Наследие предков - Даниэль Зеа Рэй

Радомир вспомнил, как однажды среди дня пришел к Гелиану в лабораторию. Дверь ему отворила Аврора и, хмыкнув неопределенно, заявила:

— Господин Гелиан никого не ждет.

— А я гость незваный. Таких не ждут.

Она тогда хохотнула в ответ на его шутку, и он даже обернулся, чтобы понять, так оно в самом деле или нет. В тот момент он ощутил какой-то приятный аромат. Духи. Дорогие духи, которые мог сделать только один химик в поселке. С тех пор он стал определять присутствие Авроры рядом только по этому аромату. Если она была в комнате, аромат витал в помещении еще несколько минут. Если проходила мимо — этот аромат непременно тянулся за ней следом.

Потом Радомир стал ее разглядывать. У Авроры была большая грудь. Иногда ему казалось, что она использует ее как броню. Потом Радомир стал замечать, что на ее грудь пялится не он один. А зад? Господи, кто подарил ей этот зад? Не тощий, нет. Пухлый такой… упругий… Сжать бы пальцы на нем, чтобы почувствовать в руке… Радомир ощутил напряжение в паху. Он явно не о том думал. Тем не менее, взор его был устремлен именно на ту часть тела Авроры, о которой он только что размышлял.

— Se vi permesas al mi, mi mordos vin en la pugo kaj tiam lekis al vi de kapo al piedfingro (если бы ты позволила, я бы укусил тебя за задницу, а потом облизал бы тебя с головы до пят), — себе под нос произнес Радомир.

Аврора резко остановилась и обернулась к нему:

— Ты что-то сказал?

— Тебе показалось.

Аврора отвернулась и пошла дальше. Сомнения закрались в голову Радомира. Уж слишком возмущенной показалась ему Аврора только что.

— Mi ŝatas kiel vi flaras. Mi kredas ke se vi estas ekscitita, la odoro de via korpo ĝenerale forpelos min freneza (мне нравится, как ты пахнешь. Думаю, если ты возбудишься, запах твоего тела вообще меня с ума сведет), — на этот раз более громко произнес Радомир.

Аврора вновь остановилась и обернулась к нему. Кажется, она была в гневе.

— Ты определенно что-то бормочешь себе под нос!

— Ты пьяна, Аврора, вот тебе и мерещится, — снисходительно улыбнулся Радомир.

Она насупилась и вновь отвернулась, прибавляя шаг.

— Mi kelkfoje imagi kiom mi stroke via brusto kaj kisis ŝin cicoj, kaj vi tremas de ĝi (я иногда представляю, как глажу твою грудь и целую соски, а ты дрожишь от этого), — продолжал говорить Радомир.

На этот раз Аврора не обернулась. Она просто прибавила шаг и почти перешла на бег.

— Geedziĝi min! (Выходи за меня!) Kial vi silentas? (Почему ты молчишь?) Mi pensas, ke mi havas por vi ne nur volupto (мне кажется, что я испытываю к тебе не просто похоть). Vi diris mem, ke mi kondutas kiel idioto en amo! (Ты сама сказала, что я веду себя как влюбленный дурак!)

Аврора остановилась напротив дверей в больницу.

— Ты смотри, уже пришли, — улыбнулся Радомир, отпирая дверь.

Аврора вошла внутрь и направилась к лестнице:

— Я прилягу в палате госпожи. Утром разбуди меня, пожалуйста.

— Аврора, там пациент новый. Вечером положил.

Аврора остановилась:

— Тогда найди для меня другую кровать! — шипела она.

— Поднимайся на четвертый этаж.

— Там ты живешь!

— Это — моя больница, милая. Кто ж виноват, что я в ней живу?

— Ладно, только не думай, что сможешь распустить руки, — проворчала Аврора и поплелась наверх.

— Кто там? — раздался голос Степки — младшего из учеников Радомира.

— Это я, Степа! — откликнулся Радомир. — Иди спать!

— А на лестнице кто с вами, господин?

— Спасть проваливай! — повысил тон Радомир.

— Извините, господин, — ответил Степка и испарился.

Аврора подождала, пока Радомир следом за ней поднимется и отворит ей дверь.

— Проходи, не стесняйся, — улыбнулся Радомир, пропуская ее вперед.

Он благоразумно запер дверь на замок и спрятал ключ в карман. Аврора быстро осмотрелась и, указав пальцем на диван в гостиной, заявила:

— Я сплю здесь.

— Как хочешь, конечно, но у меня много свободных комнат, где есть нормальные кровати.

— Зачем тебе так много комнат с кроватями?

— На случай эпидемии лихорадки.

— А где ванная?

— Там, — Радомир указал рукой на дверь.

Ему показалось странным, что Аврора не переспросила его, что значит слово «эпидемия». Либо она не стала заострять его внимание на этом, либо знала смысл этого термина и полагала, что он в ходу у люда.

— В ванной есть чистые полотенца и халаты. Все сложено в шкафу.

— Хорошо, — ответила Аврора и хлопнула дверью.

Радомир осмотрелся и присел на диван в гостиной. Достав из кармана ключ от двери, он спрятал его под ножкой дивана и самодовольно усмехнулся. Его птичка угодила в клетку. И она достаточно пьяна, чтобы не покалечить его, если такая мысль придет ей в голову.

Радомир подошел к бару и плеснул себе в стакан бормотухи.

— За тебя, милая, — произнес он и осушил стакан.

Затем Радомир подошел к двери в ванную и, убедившись, что Аврора включила воду, распахнул дверь настежь.

— Я хотел спросить тебя, что ты будешь кушать? Есть мясо, овощи и каша на молоке. Но, боюсь, от каши на молоке тебя вскоре начнет тошнить.

При этом Радомир настойчиво рассматривал обнаженную Аврору, стоящую в его ванной.

— Пошел на хрен отсюда со своей кашей!!! — закричала она, указывая пальцем на дверь.

— Попалась, — улыбнулся Радомир. — Кстати, ты чертовски хорошо говоришь на языке предков. Кто обучил? Дядя? Да, наверное, он.

Радомир подловил ее именно тогда, когда она была к этому не готова. Он застал ее голой и задал глупый вопрос на языке предков. И Аврора клюнула, ответив ему на том же языке.

По правде говоря, Радомир ожидал, что Аврора набросится на него с кулаками и в этой «честной» схватке он позволит ей ударить его по лицу несколько раз. Ну, а потом, когда она выплеснет гнев, он набросится на нее с поцелуями и затащит в постель. Утром придет Франя, чтобы убраться, и начнет колотить в дверь, зная, что Радомир вернулся вчера поздно ночью. Безусловно, старая будет об этом знать, ведь Степка непременно доложит Фране, что видел господина с кем-то на лестнице. Ни Степка, ни Франя не усомнятся в том, что это была Аврора. И Франя, как женщина, которая постоянно сует свой нос, куда не следует, захочет разузнать все лично. Радомир так и видел мечущаяся по его дому Аврору, которая все никак не может найти одежду, столь неосмотрительно