Тайна сердца - Арина Теплова

— Не надо на конюшню! — вмиг опомнившись, воскликнула Даша, прекрасно зная, что на конюшне приказчик наказывал провинившихся крепостных плетьми. Она осознала, что из-за ее нежелания ехать теперь может пострадать невиновная Анюта. Оттого быстро встала и сказала: — Я готова уже.

Недовольный аквамариновый взор Теплова прилип к лицу Даши, и он уже более спокойно велел:

— Тогда надевай шубку и поехали.

Под его тяжелым гнетущим взором она облачилась в поданную ей Аней белую короткую шубку и уже через минуту, тяжело вздыхая, вышла из своей спальни, стараясь не смотреть на мрачное лицо Ильи, который шел в двух шагах позади нее. Она ощущала, что молодой человек очень недоволен, ибо даже не предложил ей локоть, чтобы спуститься с лестницы. А, как надсмотрщик, испепелял взглядом ее затылок и контролировал каждый шаг. В парадной Даша проворно натянула взятые перчатки, и дворецкий открыл перед ними дверь.

Свежий воздух чуть охладил ее лицо, но совсем не успокоил бешено бьющегося сердца. Даша вновь ощутила себя словно крепостная, которая должна беспрекословно подчиняться приказам хозяина и исполнять его волю, а иначе он будет недоволен. Молодые люди приблизились к приготовленным лошадям, и конюх Тихон помог девушке сесть в седло. Теплов ловко запрыгнул на своего жеребца и проследил за тем, как девушка разместилась в седле. Даша не в силах смотреть на недовольное лицо Ильи с горящими глазами, отвернулась от него и, натянув поводья, развернула лошадь к выезду.

— Поехали, — скомандовал Теплов и, пришпорив коня, поскакал впереди. Даша последовала за ним, стараясь не отставать.

Всю дорогу он гнал своего жеребца с бешеной скоростью, как будто пытался уйти от погони. То и дело он оборачивался, желая удостовериться, что девушка скачет за ним. Они уехали уже довольно далеко за город, почти на пять верст.

У березовой рощи, где были видны проталины, Теплов резко осадил коня и спешился. Даша также остановила свою кобылу и хотела слезть с лошади, но Илья уже оказался около нее и, протянув руки к девушке, стремительно обхватив ее за талию, спустил Дашу на землю. Она думала поблагодарить молодого человека, но не решилась, ибо его лицо было мрачно, а губы сжаты в твердую линию. Он медленно убрал руки с ее стана, но не отошел. Не спуская с ее лица недовольного взгляда, молодой человек остался стоять, взяв поводья ее лошади в свою руку. Даша оказалась зажатой между Тепловым и кобылой.

— Вы это что же, Дарья Сергеевна, решили поиграть со мной? — без всяких предисловий обвинительно заявил он ей, испепеляя ее горящим взором.

Даша быстро отвернула от него лицо, чувствуя, что сейчас начнется скандал. Он уже час называл ее полным именем, и его фразы вырывались через сжатые зубы. Она прекрасно видела его клокочущее настроение и понимала причину недовольства. Ведь впервые за две недели она посмела ослушаться его и не спуститься вовремя в парадную, как он велел. Девушка уже прекрасно поняла, что Илья был доволен, весел и ласков с нею, именно тогда, когда все происходило по его воле и так, как он хотел. Но стоило ей начать проявлять свои желания или сделать нечто, что ему неугодно, как молодой человек мгновенно превращался в сурового непреклонного деспота, который начинал изводить ее.

— Это не так, — тихо ответила она.

В этот момент кобыла чуть отодвинулась, и Даша, воспользовавшись моментом, ловко вывернулась и отошла от Теплова. Он быстро привязал лошадей к дереву и, вновь приблизившись к девушке, неучтиво схватил ее за локоть, развернув к себе.

— Как же! — возмутился Илья, не спуская злого взора с прелестных синих глаз. Он видел, что она упорно смотрит в сторону, чтобы не встречаться с ним взглядом. И это до крайности бесило его. Он жаждал, он хотел, чтобы она, как и вчера на прогулке, смотрела ему прямо в глаза, чисто, открыто и радостно. — Ты принимаешь меня за дурака? Не хотела ведь ехать? Так? Говори правду!

Вспылил в сердцах Илья, ощущая, что девушка после вчерашнего отчего-то решила перемениться к нему и отдалиться в тот момент, когда, как ему казалось, они только стали близки друг другу.

— Дарья! — уже процедил Теплов. Она обратила на него затравленный печальный взгляд и тихо согласилась:

— Да, я не хотела ехать.

— Чем же я так провинился перед тобой? — выпалил Илья нервно, и в его голосе появились просящие нотки. — И платья тебе купил, и выходить можешь куда захочешь, и праздник матушке на твои именины двадцатого позволил устроить…

— Я благодарна вам, Илья Григорьевич, — произнесла Даша, тяжко вздохнув, и напряженно посмотрела вверх, в глаза молодого человека. — Но не по душе мне все это.

— Не по душе? — опешил Теплов. Даша хотела сказать что-то еще, но не могла решиться все высказать ему, все свои терзания и тягостные думы. — Что же, ты опять под замок хочешь?

— Нет, — пролепетала она испуганно, покачав отрицательно головой и опуская взор.

— Тогда что же тебе еще надобно? Скажи, — уже более спокойно вымолвил Теплов и, осторожно взяв девушку за подбородок, одной рукой, заставил смотреть на себя. Синий взор Даши, манящий, сладостный и чарующий, мгновенно вызывал в его существе трепет, и Илья ощутил неистовое желание поцеловать ее в губы. Теперь, немедленно, сейчас. Как тогда в кабинете. Он так желал этого уже два дня. Его вторая рука стремительно обвила ее стан, и молодой человек медленно, но неумолимо начал притягивать девушку к своей груди.

Прекрасно понимая, что сейчас будет, Даша напряглась всем телом, но не стала сопротивляться. Она думала о том, что, наверное, надо сдаться ему и позволить молодому человеку то, что он хотел от нее получить, иначе этот неприятный разговор-скандал никогда не кончится. Уже спустя миг Илья склонился над нею, и его губы накрыли ее рот. Он долго, упоительно и нежно целовал ее губки, с каждым мгновением все более настойчиво, страстно и неистово. Переместив обе руки на стан девушки, он сильнее притиснул Дашу к своей груди, не позволяя ей высвободиться из его объятий. Удивительное дело, но, когда он отпустил ее губы, и Даша открыла глаза, она увидела, что лицо молодого человека стало добрым, а взгляд ласковым. Он проворковал над нею:

— Такие сладкие у тебя губки, Дашенька, словно мед по ним разлили.

Она опустила взор, смущенная