Рубин I - Даниэль Зеа Рэй

Она бежала так быстро, как могла. В сером цвете сгущающихся сумерек казалось, что деревья и кустарники изменяют свои очертания, расползаясь по сторонам черными пятнами. Тишина, которая повисла вокруг, будто поглощала шум ее сбивчивого дыхания и гул ударов сердца в груди.

Хруст сухой ветки за спиной. Ноги Рубин потеряли опору. Она вскрикнула. Тело начало подниматься вверх. Рука выхватила кинжал из крепления на поясе и успела рассечь им воздух. Крик чудовища парализовал Рубин. Неужели она смогла его ранить?

Серые верхушки деревьев стремительно отдалялись от взора. Кажется, сейчас Рубин рухнет с высоты навзничь.

Удар.

Сумерки постепенно сменились густой ночью. И вроде бы на небе должны были появиться звезды, но Рубин их больше не видела. В черноте и из черноты она смотрела на странное существо, парящее прямо над ней. Бестелесное, полупрозрачное, оно то вспыхивало золотым, то гасло, растворяясь в воздухе.

«У тебя даже нет глаз», — подумала про себя Рубин, вглядываясь в искаженные очертания отражения собственного лица на его «лице».

Боль во всем теле вернулась с новой силой. Рубин хотела застонать, но даже на это сил не осталось. Она ждала, когда, наконец, мрак застелет ее взор, и Рубин получит освобождение.

В глазах помутилось. Она закрыла веки, и тьма поглотила ее.

Днем ранее…

Когда простолюдин приносит в жертву свое будущее ради благополучия целого народа, этот поступок называют «героизмом». Но, когда королевское дитя растят и воспитывают в абсолютной вере к догмам о великой роли и предназначении, героизм заменяется словом «долг».

Кому и что задолжала Рубин, знали все вокруг. Появление на свет, высокий статус, огромное приданое и поклоны жителей Турéмы — за все это рано или поздно Рубин следовало заплатить.

Нижние юбки, накрахмаленные и жесткие, шуршали под тяжелой тканью кроваво-красного брачного платья. Шлейф из бархата тянулся следом за Рубин, протирая мощеный пол не хуже холщовой тряпки. Думая об этом, невеста медленно, но уверенно шагала вперед, ощущая тонкими подошвами искусно сделанных туфель каждый изъян на полированном веками камне.

Белоснежные нити жемчугов покрывали ее голову, падали на лицо и запутывались в распущенных золотых волосах. Они оплетали шею и сплошным ковром богатства и роскоши давили на объемную грудь.

Рубин увидела жениха за день до церемонии бракосочетания. Средний сын короля Луáра, повелителя народа Инáйи, показался принцессе абсолютно неприемлемым вариантом избранника. Но, как известно, дочерям правителя земель Туремы на роду написано делать, что велят, и помалкивать. Смутила Рубин не внешность принца Атана — красавцем он не был, — а его странные шмыганья носом, дерганая жестикуляция и трясущиеся руки, в которых он держал столовые приборы за обедом.

«Раб белой пыли» — без труда определила Рубин и потеряла всякое уважение к будущему супругу. Но и этого оказалось мало. После дружественного ужина с представителями делегации Инайи, жених попросил отправить к нему в покои двух девиц, чтобы те размяли его уставшие с дороги мышцы… Рубин знала, что в органе, который он собирался «потренировать», не было никаких мышц, но промолчала, сделав вид, что гнусной просьбы не слыхала.

Отец Рубин, великий и могучий король Туремы, отправил двух проверенных волхвами работниц Звездного замка и с сожалением взглянул на дочь: те девушки были здоровыми, но кто знал, что за заразу мог подцепить будущий супруг за годы своей разнузданной жизни?

«Ради всего Турема, Рубин…» — прошептал отец перед тем, как жестом приказать дочери оставить его одного.

Будь у Рубин мать — она бы, возможно, и утешила ее. Но мама давно оставила их мир и отправилась в царство Дуóна. А младшим сестрам, Сапфир и Изумруд, жаловаться было бесполезно: их ждала та же участь, что и ее. Только чуть позже, когда повзрослеют.

Королевство Турем славилось своими заливными лугами и богатыми урожаями. Договорные браки родственников королевской семьи позволили расширить сферы влияния до западного и восточного побережий Великого континента. Но север по-прежнему оставался отрезан от выгодных торговых сделок с богатейшим королевством Инайи, которое продавало руду, оружие и, самое главное, мáну.

Несчастье, обрушившееся на Великий континент, заставило всех пересмотреть свои взгляды на мироустройство и доселе относительно закрытая Иная обратилась к ближайшим соседям — царству Турем — с заманчивым предложением заключить брачный союз. Отец Рубин тут же вцепился в эту идею обеими руками.

«У них заканчивается еда! — твердил он своим советникам. — Мы в состоянии прокормить всех! Только пусть посылают своих воинов в наши леса и истребят эту Дхáрскую нечисть!»

Дхарская или нет, но нечисть косила люд беспощадно. Пойти в лес после захода солнца было равносильно самоубийству. А на территориях Инайи леса покрывали горные хребты и простирались вплоть до линии горизонта.

Рубин подошла к будущему супругу и остановилась перед волхвом. Десять минут — и обряд будет совершен. Рубин станет женой недостойного мужчины. Но долг платежом красен, и принцесса собиралась с честью и достоинством расплатиться со своим королевством и народом.

После бракосочетания в присутствии делегатов от Инайи и придворных представителей Турема, молодоженов проводили в зал для пиршества. Усадив пару в торце длинного стола, отец Рубин провозгласил начало гуляний.

Глубоко за полночь принцесса намекнула пьяному мужу, что пора бы уже и в покои откланяться, на что тот отреагировал просьбой взять с собой еще и приглянувшуюся ему фрейлину.

Унижение Рубин стерпела, обратив все в шутку, что сама готова переодеться в фрейлину, дабы поднять настроение супругу. Отец Рубин тут же подал знак охранникам, чтобы те помогли новообретенному зятю добрести до покоев. Рубин последовала за ними и выдворила воинов, как только мужа усадили на кровать.

К превеликому сожалению, пока принцесса разделась, ее муж улегся на бок и уснул. Новобрачная попыталась его растолкать, но все без толку. Утром, согласно древнему обычаю, которые многие в Туреме считали давно изжившим себя, Рубин предстояло предъявить простыню волхву и делегатам из Инайи. Без зазрения совести принцесса выдрала простынь из-под тела сопящего супруга и вызвала к себе фрейлину. Быстро сообразив, что требуется сделать, верная Сýрими принесла иглу. Рубин прокалила острие на огне и уколола фрейлине палец, дабы запятнать красным простынь. Рано или поздно, муж все равно исполнит долг. А после того, как дело сделает, вряд ли станет кричать всем, что первую брачную ночь проспал.

— Помоги его раздеть и можешь идти, — пробурчала Рубин, стягивая с инайского принца сапоги.

— Как прикажете, моя госпожа, — послушно отозвалась Сурими.