Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова

но вот отсутствие печати на моем теле смутило этого старика. Значит, непорядок рано или поздно придут исправлять. О невинно убиенном оракуле йоки, похоже, ничего не слышали, иначе не забыли бы упомянуть. И еще, Крыса говорил о попытке развоплощения, значит, она не удалась, или Лиса грубо прервали. Вот какая сволочь, а! Ни про нить, ни про Кодекс ничего не сказал. Запугивал! Хотел, чтобы я оставалась рядом! Интересно, с чего это Рыбу так перекосило, когда я уходила.

Перед глазами всплыл образ парня, ставшего белее мела, когда он коснулся Олгиной руки. Ей даже на миг показалось, что тот чем-то подавился.

А, неважно!

Змея закрыла глаза и попыталась нащупать нить, о которой говорил Крыса, но ничего не почувствовала. Если связь действительно существует, то худо, наверное, пришлось Лису в эти три года. Поди он рад радешенек будет заставить меня побегать, для этого надо лишь заслать ко мне йоков или …

Она медленно поднялась на своем ложе.

— Или он захочет убрать все препятствия между им и мной!

Она вскочила с кровати и принялась шарить по комнате, беспорядочно скидывая вещи в сумку. Олга ни разу за три года не покидала брата. Ничего не происходило, кроме той глупой истории со сватовством, и она расслабилась. О, Творец всемогущий, что же я наделала! Лучше б уж совсем не возвращалась…

— Седлайте Плешку, — Змея звонко крикнула в открытое окно, второпях тщетно пытаясь всунуть ногу в штанину, — немедленно!

— Госпожа! — конюх остановил ее у самых ворот.

— Чего тебе? — унимая всполошенного коня, спросила Олга, раздосадованно глядя на парня.

— Эти двое… просили передать, что вечером зайдут продолжить разговор. Не уезжайте, госпожа!

— Не зайдут. А если все же явятся, пошли их к бесам, тебе они ничего не сделают, — и она всадила пятки в лошадиные бока.

Как бы ни был резв и прыток Плешка, даже он не мог выдержать бешеной многочасовой скачки без отдыха. Змея это прекрасно понимала, и потому, уняв огонь в груди, сделала небольшой привал у ручья, как только солнце, оросив горизонт багрянцем, упокоилось среди снежных вершин Хребта. Конь, благодарно ткнувшись мордой в плечо хозяйки, отошел к ручью напиться. Олга уселась под дуб, прислонившись спиной к теплой шершавой коре. За шесть часов они преодолели десятичасовой переход и осталось всего-то два десятка верст до Сатвы. Она вздохнула, прикрыв глаза, и открыла их, когда среди беспорядочных рваных облаков белой дугой мерцал ущербный месяц. Поблескивая оголенной сталью клинка, к замершей Олге приближался Крыса. Она уставилась на нелюдя пристальным взглядом, и неприятная ухмылка заскользила по ее губам. Крыса остановился, неуверенно глядя на замершего под деревом демона, ибо тени, рожденные ночью, до неузнаваемости исказили лицо прежде милой и красивой девушки. Чуть помедлив, йок спрятал меч в ножны. Змея расслабилась.

— Ну?

— Ты решила сбежать от нас? — недовольный ее наглым тоном начал Крыса. — Неужто ты забыла мои слова? Или ты так же труслива, как и твой Учитель?

— Да я плевать на тебя хотела, — голос Змеи звучал хрипло и прерывисто, — ты мне никто, и слова твои ветер, и нет твоей власти ни надо мной, ни над моим духом. Не смей мешать мне, нелюдь! Не стой у меня на пути!

Крыса хмыкнул.

— Знакомые слова. Ты пойдешь со мной. Не упрямься, ибо есть у меня власть над тобой. Если слово мое не смогло вразумить тебя, то мой меч усмирит твою своенравную душу, глупая девчонка!

Его острый кинжал со свистом рассек воздух и, отщепив кус сухого мха, вонзился в то место, где мгновение назад была голова Змеи.

— Ты оскорбил меня, старик, — она стояла за его спиной, исподлобья глядя на Крысу странным, неподвижным взором, — но я не хочу с тобой драться, так как исход этой битвы ясен. И помогать я тебе не собираюсь.

— Значит, ты все-таки боишься, — меч серебряной лентой раздвигал воздух.

— Неужто тебе необходимо, чтобы я нарушила ваш Кодекс?

Крыса медленно пошел вкруг замершей Змеи.

— Молчишь. Значит, и тебе нужна причина, чтобы пустить кровь невинному.

— Ты потворствуешь Лису, бежишь прочь, отказываешь закону в помощи. Я вынужден применять силу.

— Зверь, которого гонят, тоже вынужден защищаться. Бог мой свидетель, не я унесла твоего барана, но ты затрубил в охотничий рог. Уходи, глупец. Будь … умнее меня.

Крыса лишь оскалился, и Змея увидела нечто сродни радости, мелькнувшей в глазах-бусинах, радости от встречи с достойным противником и жадный всепоглощающий азарт. Он был безумен. Они все были безумны, эти лишенные своего “я” духи зверей.

Все!

Сердце Олги больно сжалось, и Змея сделала два молниеносных движения в ответ на атаку Крысы. Голова йока с удивленным выражением, застывшим на морщинистом лице, покатилась по жухлой траве. Она нагнулась над стынущим телом и, сорвав ритуальный кинжал с его залитой кровью груди, вонзила серебряное жало под лопатку, туда, где голубым светом мерцала печать. Дух замер внутри металла, и серебро почернело.

Безумцы!

Олга тяжело поднялась, утирая несуществующие бисеринки пота со лба.

— Иди сюда.

Молчание.

— Иди, не трону.

Кусты на противоположенной стороне дороги зашуршали, и, стряхивая с себя труху, на прогалину выбрался Рыба. Он шел медленно, покорно склонив голову, и старался не встречаться взглядом со Змеею. Так идут на казнь благородные трусы, не видя бушующую вокруг толпу, не глядя в лицо палача, который есть Бог их последнего мгновения.

— Твой Учитель был одержимым безумцем.

Да, госпожа.

— А ты — трусливый идиот, не достойный даже называться сыном смерти.

Да, госпожа.

— И не молчи, когда с тобой говорят, жалкий притворщик.

Да, госпожа. Рыба поднял на нее большие мученические глаза, и Олга содрогнулась, ибо в них не было ничего, кроме страдания. И это было страшнее, чем полная пустота, ибо это была пустота страха. Змея вздохнула.

— Похорони его, как велит обычай. И отдай это своим, — она вложил в дрожащую холодную руку кинжал, — да расскажи, как было дело. Немой не соврет.

Змея вскочила в седло и скрылась за деревьями, оставив Рыбу, смотрящего ей в след, рядом с обезглавленным телом старого йока.

Ночь выдалась промозглая. Сырой ветер, несущий морскую влагу с побережья, неприятно хлестал по лицу, выбивая слезы из раздраженных глаз, так что одинокую фигуру, стоящую посреди моста, Олга заметила не сразу, и чуть не сбила незадачливого прохожего, не пожелавшего сойти с дороги. А, точнее сказать, путник чуть не выбил ее из седла, так как Плешка шарахнулся от замершего, подобно изваянию, человека, как от дикого зверя. Змея осадила напуганного коня и соскочила на брусья моста.

Лис