Ловец Чудес - Рита Хоффман

сидели, распахнув глаза, и жадно ловили каждое движение клоунессы.

– Ты поэтому сюда забрался? – понял я. – Чтобы помочь ей?

– Всегда помогаю, – пожал плечами Хаджи. – Можно сказать, у нас совместный номер.

Я наклонился и принялся разглядывать зрителей, испытывая необъяснимую гордость за Эхо и устроенное ей представление. Вдруг мой взгляд остановился на серьезном человеке в заднем ряду. Он не отрываясь смотрел на Эхо. Я уже видел это лицо, вот только где? Неприятные мурашки поползли по коже, я попытался стряхнуть их, но в голове затрубил рог, предупреждающий об опасности. Неужели это и есть вампирское чутье? И тут я вспомнил бар на окраине Белфаста и нескольких людей, которые попытались затеять со мной драку. Нет, не может быть, не мог же этот человек переплыть… Или мог?

Я напряженно всматривался в него и отчаянно пытался вспомнить тот вечер. Как назло, в памяти всплывало только лицо бармена и того парня, с которым я сбежал. Как там его звали?

– Что с тобой? – шепотом спросил Хаджи.

– Ничего, просто показалось, – отмахнулся я.

Конечно, Караван всегда в опасности, но вряд ли моя паранойя и глупые подозрения сослужат нам хорошую службу. Я тряхнул волосами и отвернулся от незнакомца. Что я вообще рассчитывал разглядеть в этой темноте?

Эхо поклонилась и ушла с манежа, гордо вскинув голову. Зал еще долго не мог прийти в себя от восторга, ей аплодировали, некоторые люди повскакивали с мест, но на манеж уже вышел Роман со своими гарцующими пони.

– Иди, скажи ей, что она отлично справилась, – Хаджи пихнул меня локтем.

– Зачем это? – смутился я.

– Сделай ей приятное. И себе.

Кардист хитро прищурился, и его глаза засияли инфернальным светом. Я проглотил невесть откуда взявшийся ком в горле и быстро покинул наше убежище, стараясь скрыть несуществующий румянец на щеках. Подойти к ней и сказать: «Эй, сегодня ты была великолепна» – что может быть проще? И что может быть сложнее? Просто: «Эй, Эхо, твой номер стал еще лучше». Просто. Заговорить. С ней. Я справлюсь, я смогу, я, в конце концов, вампир, переживший смерть и перерождение, убивший человека и похоронивший единственного друга. Тогда почему мне так сложно переставлять ноги?

Вот он, ее синий парик. Еще пара шагов – и она заметит меня, но я все еще могу повернуть назад. Могу прямо сейчас развернуться на каблуках и…

– Эй, Эхо, отличные пузыри, – слова вырвались из меня неукротимым потоком и остались висеть в воздухе уродливой кляксой.

– Эхо?

Я отодвинул сваленный в кучу реквизит дрессировщиков и выругался – парик висел на ручке от метлы. Каков глупец, вы только подумайте!

– Что ты здесь делаешь?

Я едва не подпрыгнул. Эхо обошла меня, сняла парик и подозрительно прищурилась.

– Хотел сказать, – промямлил я, – что у тебя отличные пузыри. То есть твои пузыри…

– Так у меня, – она шагнула ко мне, – отличные пузыри?

– Я говорил о номере! – крикнул я, попятился и налетел на неустойчивую башню из пустых ящиков.

– Да? Потому что я подумала, что в бассейне ты видел слишком много. – Она хищно ухмыльнулась.

– Я видел только Хелая!

– И почему все вечно смотрят только на него? – Она тряхнула волосами. – Значит, тебе стоит сказать Эрис, чтобы она не питала надежд на твой счет. Если уж ты смотрел на Хелая.

И почему она решила стать такой разговорчивой именно сейчас?!

– Смотрел-то я на тебя, – тихо сказал я. – А он мне мешал.

Она сжала губы, встала на цыпочки и заглянула мне в глаза. Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом она заявила:

– Брат запрещает мне играть с едой.

– Он что, всерьез считает меня ужином?

– Он считает, что для ужина ты слишком разговорчив.

– Тогда мне нужно болтать еще больше, чтобы однажды он не вцепился мне в горло.

– Вообще-то, – почти обиженно начала Эхо, – я тоже представляю для тебя опасность.

– Ну, а я представляю опасность для всех. Своеобразный баланс получается, не находишь?

Она отступила, провела рукой по волосам и спросила:

– Чего ты хочешь?

– Только сказать, что твой номер прекрасен.

– Это все Хаджи, – отмахнулась она.

– Хватит отрицать то, какая ты талантливая! – возмутился я. – Почему нельзя просто сказать спасибо и принять это как факт?

– Никто не говорил мне, что я талантливая. – Ее брови под слоем грима вопросительно изогнулись.

