Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

Подводный компас, никаких сомнений,– тяжелая, массивнаявещица. Ремешок, надо полагать, истлел, а это означает, что был изготовлен изкожи или иного естественного материала, не способного долго противостоятьразъедающей морской воде. Такие ремешки давным-давно делают из пластика, этосколько ж времени провалялась тут старомодная штуковина? Впрочем, делать выводыпреждевременно. Современный ныряльщик, не обремененный лишними деньгами, вполнемог использовать давным-давно списанную экипировку сороковых годов. В этомслучае компас лежит тут года два-три... нет, все же гораздо дольше. Чересчуртолстый слой известковых частичек и мшанок. Стекло разбито, торчат толстыезубчатые осколочки по всей окружности. Стекло, а не опять-таки ударопрочныйнадежный пластик. Такое впечатление, что компасом со всего маху хряпнули поострому выступу скалы и он не выдержал столь хамского обращения...

Сунув нечаянную находку в сумку на поясе, Мазур легонькооттолкнулся от дна, вытянулся горизонтально и поплыл дальше.

На миг показалось, что он летит в бездну. Разумеется, Мазурмоментально справился с этой иллюзией – ничего страшного не произошло,просто туннель кончился и он оказался в огромной пещере, высоком гроте, имощный луч, куда им ни поведи, не достигал стен или потолка, упирался во мрак.В луче мелькнул сверху вниз то ли рачок, то ли крупная креветка, моментальноушел из поля зрения. Вряд ли обитавшая в пещере мелочь когда-либо сталкиваласьс ярким электрическим светом... или просто-напросто слишком много временипрошло с тех пор, как сюда заплывал хозяин разбитого компаса. Кстати, за какимчертом его сюда занесло, интересно бы знать? Вообще-то, пещера казаласьидеальной базой для того, кто потаенным образом вздумал бы покопаться вкормовой части «Агамемнона»... но не нужно делать поспешных выводов. «Казалась»еще не означает «была». Неподалеку есть и другие пещеры, где сейчас точно также шуруют со страховкой ребята...

Он опустился на дно, повел лучом. Ничего интересного –куски камня, заросшие водорослями, пустые раковины давно и благополучнопомерших своей смертью моллюсков, странно, что здесь совсем не видно рыбешек,они такие укрытия обожают... Стоп!!!

Развернувшись влево, Мазур посветил в то место. На чистое,без следов песка каменистое дно легла косая, сложная, чересчур уж несвойственная естественному объекту тень...

Акваланг, мать твою! Точно, акваланг!

Подавив желание немедленно подать сигнал подергиваниемверевки, Мазур встал на дно и присмотрелся. Двухбаллонный акваланг какой-тостарой конструкции, баллоны грязно-бурого цвета – краска давным-давноотслоилась, растворилась в соленой воде, изготовленные из обычного железабаллоны проржавели настолько, что зияли целой россыпью дырочек. Кончиком ножаМазур осторожно коснулся ближайшего участка – и под клинком этагрязно-бурая поверхность податливо рассыпалась, провалился внутрь кусок старелку размером. Тяжелые чешуйки ржавчины, вяло кружась, опустились на дно.Это сколько же лет валяется здесь старомодная «дыхалка»? Двадцать, тридцать?Маска то ли разбита, то ли раздавлена – похожа скорее на восьмерку,железная основа погнута...

Что-то коснулось его щиколотки, легкое, мимолетное касаниетут же сменилось ощутимым сжатием, словно лодыжка угодила в тиски...

Мазур от растерянности не шелохнулся. Он явственно ощущал,как нечто гибкое и сильное, плотно охватившее лодыжку, будто бы пульсирует,прилипает, давит...

