Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

второе сражение, на этот раз с главными силами персидской армии, возглавляемыми царем Дарием III. Победа была полной. Победителю достался персидский лагерь с его сокровищами и царской семьей.

Вскоре после этого Александр получил от Дария послание, в котором предлагалось заключение мира на условиях сохранения за победителями всего ими завоеванного, огромного выкупа за пленных. Более того, Александр получал в жены одну из царских дочерей. Опытный полководец Парменион, командовавший при Иссе левым флангом армии, узнав о предложении царя, сказал: «Будь я Александром, я бы его принял». Александр на это воскликнул: «Клянусь Зевсом, и я сделал бы то же, будь я Парменионом». Здесь впервые выявилось расхождение между Александром и его воинством в понимании целей войны.

В дальнейшем движении на юг серьезным препятствием оказалось лишь сопротивление главного из финикийских городов Тира, с которым греческие мифы связали основание Фив, недавно разрушенных Александром. Главная часть великого города находилась на острове, отделенном от материка проливом. Именно поэтому, рассчитывая на неуязвимость, тиряне отказались подчиниться завоевателю Азии. После постройки дамбы, сделавшей островную часть города полуостровом, нападения с суши и с моря Тир, задержавший продвижение Александра на семь месяцев, сдался. Его защитников распяли на крестах, остальных жителей продали в рабство. Но город с его многоэтажными жилыми зданиями и храмами был сохранен и заселен окрестными финикийцами.

Сатрап Египта, наслышанный о жестокости завоевателей и готовности царя заключить с ними мир, впустил Александра в долину Нила без боя. Египтяне восприняли появление чужеземцев как освобождение от власти Персии. Жрецы немедленно провозгласили Александра фараоном. Присмотревшись к странному звероподобному облику египетских богов, Александр вспомнил нелепые слухи о позорящей его мать связи с чудовищным змеем и обратил их в свою пользу, вообразив, что этот змей и был его истинным родителем. Пришлось совершить многодневное путешествие через пустыню к оазису, где находился оракул египетского бога Аммона. Верховный жрец оракула объявил Александра сыном Зевса-Аммона, о чем новоявленный бог поспешил сообщить грекам, потребовав божеских почестей. Спартанцы ответили с присущей им лаконичностью: «Пусть Александр, сын Филиппа, будет богом, если ему этого хочется». Разыгранная Александром комедия была встречена его соратниками с неудовольствием. Так еще в Египте наметилась пропасть, разделившая впоследствии полководца и воинов.

Весной 331 г. до н. э. по древней караванной дороге через Палестину и Сирию Александр двинулся в Месопотамию. Дарий III к этому времени сумел собрать огромную армию, усиленную слонами и боевыми серпоносными колесницами, согдийской и скифской конницей. Местом схватки стала обширная равнина близ Гавгамел, где могли маневрировать крупные воинские контингенты.

Видя, что удача и на сей раз от него отвернулась, Дарий вместе со своими приближенными и гвардией обратился в бегство. Победителям открыл ворота Вавилон, давно уже изнемогавший под чужеземным игом. Горожане ожидали Александра на стенах, не имеющих себе равных по высоте и толщине. Путь был устлан цветами. Поставленные через несколько шагов алтари наполняли воздух благовониями. Это был одуряющий запах Азии, от которого кружилась голова. Вавилон пал ниц перед Александром в надежде на будущую благосклонность и не прогадал. Александр вступил в храм и, склонившись перед верховным владыкой Мардуком, повелел восстановить храмы, разрушенные во времена Ксеркса, и обещал после завершения похода вернуться в Вавилон и сделать его столицей мира.

Но пока его манили города Персии, оставленные Дарием на произвол судьбы. Александр отдал их своим воинам на разграбление, проявляя редкую щедрость за счет побежденных. Персеполь, превосходивший все города мира великолепием, по свидетельствам древних историков, превзошел их и своими бедствиями. Персепольцы, так же как вавилоняне, поднимались на стены вместе с женами и детьми, но для того, чтобы броситься с них. Те, кто этого не сделал, вскоре проклинали себя за трусость. Грабители и убийцы врывались в дома и, забрав все ценное, заливали их кровью. Порой на улицах города завязывались схватки между победителями: при виде наиболее ценных вещей разгорались глаза, и жадные руки тянулись к добыче. Греческая гетера Таис из жажды зрелища бросила клич: предать огню царский дворец. Александр же был настолько пьян, что, не соображая, какой наносит себе урон, первым швырнул факел в центр великолепного города.

Пламя над Персеполем древние апологеты Александра пытались объяснить местью за разрушение Ксерксом Афин, забывая, что Афины едва избежали участи Персеполя, а Фивы ее предвосхитили. В нравственном отношении Аристотель ничего не смог дать Александру: это был настоящий варвар, жаждущий власти и наслаждений любой ценой.

В то время, когда пламя пожирало столицу Персии, Дарий находился в столице Мидии Экбатанах. У него не было ни войска, ни воли к сопротивлению. Оставалась одна надежда, что Александра прикончат его же близкие друзья. Но и ей не дано было сбыться. Пока еще бог зла Агри Майнью охранял свое порождение от кинжала и яда, и Дарию пришлось покинуть Экбатаны. Александр же решил потешить себя царской охотой. Еще в Финикии он, по обычаю восточных царей, пошел с мечом на льва. Здесь, на востоке Персидской державы, его дичью стал сам царь, «выводок» которого он захватил в битве при Иссе. Дарий надеялся уйти в глухомань, затеряться в лесах и горах Персии, и ему бы это удалось, не имей он спутников. Один за одним перебегали они в лагерь Александра и наводили охотника на царский след. И все же заполучить Дария в качестве пленника Александру не удалось: он нагнал лишь труп царя и поклялся покарать подлых его убийц.

Сцена благородного негодования над трупом, со вздыманием рук к всевидящему Гелиосу, была не первой в его практике. Ведь еще в Македонии сын Олимпиады таким же образом негодовал над трупом своего родного отца, угрожая отомстить его убийцам и мифической длинной царской руке, тянувшейся аж от самого Персеполя. Но повторение приема перед одними и теми же зрителями не украсило царственного актера, и, будь он повнимательнее, он мог разглядеть даже в глазах некоторых друзей негодование, готовое вспыхнуть от первой искры.

Но и на этот раз Судьба, каким бы именем ее ни называть, защитила Александра. Соратники в большинстве своем радовались удачной охоте, надеясь, что теперь прекратится бессмысленная погоня за призраком и Александр вернется в Вавилон, как обещал. Ведь не будет же он преследовать тех, кто сделал его законным наследником царя царей. Но Александр, действия которого были непредсказуемыми, занялся новой охотой – на этот раз за убийцами Дария. Он направился в Бактрию, где обосновался стоявший во главе убийц Бесс, чтобы организовать там сопротивление захватчикам.

Заговор Филоты. Двигаясь на Восток по караванным путям и тропам нынешнего восточного Ирана и Афганистана, Александр вел себя как настоящий восточный деспот. Он окружил себя персидскими вельможами, осыпая