Целительница. Первое испытание - Наталья Бульба

Вроде и мелочь, но она хорошо отражала еще один постулат, для которого сегодня было самое место: люди привыкают ко всему. Чтобы убедиться, достаточно вспомнить сортировки. Первую и последнюю.

И хотя в этом случае можно говорить об уверенности, которую мы обретали, но первая сортировка с нашей стороны была подвигом. Последняя – работой. Разница очевидна.

Поднималась я наверх медленно, боролась с сомнениями: идти – не идти? А может, лучше все-таки отказаться от чаепития и завалиться в постель? А если не усну, вновь и вновь переживая события последних суток? А если только задремлю и позвонит Андрей? А вдруг…

До спальни я так и не добралась. Села на верхней ступеньке, прислонилась к перилам. Изнутри рвался вой, но я прикусила губу, не позволяя себе окончательно расклеиться. Но слезы текли, холодя кожу.

Когда мы покидали госпиталь, в списке погибших было триста сорок восемь человек.

Кто-то сказал, что цифра не менялась с двух часов ночи.

В это очень хотелось верить, но…

К тремстам сорока восьми требовалось добавить тех, кто в эти сутки не смог получить своевременную помощь.

Еще одна статистика, в ответе за которую те твари, что все устроили.

– Саш… – Юля, словно ощутив мое состояние, взбежала по лестнице, присела рядом. Обняла меня, прижав к себе.

Не сдержав эмоций, я тяжело вздохнула, шмыгнула носом.

Быть сильной тяжело. Даже в том случае, когда тебя воспитывают отнюдь не как кисейную барышню.

– Видела Игоря, – неожиданно произнесла я.

– Он звонил, – подозрительно спокойно отозвалась Юля. – Предупредил, что Антон с Сашкой в оцеплении. Чтобы не беспокоилась.

На этот раз я улыбнулась без всякой натуги. Хоть это и относилась не ко мне, но забота парней была приятна.

– Он сказал, что никому меня не отдаст, – продолжая чувствовать, как по телу растекается расслабляющее тепло, поделилась я с Юлей откровениями Игоря.

– Правда?! – отстранившись, посмотрела она на меня едва ли не с восторгом. – Игореха?!

– Да, – смущенно кивнула я. – Это было так…

– …романтично. – довольно закончила она за меня.

Обстановку в тот момент трудно было назвать романтичной, но говорить об этом Юле я не стала.

Впрочем, отец упоминал и об этом. Жизнь сильнее смерти. Но понимаешь это, когда подступаешь к самому краю. Вот тогда и взвешивается все, становясь либо важным, либо – нет.

Для Игоря наши отношения оказались важными. Для меня – тоже. А все остальное…

– Охрану приставил Андрей? – лишь теперь сообразила я, с чем связано присутствие Сергея.

Направленный на меня взгляд Юли стал задумчивым. Но ответ не заставил себя ждать:

– Они с напарником в доме и двое в машине.

Машину я не заметила. И это плохо. Не потому плохо, что я чего-то опасалась. Просто настолько ушла в себя, что перестала следить за происходящим вокруг.

И хотя в данный момент это ничего не значило…

Значило! И приставленная крестным охрана это подтверждала.

– Объявили трехдневный траур. – Поднявшись, Юля протянула мне руку. Помогла встать, хоть я и не сильно нуждалась в помощи. – И комендантский час. После двадцати двух только по специальным пропускам.

С точки зрения последних событий это было логично. Но все равно давило, возвращая к мысли, что эта новая жизнь будет уже другой. И не важно, что рано или поздно в парках и на детских площадках вновь зазвучит смех. Страх останется, всплывая каждый раз, когда поблизости взвоет сирена.

– А что с учебой? – остановилась я, уже сделав шаг к двери.

Когда этот же вопрос задала в академии, ответа так и не услышала. Дежурные, как и мы, сутки на ногах.

Юля оказалась осведомленной. Но не настолько, насколько мне бы хотелось.

– До особого распоряжения все учебные заведения закрыты. А когда оно будет, это особое распоряжение… – Она пожала плечами.

Кивнув, открыла дверь в спальню.

И опять ударило контрастом того, что видела и что сидело внутри. Аккуратно заправленная постель. Книга на прикроватной тумбочке. Сдвинутое в стороны полотно штор. Ветка черемухи, заглядывавшая в стекло…

– Мама обещала приехать к обеду. – Юля встала у меня за спиной.

Штрихи мирной жизни!

Я резко развернулась, посмотрела в глаза подруге.

Произнести то, что осознала в этот момент, было невозможно, но Юля поняла меня и без слов. Побледнев, отступила на шаг. На мгновение опустила голову, но тут же вновь ее подняла, принимая связавшее нас озарение.

То, свидетелем чему мы были, называлось не чрезвычайной ситуацией. И даже не терактом. Это была война. И мы вольно или невольно, но уже стали ее участниками.

* * *

Стас перехватил на лестнице. О случайности речь не шла. Воодушевление на физиономии у Стрельникова обманываться не позволяло.

Андрей собирался сначала заглянуть в столовую – последний раз перехватывал на бегу прошлым вечером, но после такого вступления решил изменить планы и кивнул в сторону ведущего к его кабинету коридора. Пожрать он всегда успеет, а вот узнать новости, о которых Стас предпочел не докладывать по магофону, вряд ли. Уж больно быстро те устаревают, лишая возможности реагировать своевременно.

Сашка была уже дома. Отчитался Сергей, да и сама она звонила несколько раз.

По-хорошему нужно было бросить все и ехать к ней – после таких встрясок присутствие близкого человека выглядело нелишним, но ситуация менялась едва ли не ежесекундно, требуя находиться там, где он мог максимально полно влиять на происходящее.

Ну а крестница…

В том, что с собственным душевным раздраем Александра справится, Андрей не сомневался – так ее воспитывали. А на крайний случай имелись Юля с Сергеем.

У старшей дочери профессора особый талант – способность к чуткости и пониманию. Бывший же Сашкин пациент, сам прошедший огонь, воду и медные трубы, знал, как не позволить другим поддаться ненужным эмоциям.

И все равно нутро грызло. Не беспокойством – желанием самому убедиться, что с крестницей все в порядке. Своих детей у него не было, но Сашка была столь же его, сколь и Игната с Ревазом.

– Ну рассказывай. – Дождавшись, когда Стрельников вслед за ним войдет в кабинет, он накрыл помещение куполом.

Особой нужды в подобной предосторожности не было – системы безопасности проверялись каждый час, но такие ситуации, как эта, требовали особых мер.

– Проявились Ушаковы, – не стал испытывать его терпение Стас.

Андрей резко развернулся, с напряжением посмотрел на зама.

Про вчерашний разговор он помнил. И даже поделился сомнениями Стрельникова с Трубецким. И нашел аргументы, чтобы убедить князя глубже заняться связями рода.