И тут в неподвижном луче фонаря, только что положенногоМазуром так, чтобы свет бил на акваланг, что-то шевельнулось. В первый миг этопоказалось змеей. Тут же он убедился, что ошибся: луч фонаря плавно, неспешнопересекло бурое щупальце в руку толщиной, покрытое круглыми присосками с четкоразличимыми по краям белесоватыми коготками. Конец второго, казавшегося из-заосмысленности движений самостоятельным разумным существом, словно бы ввинтилсяв полосу света, застыл, подрагивая. Через пару секунд щупальце скрылось вомраке.

Показалось, что резиновая шапочка на голове – изчистого, неимоверно холодного льда. Мазур замер в первобытном, слепом ужасе,боясь шевельнуться. Давление на лодыжку немного ослабло, самую чуточку, но егоправая нога по-прежнему оставалась в капкане.

Потом в голове панически пронеслось: «БОЛЬШОЙ МУЗУНГУ!»Покойный полисмен был прав, все это не сказка, а доподлинная быль, тут вам извиздец...

Хорошо еще, он не упустил загубник, по-прежнему дышалразмеренно, как и следовало. Именно ощущение загубника во рту и привело его вотносительную норму, вместо панического хаоса первобытных страхов и желаниянемедленно рвануть прочь пришла кое-какая холодность мыслей.

Второе щупальце, определенно не то, что обвивало его ногу,все так же извивалось в луче фонаря. Это не жуткий монстр из фильма ужасов, этообычный осьминог, разве что, судя по толщине щупальцев, довольно большой...

«Нечего бояться, нечего бояться...– внушал себе Мазур, стоясовершенно неподвижно.– Нечего бояться...»

Это животное. Здоровенное, неглупое, но все же животное,обычный морской житель, никакая не нечистая сила. Это большой осьминог, всего иделов. Большой. Не гигантский из моряцких баек, якобы способный утопить фрегатвроде «Агамемнона». Гигант попросту не протиснулся бы в туннель...

Успокойся. Соберись окончательно. Он пока что не нападает,он попросту по своему всегдашнему обыкновению изучает новый предмет, которогопрежде не было. Всего одним щупальцем. Хватка слегка ослабла, щупальце шарит поноге, по ласту... Всего одно щупальце, значит, осьминог спокоен, лежит себе надне...

Словно музунгу прочитал его мысли – второе щупальцевзмыло вверх, исчезнув из луча света, и тут же Мазур почувствовал прикосновениек груди, присоски чиркнули по ремням, по поясу с ножом и пистолетом...

Пистолетом! Он примерно представлял, где находится тело, оноже – голова. В пистолете четыре пули, вернее, стальных иглы, в просторечииименуемых «гвоздями». На дистанции поражения насквозь прошивают дюймовуюсосновую доску...

Вот только осьминог мало напоминает доску. Скорее уж –желе. Его можно издырявить всего – гарпунами, пулями, копьями, но это малочем поможет, если не попадешь с первого раза в уязвимые точки. Истыкаешь его«гвоздями» так, что станет напоминать ежа,– без особого вреда для твари...

Нужен один-единственный, но точный удар, а его-то как раз ненанести, не видя цели. Значит, стрелять не следует. Вцепится всеми щупальцами,отсечь их ни за что не успеешь, может сорвать маску, вырвать загубник, сам тогоне желая, не подозревая даже головоногим умишком о существовании таких вещей...

«Спокойно,– повторял себе Мазур.– Спокойно. Знаменитая сценаиз „Тружеников моря“ – побасенка чистейшей воды. Гюго был великимписателем, но в осьминогах не разбирался совершенно, ему тогда же на этоуказали ученые, коих классик высокомерно проигнорировал...»

Специально осьминог за человеком не охотится. Не питается ончеловечиной. Тут другое – раздраженное вторжением в его логово восьминогоесоздание может утопить не по природной злобности, а из тупого инстинкта. Ненравится ему, когда в пределах досягаемости щупальцев невозбранно шляютсяпосторонние крупные организмы. Проблему следует ликвидировать немедленно,считает осьминог,– и труп останется валяться на дне, пока... Черт, не произошлоли именно так с хозяином старомодного акваланга? То-то маска разбита,скручена...