Главное – любить - Наталия Веленская

нормальное детство. Максимально возможное нормальное, какое могло быть, когда их не было рядом, — продолжает с улыбкой Катя, смахнув непрошеную слезу. — Потому что с твоим появлением на свет узнала каково это, когда ты не один. И как это классно, когда есть бабушка и дедушка, которых ты видишь чаще, чем пару раз в год. Как это здорово просто жить в доме, в котором кому-то вообще есть до тебя дело.

Я не заметила, как Катюха переместилась на пол и приобняла меня за плечи.

— Молодец, что пришла. Я рада, Лизок, что наконец-то мы смогли поговорить по душам.

— Я тоже, Катюш, — улыбаюсь сквозь слёзы и прячу лицо в волосах сестры, наивно полагая, что не выдам себя. Я, конечно, не кремень, но вот плакать при родных всегда немного стеснялась. — И что посоветуйте доктор, чтобы всё это разгрести и зажить счастливо? Курс психотерапии?

— Для начала просто выспаться.

Глава 54

— Знаешь, в конце концов, наступает момент, когда ребенок задается вопросом — что я сделал такого, что те, кто должен любить меня без условий, не любили меня? Почему папа или мама выбрали работу? Что я сделал не так? С этими мыслями непросто жить. И ещё сложнее строить потом нормальные отношения. Поэтому то, что в твоей жизни появился такой, как Гордеев — вполне закономерное развитие событий. Но я всё равно не могу перестать себя корить, что не смогла уберечь тебя… от такого опыта.

Эти слова сестры постоянно крутились у меня в голове после нашего ночного разговора. Катюха была не виновата в том, что я полюбила подлеца. И как она говорила мне раньше, некоторые люди действительно приходят в нашу жизнь, чтобы подарить нам опыт. В случае с Лёшкой — опыт был просто бесценный. Вот хоть книжки пиши, как не надо жить. Жаль только я до сих пор не поняла, а как всё-таки надо.

Конечно, мне и без Катюхи было понятно, что без сеансов с психологом в моём случае не обойтись. Ситуация с Гордеевым, отношения в семье, все это очень сильно повлияло на самооценку и отношения с людьми. На базовое доверие к людям. И к мужчинам…

По-хорошему, мне следовало навести сначала порядок у себя в голове, а уже потом ввязываться в какие-либо отношения с Корсаковым. Да я так и хотела изначально задолго до появления в моей жизни Александра третьего. Правда я тогда наивно полагала, что разгребать мне придется лишь то, что успел наследить Гордеев, а оказалось, что таскаю я за собой гораздо больший багаж из прошлого… Только вот в полной мере я поняла это только сейчас. После всего, что произошло между нами с Сашей. Да, дрова уже были наломаны и даже аккуратно лежали штабелями. А я усердно продолжала махать топором, забегая всё дальше в лес, не находя в себе силы остановиться. И всё сильнее увязала в нем и в наших странных недоотношениях.

А в четверг предстоял очень важный вечер. Благотворительный приём, на котором мы должны были появиться вместе. И вероятно, предстать в глазах всего света как пара. Которой мы не являлись…

— А мы можем обойтись без статусов? — устало вздыхаю я, мрачно смотря в окно на проносящиеся мимо улицы.

Сегодня мы вновь едем на какой-то новой машине, я уже сбилась по счету какая это модель из автопарка Александра третьего. Эффект удивления уже прошел, на его место пришла лёгкая грусть и с примесью раздражения. Что Ярик ни в чем не покривил душой, и Саша действительно помешан на коллекционировании своих тачек. Правда сегодня Корсаков не за рулём, а везет нас его вежливый и молчаливый водитель.

Саша всю дорогу держит мою руку в своей, но эта нежность почему-то никак не отзывается в моей душе. Она с грохотом разбивается о стену усталости и опустошенности, которую я воздвигла за эти дни. Просто так было легче переваривать всё то, что свалилось на меня. И если Корсаков и замечал, что я стала какой-то другой, то умело скрывал это, всеми силами стараясь меня отвлечь, и как мог, сглаживал углы. Но тема со статусом наших взаимоотношений — это вечный камень преткновения, и обойти его нам вряд ли не удастся.

— Можем, — пожимает плечами Саша, задумчиво глядя на меня. — Мы никому ничего не обязаны говорить и объяснять…

Затаённое и несказанное вслух «но» повисает в воздухе, но я ощущаю его даже спиной и потому с легким раздражением поворачиваю голову к Саше и вопросительно выгибаю бровь:

— Но? Есть ведь какое-то «но»? Я права?

— Есть определенная категория спутниц, которых никогда не представляют, — дипломатично отзывается Корсаков. — Могут даже не говорить их имена. Ты к этой категории не относишься, Лиз.

— Значит представь меня, как менеджера по продажам рекламы. Профессии своей мне стыдиться нечего.

— Что с тобой сегодня? — моя угрюмость становится настолько очевидной, что Саша всё-таки не выдерживает и решает прояснить всё до начала мероприятия.

— Ничего, — пожимаю плечами я, вырывая свою руку из плена. — Просто устала.

В этом была лишь толика правды. После той знаменательной ночи откровений спала я очень плохо. Может потому, что никак не могла утихомирить свои мысли, или потому что Корсакова не было под боком. Да и настроение было ни к чёрту. А ведь казалось бы — еду на светское мероприятие, попасть на которое я раньше могла только мечтать. С любимым мужчиной, глядя на которого дух захватывает и сердце отчаянно начинает биться, отстукивая рваный ритм. С мужчиной, о котором я не только не мечтала, а наверное, даже боялась мечтать. И выгляжу я сегодня как никогда — красиво, статусно и эффектно. И в этом нет ни капли моей заслуги: и салон красоты и мой наряд оплачен Александром третьим. Даже платье, как оказалось, выбирал мне он. Я это специально выяснила, не сплавил ли он такое важное поручение на свою личную помощницу, с которой у нас были «наичудесные» отношения. От неё я могла ожидать чего угодно и точно не из категории «хорошее». Потому что топор войны не был зарыт, а ловко припрятан с помощью формальной напускной вежливости. А мне бы очень не хотелось сегодня опозорится, или опозорить Сашу. Несмотря на моё не самое радужное настроение, в глубине души я очень хотела, чтобы всё прошло хорошо. Вот только радости и счастья во мне сейчас ни на грамм не было.

Мастерицы из салона красоты, который, кстати, у нас в журнале принципиально не размещался (Лана их пыталась