Целительница. Первое испытание - Наталья Бульба

– Ну и что тут у вас? – раздался от входа знакомый голос.

Я развернулась…

– Вот это встреча! – довольно воскликнул один из двух мужчин, вошедших в палатку. – Госпожа Салтыкова!

И ведь я не хотела, но улыбка сама вылезла на лицо.

– Роман Сергеевич! – машинально сделала я шаг вперед. – Не ожидала увидеть вас в таком качестве.

Роман Сергеевич Углев. Мещанин. Талантливый хирург, работавший в больнице, в которой я сдавала зачеты по подготовке младшего и среднего медперсонала.

Бабник, не пропускавший, по словам знавших его, ни одной юбки. Не обошел он вниманием и меня, но… Каким бы талантливым он ни был, но, будучи дворянкой и целительницей, я выступала совершенно в другой весовой категории.

Правда, без Игоря и Сашки Трубецкого тогда не обошлось, но это была только поддержка, а не полноценная помощь.

– Я знал, что ты далеко пойдешь, – намекая, что сейчас мы с ним поменялись ролями, пройдя между рядами, подошел Роман Сергеевич к нам.

Кивнул Киру, «вытащил» из карты контрольную диагностику. Развернул.

Вердикт был ожидаемым:

– В пятую?

Он посмотрел на меня. Я перевела взгляд на Кира. И ведь не искала поддержки…

Ощущать себя на равных с человеком, не раз державшим жизнь других в собственных руках, было непривычно. И странно. Когда одна часть меня стала вдруг старше и увереннее, а вторая – та, что соответствовала не только возрасту, но и жизненному опыту, продолжала сомневаться.

Кир в ответ ободряюще улыбнулся. И даже отступил, словно оставляя нас с хирургом один на один.

– Да, в пятую, – не позволив себе колебаться, твердо произнесла я. И не удержалась, чтобы не уточнить насмешливо: – Вас разжаловали?

– Поставили надзирать за салажатами, – мгновенно нашелся он и, не дав мне вставить ни слова, крикнул, обращаясь к напарнику: – Степа, носилки.

Утро было немного зябким. Но что утешало – сухим.

На чистом небе радостно висел ярко-желтый круг солнца. Прохладный, но легкий, ненавязчивый ветерок трепал кроны кленов, осин и берез, осыпавших листву на дорожки парка.

В такое утро хорошо просыпаться в задорном настроении, стоять с чашкой кофе у окна и строить планы на день.

С планами на день было туго. Впрочем, как и с кофе.

Я оглянулась на стадион, на поле которого разместился мобильный госпиталь. Анна повторила за мной. Остановился Петр, за руку которого она держалась. Кир…

Бригады медиков и целителей ехали в Москву не только из близлежащих городов, но и со всех концов империи.

Такая трагедия…

Трагедия, это когда стихийное бедствие. Да и в таком случае нужно поинтересоваться у тех, кто отслеживал погодные явления или движения коры земли, куда смотрели. А это – преступление. Страшное, безжалостное.

И это хорошо, что равнодушными оно не оставило, но тех, кто погиб, не вернуть. Как не вернуть и уверенность в завтрашнем дне, ставшую частью нашей жизни.

Мрачные мысли для такого утра, но других не было. Не потому что устала, а потому что столкнулась с тем, что не может не изменить, оставив прежней.

Тяжелый опыт. Отрезвляющий.

– Ты сейчас домой? – Кир вернул меня в реальность.

Отведя взгляд от стен стадиона, кивнула. Пока были с той стороны, усталость была другой. Податливой и покладистой, легко уступавшей слову «надо». С этой стороны она стала въедливой и неуступчивой.

– За нами прислали машину. Если ты хочешь…

– А Анну? – спросила я, не дав ему закончить.

– И Анну тоже, – тяжело вздохнув, согласился Кир.

Я ему не поверила. Трудно сказать, что будет завтра, но сегодня, как бы пафосно это ни звучало, мы были командой.

А это совершенно другие отношения.

* * *

Моя машина стояла у дома. Кого благодарить за заботу, было понятно – Андрея.

Вот только сам он на звонки не отвечал. И только после пятого, когда я уже не знала, что думать, отметился лаконичным сообщением: «Освобожусь, перезвоню».

Посчитав, что это лучше, чем ничего, вошла внутрь. Сняла пальто, сапоги, сдвинула их в угол. Надела домашние туфельки и… замерла, осознавая, что не знаю, что делать дальше и как себя вести.

Внешне ничего не изменилось. Тот же флигель, та же гостиная. Неброский ковер на полу. Уютный диван, кресло у камина. Учебники стопкой на столе. И даже витал в воздухе едва ощутимый аромат духов, которыми я пользовалась. А вот внутренне…

Прежде чем разъехаться по домам, наведались в академию. Отметились, приняли душ, сдали форму и рабочие сумки, переоделись.

Казалось, что последние сутки вместе с переживаниями, усталостью, пониманием потерь остались в прошлом. А впереди все как оно было раньше: дом, друзья, учеба, подготовка к балу первокурсников.

Но я ошиблась. Как раньше уже не будет. А вот как?!

– Саш?.. – Внутренняя дверь открылась неожиданно, но очень вовремя. Еще бы мгновение, и я, натянув обувь и пальто, выскочила из флигеля.

Куда? Зачем?

Я этого не знала. Но оставаться одной, несмотря на дикую, не столько физическую, сколько психологическую усталость и желание добраться до постели, вряд ли смогла бы.

– Юль… – попытавшись улыбнуться, вздохнула я.

Отец рассказывал, что возвращаться к мирной жизни тяжело. Что война долго не отпускает, держа острым чувством грани и кажущейся простотой. Когда лишь ты, жизнь, смерть и рулетка с ее «повезет – не повезет».

Я его не понимала. До этого мгновения.

– Ты чай будешь? – вдруг спросила Юля.

– Чай? – нахмурилась я.

Такое непритязательное слово…

Это за Петром и Кириллом прислали машину, а так практически всех студентов-целителей развозили автобусами. Сначала до академии, потом по домам. И всё в сопровождении охраны.

Еще один страх, который будет преследовать. Практически пустые улицы, вой сирен и…

Люди были. Шли торопливо, словно пытались быстрее пересечь открытое место. Сутулились.

– Соглашайся, Саша, – поддержал Юлю Сергей.

Он появился незаметно. Или меня захлестнуло воспоминаниями, так что внимание было рассеянным.

– Да, только переоденусь, – попыталась я вновь улыбнуться.

Жизнь продолжалась. А то, что изменились ее условия…

Моего личного опыта для таких выводов не хватало, но если верить отцу и его соратникам, то изменение условий жизни происходило не так уж и редко. И чаще всего внезапно.

– Мы тебя ждем, – уже увереннее произнесла Юля и лишь теперь вошла в гостиную. Добравшись до дивана, села на край. Потом сдвинулась, устраиваясь удобнее.