунологии. Как известно, маленький ребенок очень любит совать себе в рот всякую гадость, и если ему позволить, готов радостно лопать землю под ногами. Часто родители бдительно пресекают подобные порывы, но не стоит проявлять в запретах излишний фанатизм, иначе ребенку со здоровьем не повезет. Пробовать окружающий мир на вкус – это древнейший и необходимый механизм иммунного обучения. Юный организм знакомится с антигенами той среды, в которой он родился: с чужеродными молекулами вирусов, бактерий и грибов, на которые вырабатывается защита в виде антител.

Если содержать ребенка в стерильных условиях, его защитные механизмы рискуют остаться недоразвитыми и быстро пасть под напором первого же серьезного заражения. Аналогично, когда в кишечнике человека очень мало паразитов, то его иммунитет не просто слабее; за избытком свободного времени он начинает открывать «дружественный огонь» и бить по самому организму. Количество тяжелых аутоиммунных заболеваний и аллергических реакций растет в прямой пропорции к чистоте желудочно-кишечного тракта.

Как описанный выше физиологический стресс, так и психологический является основой нашего развития и устойчивости, а благодаря этому и условием эмоционального благополучия. Имея дело с любым прекрасными средством, однако, важно соблюдать дозировку. Со времен древних греков основой благоразумия является великая истина: «Мера важнее всего». Ее поднимали на щит по крайней мере четыре из так называемых «Семи мудрецов Древней Греции» (Клеобул, Питтак, Солон и Фалес), не говоря уже о первых поэтах и почти всех более поздних философах.

Оптимальная мера стресса: закон Йеркса-Додсона

Понимание, что применительно к стрессу «мера важнее всего», получило научное доказательство более столетия назад и с тех пор обросло обширной фактической базой. В 1908 г. американские исследователи Роберт Йеркс и Джон Додсон проводили эксперименты на крысах, задавшись целью установить, как стресс влияет на когнитивные процессы, в первую очередь на память. Полученные данные можно представить в виде перевернутой буквы U. При низких значениях стрессового воздействия эффективность мозга тоже низкая, и память работает слабо; затем – по мере роста нервного возбуждения – она повышается, достигая максимальных значений в серединке, после чего стремительно падает при продолжении стимуляции.

С нейробиологической точки зрения, при любом стрессе наблюдается усиленное выделение его главного гормона-регулятора – кортизола, который с кровью разносится по всему организму и дает сигнал об увеличении энергозатрат, что субъективно воспринимается как чувство напряжения. Пока кортизола разумное количество, в центре краткосрочной памяти (гиппокампе) он присоединяется к рецепторам I типа – минералокортикоидным, и это улучшает запоминание. Наряду с этим главный активатор нервной системы и умственных процессов в стрессовой ситуации – норадреналин – тоже улучшает память, ускоряет нервную деятельность по всей ЦНС, и по мере его роста мы субъективно ощущаем повышенное возбуждение, внимательность, собранность, концентрированность.

Однако неизбежно наступает точка, когда возбуждения многовато: пик перевернутой буквы U оказывается пройден, кортизола и норадреналина становится чересчур много, и мы катимся вниз. Для организма такой объем стресса есть сигнал, что угроза слишком серьезна, чтобы заботиться о высших психических функциях, и нужно бежать со всех ног или драться. В гиппокампе кортизол забивает собой почти все рецепторы I типа и присоединяется ко II типу – глюкокортикоидным, которые уже ухудшают память. Одновременно слишком много норадреналина приводит нас в состояние перевозбуждения, когда нормальная работа мозга выводится из равновесия эмоциональными центрами.

Два вида стресса: стресс-угроза и стресс-вызов

Прошло почти столетие после экспериментов Йеркса и Додсона, прежде чем стало формироваться научное понимание, что количество стресса и соответствующих веществ второстепенно по сравнению с качеством нашего отношения к стрессовой ситуации[23]. Если мы не принимаем ее добровольно и трактуем как угрозу, то воздействие стресса оказывается не только дестабилизирующим, но и разрушительным. В нас включаются алгоритмы жертвы, а все процессы, связанные с созданием условий для роста, здоровья и долгосрочной продолжительности жизни, тормозятся как лишенные приоритета.

Частые и сильные эпизоды стресса-угрозы (с пиками норадреналина) или хроническое состояние загнанности (без всплесков норадреналина, но с постоянным кортизолом) наносят мозгу урон, сопоставимый с черепно-мозговыми травмами. Размер гиппокампа идет на убыль за счет уменьшения числа нервных клеток и отмирания их отростков. Миндалина – ключевой центр страха и агрессии – растет в размерах, как и наша склонность отрицательно на все реагировать. Иммунная система находится в постоянно угнетенном состоянии, растет риск широкого спектра заболеваний, от сердечно-сосудистых до раковых, а процессы старения ускоряются за счет подавления фермента теломеразы. Сверх того, из-за интенсивной когнитивной и эмоциональной нагрузки страдает сила воли и способность к самоконтролю, поведение становится более шаблонным и агрессивным.

Напротив, при добровольном принятии стрессовой ситуации, трактовки ее не как угрозы, а как вызова включаются режимы исследования и борьбы. Для организма стресс-вызов – это сигнал, что текущее нервное напряжение есть способ реализации потребностей, обучения и заботы о будущем. Как следствие, запускаются процессы развития при сопровождении заряда положительных эмоций: мозг перенастраивается, количество нервных клеток и их отростков в гиппокампе увеличивается, иммунная система и работа фермента теломеразы активизируются.

В первом случае стресс расходует энергетические ресурсы организма, разрушает и ослабляет его. Во втором случае стресс залезает в наши запасы не менее алчной рукой, но в долгосрочной перспективе это обеспечивает наш рост или по крайней мере поддержание текущего состояния. Различие здесь не в профиле и количестве выделяемых веществ, поскольку они почти полностью совпадают. Разница в том, как мы трактуем происходящее, какие эмоциональные центры задействуются на фоне дестабилизирующей нас ситуации. Не ее интенсивность, а характер восприятия и эмоциональной активации в стрессе направляют психофизические процессы по тем или другим рельсам.

Простой и лаконичной иллюстрацией может послужить замер стрессовых гормонов у крысы, резво бегающей в колесе, и у крысы, спасающейся от опасности. В обеих ситуациях животные будут испытывать сильный стресс, и надпочечники станут вырабатывать огромное количество кортизола и других глюкокортикоидов. Однако добровольно принятый стресс-вызов положительно скажется на организме в целом и росте нервной ткани в частности, а отторгаемый стресс-угроза будет иметь зеркально противоположный эффект.