Тайна сердца - Арина Теплова

— Не надо перечить мне, милая, понимаешь? Только мой гнев вызовешь, — добавил молодой человек как-то примирительно. Его ладони в перчатках в этот миг ласково поглаживали ее спину. — И сама потом плакать будешь. Пойми, горлинка моя, — он легко поцеловал ее в нос.

— Я более не буду, — пролепетала девушка, отчетливо осознавая, что такой Илья все же нравился ей больше, нежели тот, который грозил и злился.

— Вот и умница, — похвалил молодой человек и вновь склонился к ее губам.

Второй поцелуй был более длительным, чем первый. Именно в этот раз Даша ощутила, что ей нравится, как Илья целует. Властно, умело и ласково. Невольно она забылась, ощущая, что с каждым мигом ее существо наполняется неведомым доселе удовольствием. Подчиняясь некоему необъяснимому порыву, она подняла руки и обвила кистями шею молодого человека. Он тут же еще крепче прижал ее к себе и его ладони начали неистово гладить и сильно разминать ее спину и талию. Почти четверть часа он не позволял ей высвободиться из его объятий, настойчиво навязывая ей ласку своих властных и нежных губ.

Когда он все же отпустил ее рот и чуть отстранился, Даша увидела на его лице широкую мальчишескую улыбку.

— Два дня спать не мог. Так хотелось поцеловать тебя как следует, — откровенно вымолвил он. Она быстро убрала руки с его шеи и опустила взор, вконец смутившись. Илья заметил это и решил дать девушке немного времени, чтобы она привыкла к его близости. Оттого он выпустил ее из своих объятий и предложил: — Пройдемся, быть может?

Она молча кивнула и медленно направилась к березам, стоящим неподалеку. Теплов пошел за девушкой немного позади. Он любовался ее ладной изящной фигуркой в длинной узкой юбке и короткой вышитой белой шубке, которая едва прикрывала бедра. Даша остановилась у одной из берез и, опершись спиной о ствол дерева, подняла лицо. Илья застыл рядом с ней и также посмотрел наверх. Голубое яркое небо над ними было безоблачно.

Сердце Даши бешено стучало, она была вся на нервах. Девушка понимала, что между ней и Ильей происходит нечто нехорошее, запретное и дурное. Да, она была еще слишком наивна, но все же отчетливо осознавала, что Илья не имел права так целовать ее. Даже Михайлов, который собирался просить ее руки, не позволял себе подобного. А Илья как будто считал вполне приемлемым подолгу целовать ее в губы и неистово гладить руками ее стан. Она не понимала, зачем он это делает, и очень хотела прямо спросить об этом. Но боялась вызвать его на откровенный разговор и потому упорно молчала и старалась поменьше смотреть в его лицо, невероятно смущаясь от пронзительного страстного взгляда молодого человека, который он и не думал отрывать от ее лица.

— Да, Дарёна, — вдруг произнес Теплов. — Хотел сказать тебе. Со вчерашнего дня я твой новый опекун. Матушка попросила меня взять эти обязанности на себя, ведь сейчас я глава дома. Отныне, если тебе что-то надобно, ты можешь напрямую ко мне обращаться.

Вскинув на молодого человека стремительный испуганный взор, Даша застыла. Теперь она не могла просить заступничества у тетушки. Теперь она должна была просить все у него. Но как найти спасение именно от него? Это было ужасно. Чтобы Илья не заметил, как она расстроилась от его слов, Даша быстро отвернулась. На ее глазах заблестели слезы от той несправедливости, что творила с ней жизнь.

— До двадцать одного года я буду присматривать за твоим наследством и имением, ты не беспокойся. А потом все бумаги помогу тебе оформить, и станешь полновластной хозяйкой, — объяснил Илья, смотря на затылок девушки. Даша напряглась и, не оборачиваясь, тихо спросила:

— А если я выйду замуж? Этими делами будет заниматься мой муж?

— Конечно, — кивнул он и немедленно добавил: — Только рано тебе еще думать о замужестве, Дарёна. Годам к двадцати посмотрим.

Даша от бессилия сжала кулачок. Так, понятно! Значит, до двадцати лет житья ей свободного не видать. Если он уже заявил, что до этого момента даже не стоит об этом думать, значит, так и будет. Два года рабства, под его контролем и давлением. И делать единственно то, что он велит, иначе опять под замок. Именно так он сказал чуть ранее. Возможно, ей повезет, и она выйдет замуж лет в двадцать, как он сказал, а если нет, обязана будет жить под его властью до двадцати одного года.

Она чувствовала, что хочет расплакаться или просто сбежать куда-нибудь навсегда, чтобы он не мог найти ее и приказывать, как ей жить. Но она не могла, потому что боялась. Ведь все документы ее были у него, вся законная власть как опекуна тоже была у него. Без его позволения, по закону, она не могла не только выйти замуж, но и даже уехать в другой город, и Даша прекрасно об этом знала. И теперь понимала, что должна немедленно все свои недовольства и мысли спрятать от него, пока Теплов не понял, как она расстроена. Она собралась с силами и заставила себя успокоиться.

Оттого, когда через пару минут Даша повернулась к молодому человеку, на ее красивом лице не было написано ничего, кроме вежливого покоя. Илья ласково улыбнулся ей и спросил:

— Не замерзла?

Он взял ее руку и, стянув перчатку, начал страстно целовать пальчики. Она отрицательно помотала головой, пытаясь изо всех сил не расплакаться от той трагичной ситуации, в которой оказалась. От ее руки Теплов перешел к лицу, обхватив его своими ладонями, и начал уже страстно осыпать поцелуями глаза, лоб, щеки и губы девушки, перемешивая ласки с глухими фразами о том, как она красива и прелестна. Даша терпела все эти нежности, чувствуя, что Илья очень умело ласкает ее лицо губами, но никак не могла отделаться от мысли о том, что отныне она полностью в его власти, и любое ее неверное поведение будет жестоко караться его властной рукой.

Они вернулись только к ужину. Почти три часа молодые люди катались по полям, еще пару раз останавливаясь для отдыха. Лишь когда стало темнеть и похолодало, Илья решил, что пора возвращаться в усадьбу. Когда Даша вошла в свою спальню, Анюта, сидящая на стуле, быстро отложила свое шитье и, вскочив на ноги, воскликнула:

— Наконец-то, барышня!

Медленно пройдя в комнату, Даша, словно в