Кровь и золото - Энн Райс

– Мое имя Авикус, – сказал он. – Я старинный другМариуса. – Он взглянул на меня и, вновь повернувшись к Зенобии, спросил: –Ты одна?

– Совсем одна, – ответила она, успев бросить взгляд вмою сторону и удостовериться, что я не намерен заставлять ее молчать. – Иесли вы – все вы или кто-то один – не возьмете меня с собой, я погибну.

Я кивнул, обращаясь к обоим своим давним спутникам. Маэлиспепелил меня взглядом и, отрицательно покачав головой, посмотрел на Авикуса.

Но Авикус не сводил глаз с девочки.

– Мы не оставим тебя без защиты, – заявил он. –Это немыслимо. Но сейчас ты должна уйти. Нет, лучше уйдем мы. В доме многокомнат. Мариус, где нам поговорить?

– В библиотеке, – немедленно отозвался я. –Зенобия, ничего не бойся и не пытайся подслушивать, потому что ты сможешьуловить лишь обрывки, а значение имеет только целое. Только весь разговорспособен передать подлинные сердечные порывы.

Я провел своих спутников в чудесную библиотеку Эвдоксии, имы поспешно заняли те же места, что и в прошлый раз.

– Заберите ее, – сказал я. – Я не смогу взять ее ссобой. Как я уже говорил, мне необходимо уехать и увезти отсюда Мать и Отца.Возьмите ее под свое крыло.

– Невозможно, – заявил Маэл. – Она слишком слаба.И она мне не нужна. Повторяю: она мне не нужна!

Авикус протянул руку и накрыл пальцы Маэла своей ладонью.

– Мариус не может забрать ее. Это истинная правда. У негонет выбора. Он не может держать при себе такую малышку.

– Малышку, – с отвращением произнес Маэл. – Скажикак есть: хилую, невежественную девчонку, которая навлечет на нас беду!

– Умоляю, дайте ей приют, – вмешался в спор я. –Научите всему, что знаете. Научите всему, что ей нужно, чтобы выжить водиночестве.

– Она же женщина, – неприязненно заметил Маэл. –Как она сможет выжить одна?

– Маэл, для тех, кто пьет кровь, пол не имеетзначения, – ответил я. – Как только она наберется сил, как толькоусвоит достаточно знаний, она при желании сможет жить не хуже Эвдоксии – так,как сама того захочет.

– Нет, она мне не нужна, – упорствовал Маэл. – Яее не возьму. Ни за что! Ни на каких условиях!

Я собрался было заговорить, но выражение его лица яснеелюбых слов открыло мне ту истину, о которой он сам не подозревал. Он никогда несмирится с Зенобией. Оставив ее с ним, я подвергну ее опасности. Либо он броситее, либо отречется от нее, если не хуже. Это вопрос времени.

Взглянув на Авикуса, я увидел, что он, к несчастью,находится во власти слов Маэла. Как всегда, Маэл заставил его подчиниться. Каквсегда, он не мог прорваться сквозь стену гнева Маэла.

Авикус стал умолять. Конечно, их жизнь сильно изменится.Разве им сложно научить ее охотиться? Она наверняка уже умеет это делать. В нейне так много человеческого, в этой милой девочке. Она не безнадежна. Как можноотказать мне в столь небольшой просьбе?

– Я хочу, чтобы она осталась с нами, – сердечно сказалАвикус. – Я нахожу ее весьма славной. И в ней есть прелесть, согревшая моесердце.

– Именно так, – согласился я. – Подлиннаяпрелесть.

– Что в том пользы для тех, кто пьет кровь? – спросилМаэл. – Вампиру обязательно быть прелестным?

Я не мог продолжать. Мне вспомнилась Пандора. Боль при мыслио ней была настолько резкой, что я не мог произнести ни слова. Но я увиделПандору как наяву. Я видел, что в ней сочетались и страсть, и прелесть, чтоподобные черты присущи как мужчинам, так и женщинам и что они вполне могутрасцвести в Зенобии.

Я отвел глаза, не в состоянии участвовать в их споре, нонеожиданно осознал, что Авикус рассердился, а Маэл кипит от ярости.

Когда я оглянулся на них, оба замолчали. Авикус посмотрел наменя, считая, что я обладаю авторитетом, хотя я знал, что в реальности это нетак.

– Я не могу управлять вашим будущим, – сказал я. –Вам известно, что я ухожу.

– Останься. И пусть она живет с нами, – предложилАвикус.

– Немыслимо! – воскликнул я.

– Ты упрямец, Мариус, – мягко проговорил Авикус. –Тебя пугает сила твоих собственных страстей. Мы могли бы устроиться в этом домевчетвером.

– Я навлек смерть на владелицу дома, – возразиля. – И не смогу здесь жить. Оставаясь здесь так долго, я уже совершаюбогохульство по отношению к древним богам. И они непременно отомстят – нестолько потому, что они существуют, сколько потому, что я в свое время чтил их.И сколько можно объяснять: я должен уехать из этого города и перевезти Тех,Кого Следует Оберегать, в безопасное место.

– Дом принадлежит тебе по праву, – настаивалАвикус. – Ты же сам предложил нам жить здесь.

– Не вы ее убили, – отрезал я. – Давайте вернемсяк главному вопросу. Вы возьмете девочку?

– Не возьмем, – ответил Маэл.

Авикус промолчал. У него не оставалось выбора.

Я отвернулся. Все мои мысли занимала Пандора, Пандора наострове Крит – чего я не мог и вообразить. Пандора, моя вечная скиталица.

Долгое время я не мог вымолвить ни слова.

Потом поднялся и, не обращаясь к ним более, ибо обаразочаровали меня, вернулся в спальню, где на постели лежало, закрыв глаза,очаровательное юное создание.

Ее освещал мягкий свет лампы. Привлекательная и податливая:водопад волос на подушках, безупречная кожа, полуоткрытый рот.

Я присел рядом.

– За что тебя выбрала Эвдоксия, если не считать красоты? Онане говорила?

Она открыла глаза, вздрогнув словно от неожиданности – чтовполне возможно, учитывая ее молодость, – задумалась и наконец тихоответила:

– За остроту ума, за то, что я помнила наизусть целые книги.Я часто декламировала ей по памяти. – Не поднимаясь с подушек, она сложиларуки так, будто держала в них открытую книгу. – Мне хватало одного взглядана страницу, чтобы запомнить текст. И по мне – одной из сотни служанокимператрицы – некому было горевать. Я была девственницей. И рабыней.

– Понятно. А еще?

Я чувствовал, что у двери стоит Авикус, но ничем непоказывал своей осведомленности.

Зенобия подумала, прежде чем ответить.

– Она говорила, что у меня неиспорченная душа, что, несмотряна всю порочность императорского дворца, я способна слышать музыку дождя.

Я кивнул.