Наследие предков - Даниэль Зеа Рэй

К тому моменту Радомир уже начал «остывать». Разбитые окна в доме и странное поведение Авроры явно не способствовали хорошей выволочке. Тем не менее, он был намерен хотя бы просто поговорить с ней, чтобы удостовериться, что все в порядке и завтра, когда она проспится, он сможет воздать ей по заслугам.

Радомир вошел в дом и осмотрелся. Все перевернуто вверх дном. Все разбито, разбросано и растоптано. Чья это работа? Катькина, что ли? Или еще кого? Радомир услышал шаги в конце коридора. Аврора вышла из комнаты и, не заметив его, стоящего поодаль, вошла в другую комнату, оставив дверь открытой. Это ванная. На черта ей понадобилось лезть под ванную?

Радомир прислонился к стене и стал наблюдать. Аврора довольно долго там копошилась, а потом отползла в сторону, пряча за пазухой какую-то безделушку. Радомир прошмыгнул в открытую дверь за своей спиной и едва не ступил на обмоченную кем-то циновку. Аврора прошла мимо него по коридору. А если бы здесь был не он? Если бы здесь были те, кто все это учинил? О чем она думает? У нее же сноровка, опыт есть, в конце концов!

Радомир почувствовал, что вновь начинает «накаляться». И куда это она посреди ночи собралась? Ему было наплевать, что это — не его дело, и что на улице далеко не ночь, а все еще вечер.

Хорошо, что он увел лошадь. Аврора посвистела, чтобы позвать ее, но та, очевидно, даже откликаться на зов пьяной хозяйки не стала. Оно и к лучшему: пешей в поселении за Авророй угнаться куда проще, чем верхом.

Радомир следил за ней до дверей в ломбард. Спустя минут десять она вышла и направилась по центральной улице вниз. Долго не раздумывая, Радомир вошел в ломбард и исподлобья взглянул на Николу — владельца заведения. Никола, судя по его внезапно побледневшему лицу, знал, зачем явился Радомир. Он молча протянул ему какой-то кинжал и дрожащим голосом произнес:

— Я дал ей серебряник, как она и просила…

Радомир взглянул на кинжал и нахмурился:

— Этот кинжал стоит не меньше десяти серебряников, — произнес он, доставая из кармана две монеты и бросая их в лицо Николе.

— Господин, если бы я знал, то…

— Забудь, — отрезал Радомир, пряча кинжал. — Скажешь кому — Федьку к тебе с проверкой направлю. Все понял?

— Да, господин, — начал кланяться Никола.

Радомир выбежал на улицу и рванул следом за Авророй. Слава богу, она не смогла далеко уйти. Когда центр поселения остался позади, Аврора шмыгнула в переулок. Радомир не отставал. На черта она заложила кинжал? Неужто денег совсем нет? Она ж неплохо зарабатывает! На что она тратит эти деньги?

Тем временем Аврора шла вперед, минуя один трактир за другим. Дальше только гостиница Кузьмы для добровольцев и…

Когда Аврора остановилась напротив «черного» входа в блудный дом, Радомир еще сомневался в том, что она знает, куда притащилась. Когда Аврора постучала в дверь — перед глазами Радомира повисла белая пелена. А когда ей открыла Антонина и пропуская внутрь выдала: «Ты что, пьяна?!» — Радомир понял, что сейчас ее просто разорвет.

— Ну что ты, Тоня… Я ж вообще не пью!

— Ты пьяна! Господи, Аврора! Где ты так набралась?

Дверь закрылась и Радомир остался посреди темной улицы один, наедине со своими вопросами, своим гневом и желанием придушить девицу, о которой знать ничего не знал всего пару дней назад.

Он старался взять себя в руки. Он старался не думать о том, чем может зарабатывать себе на жизнь Аврора в этом месте. Он старался не вспоминать слов Франи о том, что Аврора всех девок в этом доме по именам знает. Нет-нет. Радомир хотел найти разумное объяснение тому, что только что видел… Но… Что может делать незамужняя девица посреди ночи в блудном доме? Откуда она может знать хозяйку этого заведения и разговаривать с ней на «ты»? На хрена ей закладывать кинжал, если у нее есть деньги? Или нет… Или у нее нет денег и потому она подрабатывает здесь?.. За долги… За долги своего приемного папаши…

Радомир подошел к двери и заколотил по ней рукой. Ничего. Похоже, открывать ему и вовсе не собирались. Радомир стал бить в дверь ногой.

— Да, иду уже! — услышал он голос Антонины спустя несколько минут.

По меркам Радомира она шла слишком долго, потому он еще раз стукнул по двери ногой, дабы поторопить неповоротливую Тоню.

— Кому это так не терпится? — закричала Антонина.

Дверь перед Радомиром распахнулась и он, не дав Тоне сообразить, что происходит, вцепился рукой в ее шею и прижал хозяйку борделя к стене. Губы Антонины стали синеть и Радомир отпустил ее.

— Г-г-господин?! — едва ли взвизгнула Тоня и тут же закашлялась.

— Собственной персоной! — гаркнул Радомир и ногой закрыл дверь за собой. — Ну что, Тоня, — оскалился он, прижимаясь спиной к противоположной стене и складывая руки на груди, — сама скажешь, где она, или мне обыскать твой дом и все перевернуть вверх дном?

— Радомир, милый, — попыталась улыбнуться Антонина, — о чем ты вообще толкуешь?

— Одно мое слово, Тоня, и через час здесь будет Федька со своим отрядом. Хочешь учинить проверку посреди ночи?

— Ты что же это: пугать меня вздумал?

— А утром сюда заявлюсь я: буду осматривать твоих девок. Ты же понимаешь, Тоня, я ведь могу у них какую-нибудь особенную болезнь найти и тогда всем лечится придется. А это — убытки. Это поиски мужиков, которые здесь были, разговоры с их семьями и тому подобное, — Радомир наигранно вздохнул: — Помнишь, сколько шума в прошлом году поднялось из-за гонореи?

— Чего ты хочешь от меня? — тянула время Антонина.

— Дурой не прикидывайся, — рассвирепел Радомир. — Какого хрена она сюда посреди ночи заявилась?

Антонина подняла обе руки в воздух и покачала головой:

— Даже не помышляй об этом! Аврора не блудница!

— Если бы на счет этого у меня были сомнения, — процедил Радомир, — я бы на хрен этот дом уже разнес. Так что, Тоня, говори, какие у тебя дела с ней!

— Аврора деньги с мужиков взымает, если те просто так отсюда уходят или чудят сильно…

— Разве этим не Федькины люди заниматься должны? — прищурился Радомир.

— А она как раз с людьми Федьки, обычно, дело и имеет.

— С людьми Федьки должен разбираться сам Федька.

— Должен, но не разбирается! — запротестовала Тоня. — Я Авроре хорошо за эту работу плачу! И о том, что их Аврора разукрасила, мужики помалкивают.

— У нее доход хороший! На черта ей дело с тобой