Наша вина - Мерседес Рон

Я должен был навестить Софию. Онанепереставала звонить мне свечера после вечеринки уЛайона. Онабыла вярости, потому что стого времени, чтоя был вЛос-Анджелесе, мынепровели вместе итрех часов.

Нужно было как-то решить проблему сСофией. Насамом деле, когда я понял, какмало меня волнует разрыв этих отношений, тоосознал, чтоя никогда несмогу быть тем, ктоей нужен. Только Ноа была способна перевернуть мой мир сног наголову, но, черт возьми… онасводит меня сума одним своим дыханием!

Было так странно снова видеть ее рядом, было так странно некричать нанее ине ненавидеть ее. Последние полтора года я тратил всю свою энергию наненависть, чтобы скрыть ту мою часть, которая любила ее, чтобы подавить ужасное желание приехать кней иумолять вернуться комне. Потребовалось все самообладание, чтобы оставить ее, уйти иубедить себя начать новую жизнь скем-то другим, новсе это было огромной ложью. Явнезапно перестал ощущать эмоции. Ненависть, казалось, больше неимела смысла, алюбовь изовсех сил пыталась вырваться изгруди. Большая часть меня жаждала пойти кней иобнять. Ячувствовал облегчение… бесконечное облегчение. Ненавидеть женщину, которую любил, было самым трудным, чтомне пришлось сделать всвоей жизни.

София тоже прибыла вотель после того, какя сказал ей, чтомою квартиру затопило. Пришлось что-то придумывать, чтобы они невстретились. Яприпарковался иприготовился встретиться стой, кого совсем нехотел обидеть. Онаоткрыла дверь своего номера, одетая вкрасивое платье сливового цвета. Поее лицу было видно, чтоона знала, чточто-то нетак. Фраза «Намнужно поговорить» никогда непредвещала ничего хорошего.

Я вошел, даже несняв куртку ине поцеловав ее вгубы, какуже привык делать. София нахмурилась ипригласила вгостиную. Оказавшись там, яподошел кмини-бару иналил себе выпить. София сидела набелом кожаном диване исмотрела наменя, избегая прямого взгляда иделая большой глоток виски.

–Тыхочешь бросить меня, да?– сказалаона, нарушая внезапно наступившую тишину.

Я поднял глаза ивзглянул наее лицо.

–Недумаю, чтомежду нами всерьез что-то было,Соф.

Она покачала головой ипосмотрела настол перед собой.

–Ядумала… думала, мынаверном пути, Николас. Чтоона тебе сказала? Чтоона сделала стобой? Чтозаставило тебя передумать? Потому что неделю назад ты говорил, чтохочешь жить сомной.

Черт возьми, да, ятак сказал ей. Номне надоело чувствовать себя плохо из-за Ноа, яустал просыпаться ночью водиночестве, думать, задаваться вопросом, правильноли я поступил, отпустивее…

–Язнаю… имне очень жаль, черт возьми. София, яделаю это недля того, чтобы причинить тебе боль, ноя немогу продолжать отрицать свои чувства кНоа. Еслия нес ней, топредпочелбы небыть нис кем. Мыдоговорились, чтотеперь встречаемся, иты это приняла, потом все изменилось, ия неговорю, чтоэто твоя вина, ятоже увлекся, потому что это было…

–Легко?– прервалаона.

Я молчал, глядя нанее. Да, онапопала всамую точку, быть сСофией было легко, приятно, правильно, ноне было нистрасти, ниволшебства, нииррационального желания быть сней, обладать ею… Ячувствовал это только кодному человеку.

–Лучше сделать это сейчас, чемя разобью тебе сердце потом.

София улыбнулась безтени радости вглазах.

–Почему ты считаешь, чтоуже это несделал?

Она нестала ждать, пока я отвечу, встала сдивана, повернулась комне спиной иушла всвою комнату. Яхотел пойти заней, извиниться, объяснить, почему унас ничего неполучится, ноэто ведь София. Онанебудет настаивать, небудет умолять… Еслиона любила меня, тоона ошиблась, иоднажды она это поймет.

Я небыл мужчиной ее жизни.

Когда я вошел вномер, ввоздухе витал аромат шампуня Ноа. Былотемно, слабый отблеск давал лишь торшер вуглу. Ноалежала, положив голову наподушку. Япочувствовал, какв моих штанах все напряглось отодного взгляда нанее… Чертвозьми, какаяже она красивая!

Я прекрасно понимал, чтолучше всего будет уйти илихотябы дождаться, когда измоего тела исчезнет алкоголь, который струился помоим венам отвсего, чтоя выпил вбаре, куда зашел после расставания сСофией, носейчас я мог думать только ободном. Снялрубашку, подойдя кизголовью кровати. Мойвзгляд задержался наизгибе ее ягодиц, надлинных ногах, цепляющихся заодну изподушек, нарозовых щеках. Ясел накровать ивнимательно посмотрел нанее. Ятак давно неделал этого, чтопочувствовал внутренний покой. Смотреть, какНоаспит, всегда было очень приятно, носейчас я хотел, чтобы она открыла глаза… Черт, яхотел, чтобы она поняла, чтобыла дляменя центром вселенной.

Я заметил книгу наночном столике. Открыл иначал читать страницу, накоторой она остановилась.

Мое внимание привлек один абзац, ия стал читать:

Я крепко сжал челюсть. Следующее предложение было подчеркнуто карандашом.

Я закрыл книгу исосчитал додесяти.

Мой сон был беспокойным, внем я рожала, врачи кричали, чтоесть осложнения ичто ребенок вопасности. Ая все тужилась итужилась, потому что это единственное, чтоя должна была делать. Яоглядывалась впоисках единственного человека, который мог развеять мои худшие страхи.

–Янемогу сделать это одна… пожалуйста… Ник… Тымне нужен, пожалуйста…

–Мистер Лейстер сказал, чтонепридет… Оннастаивал, чтоему ненужен этот ребенок ивы тоже.

Я заплакала, нетолько из-за боли, нои из-за того, какбыла одинока. Мини-Я уже вот-вот должен был родиться, но, когда он это сделал, родильное помещение огласил негромкий крик новорожденного, аполнейшая тишина. Кто-то безликий подошел комне ипротянул завернутый водеяла сверток.

Малыш нешевелился.

–Мнеочень жаль… онродился мертвым.

Я открыла глаза, садясь накровать.

Это был кошмар… Слезы увлажнили мои щеки, асердце стало биться соскоростью тысяча ударов вчас. Затем мой взгляд остановился начеловеке передо мной. Николас уснул, сидя надиване. Стянув ссебя одеяло, явстала скровати иподошла кнему. Когда я села кнему наколени иподняла его руку, чтобы обнять себя ею, онвстревоженно открыл глаза.

–Ноа…– сначала ошеломленно сказал он, ночерез секунду сразу прижал меня ксебе.

Я уткнулась лицом ему вшею иначала дрожать.

–Чтослучилось? Тывпорядке? Сребенком все впорядке?..

Я покачала головой, чувствуя ком вгорле, который недавал мне издать низвука.