Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни - Олег Цендровский

Авторы делают здесь акцент на разлагающем влиянии социально-культурной среды, и оно, несомненно, присутствует. Однако власть ее совсем не безгранична, в противном случае мы не наблюдали бы таких возможностей по разнообразию поступков и судеб в почти идентичных внешних условиях. Вспомним вновь справедливые слова Сартра: важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня. В любых обстоятельствах есть место для принятия кардинального решения: двигаемся ли мы вверх или вниз, к раскрытию высших возможностей своей личности или к застою и энтропии. Второй путь есть путь предательства, форма Стокгольмского синдрома, когда человек из невежества вступает в союз с силами, противными самой сущности жизни. Когда люди замечают, что их усилия оказываются напрасны или приносят совсем не тот результат, к которому они стремились, то часто прекращают или сильно замедляют свое движение. Они не видят смысла в дискомфорте напряжения, не обеспечивающее им желаемых плодов из достижений и приобретений.

Мы уже знаем, что в силу нейробиологических и психологических причин это крайне ошибочный ракурс восприятия. Жизнь человека, а в особенности ее эмоциональный фон, определяется тем, кто он есть, а не тем, что он имеет. Счастье, продуктивность, смысл – это не то, что случается с нами, а то, как мы проживаем случающееся, определенная устойчивая структура информационных потоков в голове.

Путь наверх и путь творческого дискомфорта является единственно правильным не столько потому, что он куда-то ведет, сколько из-за того, чем он является по своей внутренней сути в каждый конкретный момент времени. Он есть противоположная предательству верность экспансивной и созидательной природе бытия, которая вознаграждается не когда-то в будущем, по итогам усилий, а уже сейчас – и тем больше, чем она последовательнее. Теперь пришло время прицельно сосредоточить внимание на главных принципах и правилах самосозидания, которые позволяют преодолеть искажения восприятия и произвести перенастройку психических процессов.

Преодолевая собственные ограничения и двигаясь к поставленным целям, человек вынужден бороться с естественными силами гравитации, с сопротивлением мира, не желающего покорно укладываться в чьи-то планы. По законам как физики, так и лирики за всякую попытку внести перемену реальность взымает плату той единственной монетой, которая у нее в ходу – энергией. Движение вперед требует постоянного напряжения, но наш древний мозг тяжелыми условиями существования научен скупости. В него загружены до чрезмерности сильные алгоритмы экономии усилий, особенно усилий умственных, поэтому он неохотно развязывает кошелек и с болью отрывает каждую монетку от сердца.

По умолчанию, всякая проблема, препятствие, ощутимая натуга – это угроза, это сигнал, что нечто идет не так и впредь подобных ситуаций следует избегать. Поэтому в нас возникает стресс, а по нервным окончаниям бежит заряд негативных эмоций, понижающий статус поведенческой программы, приведшей к этой проблеме. Фигурально выражаясь, мозг рассуждает следующим образом: «Мы попытались что-то сделать, возникли затруднения, были израсходованы силы. Даже если сейчас все получилось, это опасно и нехорошо, возможно, есть другие и более легкие способы, к ним и нужно стремиться».

На первый взгляд логика вполне справедливая, даже более того, она блестяще себя проявила, если учесть те обстоятельства жизни сотни миллионов лет назад, когда сложная нервная система формировалась у рыб, моллюсков и ракообразных. С биологической точки зрения стресс – это как команда матросам: «Свистать всех наверх!» Все быстро поднимаются на палубу, и нервная система возбуждается для того, чтобы от души повоевать или поработать – что для нее, в сущности, одно и то же. Так исторически сложилось, что нашим предкам «Свистать всех наверх!» намного реже кричали, чтобы сделать приятный сюрприз, чем при приближении бури или вражеского судна, а работать они не любили. По этой причине, хотя стресс изредка и бывает приятным, наша изначальная настройка – его избегать.

Что было хорошо для homo habilis, проконсулов и тварей морских, для нас уже, однако, не совсем годится; в жизни современного человека стрессовая ситуация является по большей части возможностью, а не угрозой. Дестабилизирующие индивида сложности, непрерывное расходование сил и инвестиции есть те самые траты, без которых не получается прибылей. Сопротивление мира есть то, что нас формирует, и отвечая на его вызовы, мы расходуем энергию на самый важный вид созидания – на самосозидание, мы обучаемся и перестраиваемся.

Работа порождает трение шестеренок, двигатели дают выхлоп, и возникает тот благой вид стресса, который можно назвать творческим дискомфортом. Он не должен сваливаться в кучу со стрессом-угрозой, что так часто происходит, и сопровождаться отрицательными переживаниями. От того, сумеем ли мы переобучить свою нервную систему, от того, понимаем ли мы потенциал творческого дискомфорта, зависит очень многое. Как станет вскоре ясно, он лежит не только в основе развития, но даже телесного здоровья и полноценного счастья.

Когда вы бьетесь над стихом или текстом, когда не можете сформулировать мысль, выставляете себя дураком в разговоре, нервничаете и не уверены в себе, когда совершаете ошибки и терпите неудачи, кажется, будто нечто идет не так. Но это лишь кажется в силу врожденных и усвоенных искажений восприятия, узости перспективы, из-за которой мы концентрируемся не на их внутренних следствиях, а на внешних, в действительности незначительных и краткосрочных. Многие ситуации, которые в узком ракурсе рассмотрения являются опасными и вредными, в широком контексте оказываются полной противоположностью.

Проиллюстрировать это можно таким явлением в биологии, как гормезис, которое только начинает должным образом изучаться. Гормезис представляет собой умеренное разрушительное влияние различных факторов на организм, в результате противостояния которым он становится крепче, сильнее и лучше держит удар. Когда мы живем в будто бы идеальных условиях, где нам ничто не угрожает, ничто не бросает вызов, мы слабнем. Издавна была известна способность малых доз ядов укреплять организм и спасать жизнь во время болезни, и ныне наука лишь начинает получать все больше свидетельств распространенности эффектов гормезиса.

Если обратиться к самому известному примеру, последнее десятилетие ознаменовалось огромным массивом исследований, описывающих длинный ряд преимуществ употребления умеренных доз алкоголя[20]. Умеренное употребление алкоголя способно продлить жизнь на несколько десятков процентов (за счет снижения смертности от группы заболеваний), укрепляет сердечно-сосудистую и даже нервную систему[21]. Причем дело не в чудодейственных биофлавоноидах вина или иных низкоградусных напитков, которые приносят пользу «вопреки» вреду токсичного этанола.

Нет, как можно судить по исследованиям на животных с почти чистым этиловым спиртом, именно этот токсин и ответствен за основные эффекты[22]. Алкоголь, вообще многие яды и разрушительные воздействия в надлежащих дозах, полезны именно потому, что вредны, и для современного биолога здесь нет никакого парадокса. В ответ на удары действительности организм отстраивает свои укрепления, он учится справляться с самым широким спектром проблем и повышает свою живучесть.