Русская сила графа Соколова - Валентин Лавров

Вскоре четыре боксера, самые сильные, побеждавшие во всех схватках, играющие грудой стальных мышц, улыбающиеся дамам и господам, пришедшим торжествовать победу земляков, вышли сражаться против «русского медведя».

Будучи нацией просвещенной, они великодушно позволили Лукину самому определить очередность поединков. Впрочем, организаторы ристалища были уверены, что уже первый английский боец повергнет русского моряка в прах и остальным биться уже не придется.

Лукин придерживался иного взгляда. Более того, он притащил с собой две двухпудовые гири. Прежде чем приступить к поединкам, он стал с ними упражняться. Спустя столетие это получит название разминки. Но в то время это было диковинкой, которую даже в просвещенной Англии не знали.

Василий выжимал двухпудовки, жонглировал ими. Вначале англичане улюлюкали и свистели, потом это стало казаться забавным, затем интересным.

— Русский джентльмен не утомился? — не без ехидства поинтересовался у Лукина долговязый господин в шелковых гетрах — главный распорядитель поединка.

Лукин ничего не ответил. Он приступил к заключительному упражнению. Подбросив гирю вверх, он, чуть присев, мягко принял ее на спину. Затем еще несколько раз повторил этот фокус.

— Это трюк! — в восхищении произнес англичанин в гетрах, а публика одобрительно загудела:

— That is wonderful![1]

После этого Лукин стал по порядку, одного за другим, приглашать в специально отведенный круг, поросший мелкой густой травой, своих противников.

Все четыре поединка проходили по единому сценарию и были весьма быстротечны. Лукин, определяя очередность выхода англичан, первым назвал того самого монстра, которого ему предлагали несколькими днями раньше. Он действительно превосходил всех единоборствующих своими кондициями. Василий был ниже его едва ли не на голову, но шире в плечах, да и руки у Василия были развиты лучше, мышцы выделялись рельефнее.

— Бокс! — Распорядитель в гетрах взмахнул голубым шейным платком.

Англичанин, согнув руки в локтях, набычившись, агрессивно пошел на Лукина. Тот спокойно оставался на своем месте, внимательно, однако, следя за монстром.

Поза Лукина, видимо, несколько озадачила англичанина. Но все же, подойдя на необходимую дистанцию, монстр коротко выдохнул:

— Хык! — и, словно молотом, шарахнул правой рукой, сжатой в кулак.

Зрители замерли, уверенные, что такой силы удар размозжит голову русскому моряку. Но тот неуловимым движением наклонился вперед, и англичанин, промахнувшись, потерял равновесие, сам прилетел в действительно медвежьи объятия Лукина. Русский моряк с такой силой стиснул монстра, что тот разом обмяк. Ловко перекинув себе на шею громадное тело англичанина, Лукин швырнул его под ноги ахнувшим зрителям.

С остальными соперниками Василий поступил еще проще. Он, казалось бы, без особых усилий ловил их на прием, который много десятилетий спустя получил название «вертушка».

Каждый следующий соперник знал, что его ждет, но избежать вертушки был не в состоянии. Всех их без особых хлопот Лукин поверг на землю. Впрочем, если понадобилось бы, Василий, думается, мог победить противников и другими способами: хлопнуть их на газон так, что они не поднялись бы. Или, подняв над головой, швырнуть соперника далеко в сторону.

Кстати, так он и поступил однажды… Вот как описал эту сцену, случившуюся тоже в Англии, один из свидетелей:

«Из толпы англичан, окружавшей Лукина, выскочил человек огромного роста, плечистый, с сжатыми кулаками, готовый дать хороший бокс. Но Лукин моментально предупредил боксера: схватил его поперек туловища и швырнул в окно, только мелькнули ноги… К счастью, было не очень высоко.

Англичане, озадаченные таким подвигом, невольно ретировались».

На закате солнца, прежде чем разойтись по кубрикам, моряки собрались на верхней палубе судна. Они еще раз остро переживали перипетии схваток, восторгались силой своего командира, которого и прежде боготворили, а теперь готовы были на руках носить.

Лукин сидел на пустом анкерке[2] и добродушно посмеивался над этими разговорами.

Баталер[3] Семенов предложил кому-то из матросов на пари взбираться по штормтрапу[4] без помощи ног, только силой рук. Баталер сделал это ловчее и выиграл пачку дорогого английского табака. Потом в азарт вошли другие моряки.

Баталер, сухой, жилистый моряк, лет десять ходивший по морям и океанам, осмелился предложить пари Лукину:

— На три пачки табаку!

Лукин под восторженный гул моряков, подняв ноги углом, быстро перебирая руками, без особых усилий поднялся вверх аршин на семь и, держа ноги таким же манером, опустился на палубу. Он пари выиграл.

Получив приз, Лукин швырнул табак за борт, наставительно сказав:

— Вот это зелье забивает вам легкие. Случись алярм[5], сразу почувствуете вред от курения.

Моряки не согласились:

— Ла мы, чай, ведь не девицы красные! Все моряки курят.

— Вот и не все. Я не курю! — улыбнулся Лукин. И возразить на это было нечем. — Табак для человека все равно что тередо[6] для судна.

Не будем утверждать, что моряки с корабля, где капитаном был Лукин, все поголовно бросили курить. Но известно, что именно на «Рафаиле» команда отличалась исключительной ловкостью и хорошей боевой подготовкой. Всем хотелось быть похожими на своего капитана.

Когда «Рафаил» бросил якоря у родного берега, императрица Мария Федоровна, наслышанная о необыкновенных способностях капитана Лукина, пригласила его к себе во дворец в Павловске.

Коляской, стремительно несшейся меж сосен по наезженной дороге, правил кучер Илья. Он был крестьянином деревеньки, которой владел Лукин. И подобно своему хозяину, обладал громадной силой и добрым сердцем.

За обедом во дворце Лукин, верный себе, говорил мало, больше слушал.

— Посол в Лондоне сообщал о ваших подвигах силы, — сказала Мария Федоровна, урожденная принцесса Виртембергская, в девичестве носившая имя Софии-Лоротеи-Августы и родившая мальчика, которому было суждено стать императором Николаем I. — Почему вы нам не покажете какое-нибудь чудо?