Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

Теперь Блейз сидела рядом с сестрой и зятем, иБлисс не упустила случая заявить, как она относится к появлению королевы водворце.

— Старая карга! — пробормотала онаоднажды за ужином. — Вы только посмотрите, как надменно она восседает!

Ничего, дайте срок, и она вылетит отсюда —подумать только, она делает вид, что будет торчать рядом с Генрихом до концасвоих дней!

— Тише, Блисс, не будь такой жестокой.Королева любит короля, разве ты не понимаешь?

— И ты тоже его любишь! — прошепталаБлисс.

— Я не вправе любить его, как бы мнеэтого ни хотелось, — возразила Блейз.

Любовь… Нет, она не любила Генриха — покрайней мере так, как любила Эдмунда Уиндхема. Ее ласковый и внимательный муж,так нежно любивший ее, был полной противоположностью могущественному монарху,питавшему к Блейз столь дикую и необузданную страсть. Его желание до сих пор еепугало.

Но понемногу он начинал ей нравиться. Впостели Генрих Тюдор любил поболтать, и вскоре Блейз знала все подробности егодетства, когда к нему относились, как ко второму ребенку после всеми обожаемогостаршего брата Артура, принца Уэльского. Генрих рассказал Блейз и о том, какженился на принцессе Арагонской, считая, что выполняет предсмертную волю отца.Он поведал, какой тяжкой утратой стала для них с королевой смерть сына, принцаУэльского, которому не исполнилось и шести недель, не говоря уже о последующейчереде выкидышей и появлений на свет мертвых младенцев. «Все они былисыновьями», — вздыхал король. Когда епископ показал ему отрывок из Библии,где говорилось, что мужчина, женившийся на вдове брата, становится нечистым, онпонял, что Господь недоволен его поступком. Внезапно Генрих уверовал, что егобрак никогда не был законным.

Блейз слушала, как он изливает перед ней душу.В свою очередь, король подробно расспрашивал ее, и она рассказывала о своемсчастливом детстве в Эшби, о семье, где было восемь дочерей и три сына, очудесном замужестве с Эдмундом Уиндхемом, о Ниссе, о потере ребенка сразу жепосле смерти мужа.

— Значит, твоя мать родила одиннадцатьдетей и не потеряла ни одного из них! — восхищенно воскликнулкороль. — Какие же у тебя чудесные родители, детка! Если бы только я могвзять тебя в жены, у нас был бы полон дом сыновей и дочерей.

— Ты должен жениться на принцессе,Гэл, — возразила Блейз, желая показать, что знает свое место в жизникороля.

Вскоре двор перебрался в Хэмптон-Корт.Выстроенный кардиналом Уолси и великолепно отделанный, ныне этот дворецпринадлежал королю. Хотя кардинал и пытался помочь королю расторгнуть брак,подобные дела рассматривались в канцелярии папы крайне медленно, и в попыткеугодить королю и не попасть под опалу, от которой пострадало немало придворных,кардинал покинул дом месяц назад. Здесь двор пробыл всего неделю, прежде чемпереехать в Виндзор.

Король недолюбливал это место, но Виндзоррасполагался на пути в Вудсток, где он намеревался поохотиться. В Вудстоке, вобычном деревенском доме, не нашлось бы места для всей свиты, и ей предстоялоостаться в Виндзоре.

Вечером перед отъездом из Виндзора — ибо Блейзпредстояло отправиться в Вудсток вместе с королем — она столкнулась в коридорес его дочерью. Блейз низко присела перед девятилетней принцессой Мэри иотступила в сторону, надеясь, что девочка и ее фрейлины пройдут мимо. Упринцессы, как и у ее матери, на желтоватом лице ярко выделялись темные глаза.Блейз решила, что ее пепельные волосы прелестны.

Принцесса уставилась на Блейз, не скрываявраждебности.

— Моя гувернантка говорит, что ты дурнаяженщина, — выпалила девочка. — Ты украла у моей матери любовь моегоотца, ты спишь в его постели, а это запрещено Богом! Ты будешь гореть в аду!

Блейз вздохнула. Ей нечем было оправдатьсяперед девочкой, которая прошла мимо в сопровождении злорадно ухмыляющихсяфрейлин. Но этим же вечером в зале к Блейз подошел паж и доложил, что ее немедленножелает видеть королева. Услышав это, Блейз побледнела, однако ей не оставалосьничего другого, кроме как последовать за ним туда, где восседала королева вокружении дам. Блейз низко присела и опустила голову, чтобы скрыть зардевшиесящеки.

— Можете встать, леди Уиндхем, —разрешила королева, и Блейз осмелилась взглянуть в ее хмурое лицо. Королеваслегка улыбнулась. — Насколько мне известно, моя дочь, принцесса Мэри,выказала отвратительные манеры и неделикатность по отношению к вам не далее каксегодня днем.

За это она была наказана. Надеюсь, вы проститеее. Мэри еще так мала. Она обожает отца, но не понимает его.

— Простите меня, мадам, —пробормотала Блейз. — Мне не хотелось оскорблять вас.

— Знаю, — кивнула королева. —Вы не такая, как все, леди Уиндхем. В сущности, о вас мне все известно. И я ещене так беспомощна, как считают некоторые. Я знаю своего мужа и то, как онпоступает, желая добиться своего. Будьте осторожны. Вы славная женщина, яуверена в этом. Не позволяйте ему причинить вам боль, как он поступал сдругими. А теперь можете идти.

Блейз снова сделала реверанс и отошла туда,где ее поджидала Блисс.

— Что нужно этой старой карге? —спросила сестра.

Блейз только покачала головой.

— Несчастная женщина… — пробормотала она.

— Что хотела от тебя принцесса Арагонскаясегодня вечером? — спросил король позднее.

— Я скажу, но только не сердитесь,Гэл, — отозвалась Блейз. — Со мной ничего не случилось, мне толькостало жаль бедную леди, которая так великодушно обошлась со мной.

— Я не стану сердиться, — пообещалкороль, обнимая ее.

— Ваша дочь назвала меня сегодня днемдурной женщиной. Королева извинилась за нее и сообщила, что за свой проступокпринцесса была наказана. В оправдание она объяснила, что Мэри очень любит вас.

— Девчонка с каждым днем становится всебольше похожей на мать. Надо бы уберечь ее от влияния Екатерины и еесвященников, пока они не испортили ребенка. Если это еще не произошло. —Он притянул Блейз к себе на колени и поцеловал ее, лаская ладонью грудь. —Не думай о них обеих, Блейз, — велел он. — Я хочу любить тебя. Наэтот раз я научу тебя новой затее.

— Какой же милорд? — спросила Блейз.

— Встань передо мной на колени,дорогая. — И когда Блейз послушалась, он приказал:

— А теперь возьми моего малыша в рот.Ласкай его так, как я ласкаю твою прекрасную грудь.

— Гэл, я не смогу! — взмолиласьона. — Так нельзя!