Главное – любить - Наталия Веленская

разъезжает по разным странам! Я сам поступил на дневное, сам работаю ещё со школы и помогаю матери! Будешь меня в этом винить, да? Ты забыла по сколько часов в день я тут вкалывал?! Это тебе не по встречам кататься, чтобы втюхать никому не нужные картинки в журнале!

Я сокрушенно качаю головой, мысленно признавая капитуляцию и полный провал своей идеи с разговором. Мне просто захотелось посмотреть ему в глаза и получить ответы: почему, зачем… Но о чём можно говорить с человеком, который тебя не слышит и извращает каждый факт? Который так и не признался в том, что в очередной раз променял меня на более удачный вариант? Мои розовые очки разбились вдребезги. Волк сбросил овечью шкуру и предстал передо мной во всей красе. Кажется, слова Катюхи про нарциссическое расстройство Гордеева, это истина в последней инстанции. К которой я в своё время не захотела прислушаться.

Господи, спасибо тебе, что я не связала свою судьбу с этим человеком! Который, оказывается, может предать и вычеркнуть из жизни в любой момент. И как хорошо, что это произошло именно сейчас. А еще полгода назад, я белугой ревела, и ни в какую не хотела верить в поговорку «всё что не делается — к лучшему». А вон оно как получилось.

Эмоционально и душевно нас теперь не связывает ровным счетом ничего. Только и остался кредит, который он платит за свою технику. А так… совершенно чужие друг другу люди. С ума сойти, как резко буквально в один момент повернулась жизнь.

— Мда… В общем, я делаю вывод, что зря вернулся. Пару лет просто выкинул на ветер, а мог бы еще в универе какую-нибудь богатенькую дурочку окрутить, чтобы быстрее наверх залезть. К богатым и знаменитым, или куда ты там хочешь, — говорю я, стараясь подвести черту в этом нелепом разговоре. Уверенным шагом направляюсь к выходу, и уже у двери кидаю последний взгляд. Этого человека, что стоял сейчас передо мной я не знаю. Он мне противен и мерзок, и вызывает только жалость. Как, впрочем, и каждый, кто с легкостью, не раздумывая, готов променять искреннее чувство, человеческую теплоту и любовь на кучу денег. — Ну что ж, желаю тебе успехов, Лёша.

— Я тебя любил, Лиз, — доносится мне в спину. Я замираю, вцепившись в дверную ручку. — И мне было хорошо с тобой. Я всегда знал, что ты любила именно меня. Не за что-то, а просто так. Это… давало силы двигаться дальше, и никогда не сдаваться. Поэтому я тогда и вернулся. Я… я действительно тебя любил.

— Возможно, Лёш, — губы кривятся в полуулыбке полуусмешке. Признание, которое так нелегко далось сейчас Гордееву совершенно не греет мне душу, а просто ставит точку во всей нашей истории. — Только себя ты всегда любил больше.

Глава 52

— Всё нормально?

— Да. Поехали.

Голос какой-то механический, и звучит как будто в отдалении. Так и не скажешь, что он принадлежит мне и слова произносят мои губы. Я нахожусь в какой-то прострации, мысленно ещё там, продолжаю вести диалог с Гордеевым, думаю, что могла бы сказать по-другому.

Закрываю глаза и откидываюсь на сиденье. Ничего не надо было говорить по-другому. Всё уже сказано. Да, я не мастер вести подобные разговоры, но точка действительно поставлена.

Урок выучен. Да, горько. Да, больно. Но сейчас главное скорее оказаться дома, там мне будет легче. Там я смогу собрать себя по кусочкам, проанализировать сегодняшний вечер. Там я найду в себе силы жить дальше. И главное — найду в себе силы продолжать этот идиотский тест-драйв с Корсаковым. А быть может ну его к чёрту? Заодно и эти карты открыть… Да нет. Но это уже меня точно не хватит. Не сегодня.

Кстати, о Корсакове. Он вроде бы что-то у меня спрашивает. Фокусирую слух на его словах и от напряжения прикрываю глаза.

— И что это за срочная ночная вылазка? Где ты была?

— У бывшего, — отзываюсь я, судя по всему, ещё не собрав в кучу остатки мозгов.

— У бывшего?!

Да уж, сюрприз, Саша. Но ведь сам напросился, я силком тебя не тащила. Поэтому очень надеюсь, что Корсаков этот факт тоже вспомнит и избавит меня от своих нравоучений.

— Не переживай. Вот теперь мы с ним точно поставили точку, — усмехаюсь я, и с удивлением отмечаю, что слёзы градом катятся у меня по лицу. Размазываю их по-детски, неловким движением локтя и до боли закусываю губу. Это просто реакция на стресс. Когда разбиваются розовые очки, осколки могут ранить, это нормально.

Корсаков кидает на меня суровый взгляд и следом перестраивается в крайний ряд, чтобы затормозить у обочины.

— Что он тебе сделал?!

— Ничего, — пожимаю плечами я.

— Лиза!!

— Сейчас — ничего, — упрямо вздергиваю вверх подбородок и смотрю в серую дымку глаз. Ни черта не могу понять, что за выражение скрывается за потемневшим зрачком. А так хотелось бы. Понять, узнать настоящего. Такой, какой он есть, без моих сомнений и догадок. И чтобы просто любил. Тоже такую, какая я есть. Просто так. Ведь каждый человек достоин любви? Или это не более, чем просто миф? Очередная умная цитата, почерпнутая на просторах сети или страницах книг, которая с легкостью западает в подкорку, но ничего не имеет общего с реальностью?

— Лиз, если он…

— Почему меня нельзя просто полюбить? — перебиваю я Корсакова. Или не я, а тот сгусток нервов, боли, растерянности и непонимания, что рвался наружу и почему-то обрёл голос. — Просто так полюбить? Почему?!

Обхватываю себя руками, стараясь унять нервную дрожь. Александр третий открывает рот, чтобы что-то ответить, но в последний момент останавливается и отводит взгляд. И это говорит мне гораздо больше, чем десятки утешительных слов, что он мог сейчас сказать.

— Лиз, я …

— Молчи, Саш, — я закрываю глаза и отчаянно мотаю головой. Боже, какая я сейчас жалкая! И своей жалостью пытаюсь выбить признание из человека, который на самом деле ничего ко мне не чувствует. — Пожалуйста. Просто ничего не говори.

И ведь не спроста в моей жизни снова появились те же самые грабли, только в другом дизайне. Кажется, Катюха в очередной раз оказалась права, и мне давно пора к психологу.

Остаток пути мы проводим в молчании. И прощание выходит каким-то сухим, скомканным. Но я даже рада избавиться от присутствия Саши. Сейчас я бы хотела слышать только одного единственного человека.

Сажусь на полу прямо в прихожей, достаю телефон. Удивительно, но сестра была онлайн. А ведь они с Витей