Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Я опустил руку в терминал.

– У меня серьезные расстройства памяти и восприятия, –сказал я. – Правильно, что ты не будешь подчиняться моим приказам, борт-партнер.Я буду ждать помощи специалистов.

Мужественное и мудрое решение.

– Я хочу вспомнить как можно больше, борт-партнер. Сообщимне, с какой целью я находился в космосе?

Дальняя разведка.

– Существа, у которых мы были в плену, – они известны наРодине?

Данные отсутствуют. Предполагаю, что нет.

– Как я попал в плен?

Мы встретили их малые корабли. Ты решил произвести контакт,захватить один из кораблей и доставить на Родину в целях установлениядружественных отношений.

– Это… правильное решение?

Да. Рекомендованная процедура первого контакта – захватединичного представителя чужой расы.

– А почему же мы попали в плен?

Появились новые корабли. Высокая огневая мощь. Условий длябегства не было. Энергия истощилась. Мы были поглощены самым большим кораблемчужой эскадры.

– Что дальше?

Ты прервал слияние и вышел наружу с целью начать мирныйпроцесс. Тебя атаковали. Ты утратил сознание. Нестандартное применение бортовыхсредств привело бы к твоей гибели.

– А дальше?

Ничего не происходило. Поскольку данные о твоей гибелиотсутствовали, я продолжал функционировать. Семь полных суток и четыре споловиной часа ты отсутствовал.

– В тебя пытались проникнуть?

Нет.

– Значит, у не-друзей нет данных о Родине? Угрозаотсутствует?

Достаточно вероятно.

– Я буду ждать, – сказал я. – Дома мне помогут. Обязательно.

Отдыхай. Тебе необходим отдых для восстановления организма.

Я потрогал лицо – раны уже не кровоточили, затянулись как-тосовсем незаметно. Зато сильно хотелось есть.

Пища находится в контейнере между креслами. Открываю.

Овальный выступ между креслами разошелся лепестками – также, как открывалась обшивка корабля. Внутри оказалось несколько цилиндрическихконтейнеров. Выслушав инструкцию борт-партнера, я открыл один, сорвав с торцагерметизирующую пленку.

В цилиндре оказалась густая комковатая жидкость. И еда, ипитье… Правда, вкус получше, чем у той гадости, которой меня кормили алари.

Я поел, опустил порожний контейнер в другой люк, которыйоткрыл мне борт-партнер. Очень хотелось самому разобраться во всемоборудовании, ведь семь с половиной суток назад я был настоящим пилотомкорабля…

– Как я тебя называл раньше, борт-партнер?

«Партнер». Просто – партнер. Это принятая форма.

– Я восстановлюсь, партнер, – пообещал я. – Все будетхорошо.

Да. Теперь отдыхай. Это медицинская рекомендация.

– Расскажи мне о Родине. Я ничего не помню.

Это не рекомендуется. Лечение будут проводить специалисты.Спи.

– Не смогу я сейчас уснуть, – пожаловался я. – Никак.

Я помогу. Закрой глаза и расслабься-бди. Руку оставь втерминале.

Уснуть я старался. Честно держал в теплой упругой жидкостируку, перебирал в памяти то немногое, что знал. Как младенец, играющий яркимипогремушками – тем немногим, что есть в доступном ему мире. Космос, корабли,Родина, алари, так похожие на меня эксперты, борт-партнер…

– Я не могу уснуть, партнер, – сказал я, открывая глаза.

Ты только что проснулся. Мы подходим к системе.

– Что?!

Экран.

Самая большая в мире погремушка – солнечная система –сверкала передо мной. Теплый желтый огонь Матушки, полузакрытой диском Родины.

– Дом… – прошептал я. – Дом…

Нет, я ничего не мог вспомнить. Кроме ощущения, что это ужебывало со мной: такой вот взгляд на приближающуюся планету. Грядущая радость встреч,покой, безопасность. Свет, который не гаснет.

Я сглотнул, приникая к экрану. Ведь все будет хорошо! Мнепомогут, я вспомню все, еще посмеюсь над своими страхами, над побегом… Глупыеагрессивные Алари станут нашими друзьями – так всегда бывает. Мы с нимипосмеемся вместе над ошибками первой встречи.

Комитет Дальней Разведки оповещен. Прикосновение к Родинесостоится у главного Рекреационного Центра. Тебя встретят, Ник.

– Спасибо тебе огромное, партнер! – сказал я. – Мы ещеполетаем вместе!

Он не сразу ответил.

Возможно, но маловероятно. Очень сомнительно. Есть лишьмаленький шанс, что я буду адаптирован к другому пилоту. Выздоровления иуспехов в труде, Ник.

Диск Родины превратился в полусферу, потом в шар. Я увиделКруг, почти не затянутый облаками, и обрадовался, что так легко узнал материк.Ракурс изображения не менялся, изменений гравитации не было, словно корабльмчался на одной и той же скорости, одним курсом. Но скорее он просто хорошоконтролировал внутренние гравитационные поля.

– Родина… – сказал я. – Родина, я вернулся!

С момента, когда я пришел в себя, и до посадки прошло меньшечаса. Вначале изображение затянуло легкой мутью, потом муть превратилась вогненную пелену. Мы продирались сквозь атмосферу.

Как все будет?

Может быть, мне хватит одного взгляда на знакомые прежделица, чтобы рухнул барьер, чтобы через пропасть в сознании перекинулся надежныймост. Может быть…

Утихла огненная буря вокруг корабля. Мы летели – еще высоко,на самой грани атмосферы, но уже дома. Далеко внизу стлались белые грядыоблаков-сельских, орошающих поля, ажурные полоски облаков-декоративных,радующих глаз, темные грозовые тучи-для-романтического-настроения.

Узнаю, узнаю ведь Родину! Пусть не все сразу!

Все-таки мы вернулись, и вернулись с победой!

Приготовься, Ник. Успехов и здоровья.

Мы пошли вниз очень резко. Это было даже не падение, полетвниз с огромным ускорением. Я выдернул руку из терминала, вцепился в кресло.Чуть-чуть страшно стало.

Словно я уже падал когда-то, давным-давно, но без всякойнадежды на спасение, в реальности или в воображении, не важно, это почтиодинаково страшно…

Скользнув сквозь тучи, корабль немного замедлился. На экранея увидел город – белые уступы зданий, идеально ровную,очень-хорошо-выправленную реку. Жаль, что экран такой маленький, очень жаль…