– Очень зря, потому что я никогда еще не видел такого… – Я смущенно замолчал.

– Такого? – Она снова приблизилась ко мне.

– Хорошего клоуна, – выдавил я.

– Ну, клоун из меня получился лучше, чем сирена, – грустно сказала Эхо.

– Знаешь, там, в бассейне, я видел твой истинный облик, и твой хвост намного красивее, чем хвост Хелая, – уверенно заявил я.

– Правда? – с сомнением в голосе спросила она.

– Честное слово. И вообще, ты… Ты тоже намного красивее его.

Я не собирался говорить этого, по крайней мере не сейчас, не прижавшись спиной к грязным ящикам. Но слова вырвались сами собой, и вернуть назад я их просто не мог.

– Без этого грима ты, – собравшись с силами, продолжил я, – настоящее чудо. Я не видел лица красивее твоего.

– Я же сирена, – она прижала ладонь к моей груди, – все мои сестры были прекрасны.

– Пусть так, но я смотрю только на тебя.

Она встала на носочки и потянулась к моему лицу. Я положил руки на ее талию и забыл, что нужно имитировать дыхание. Ниже, еще ниже, наши губы вот-вот…

– Ай!

Она отскочила от меня, прикрывая рот рукой. Ее глаза изменились: и без того узкие зрачки сузились еще больше, как у хищника перед прыжком. Я прижал руку к шее и с удивлением обнаружил на пальцах темную кровь.

– Ты меня укусила!

– Я тебя укусила, – эхом откликнулась она. – Боже, я тебя укусила!

Ее глаза приняли обычный человеческий вид, а на лице отразилась гамма эмоций, которые я не разобрал из-за проклятого грима.

– Ты так приятно пахнешь разложением! – выпалила она. – Я хотела только понюхать, ну, может, немного попробовать, но…

– Попробовать?! – взвыл я.

– Это моя природа! – Она попятилась и сердито крикнула: – Прекрати источать такой соблазнительный запах! Купи парфюм, в конце концов!

Эхо выбежала из шатра, а я остался стоять среди гор реквизита с кровоточащей раной на шее. Еда! Я для нее закуска! А я-то надеялся, что ее сердце дрогнуло и мы… Неважно, кому интересны мои глупые надежды? Быть человеком гораздо проще. По крайней мере, тебя не пытаются съесть.

Известие о том, что цирк прекращает гастроли, Караван встретил неодобрительным гомоном. На Капитана посыпались вопросы, ответов на которые у него не было. Старик отбивался как мог, но в конце концов просто ударил тростью по земле и сказал, что Чудесам придется смириться с этим. Не самое мудрое поведение для того, под чьим началом трудятся существа, способные умертвить человека просто из вредности.

– Каждую зиму мы искали укрытие, чтобы переждать морозы. Каждую зиму! – сокрушался Капитан, когда мы остались наедине. – А сейчас они делают вид, что такого никогда не случалось! Иногда мне кажется, что им просто нужен повод, чтобы вывести меня из себя.

– Они должны кого-то, – я замялся, – немного ненавидеть. Начальников всегда недолюбливают. Как и воспитателей.

– Так вот кто я? Воспитатель? Нянька? – Капитан снял шляпу и устало тряхнул седыми волосами. – Клянусь, иногда я чувствую себя именно так. Знаешь, а ведь когда я начинал собирать Караван, я был уверен, что в него попадут только разумные существа. Что мне не придется объяснять им очевидные вещи.

– Распространенное заблуждение. – Я сжал его плечо, вложив в этот жест «я понимаю» и «я сочувствую». – Да и, справедливости ради, вы ведь ничего им не рассказали.

– Рано, – отмахнулся Капитан. – Будут судачить об этом на каждом углу, а потом ходить в мой вагон толпами, чтобы что-нибудь уточнить.

– Тогда не вините их в том, что…

– Они будут очень злы, – перебил меня старик. – Многие из них не хотят ничего слышать о Ловцах и Коллекционерах.

– Вы боитесь их потерять, – догадался я. – Верно?

– Многим придет в голову, что они могут покинуть Караван и жить самостоятельно. Вот только Ловцы схватят их быстрее, чем они скажут «гиппопотам».

Капитан сел на чей-то трехногий табурет и прислонился спиной к вагону. Он будто постарел на несколько лет. И куда подевался уверенный в себе лидер, который говорил с делегацией вервольфов?

– Я просто хочу защитить их, – будто оправдываясь, сказал он. – Понимаешь? Их всех.

– Понимаю. – Мне было искренне жаль старика, но я не мог делать больше, чем делал, не вызывая подозрений. – Они поймут, так или иначе.

– Так или иначе, рано или поздно… – Капитан встал, надел шляпу и поправил видавший виды светлый пиджак. – Твои знания очень пригодятся нам. Нам нужен кто-то, кто знает Орден