Как покорить герцога - Меган Фрэмптон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причем почти голым, если не считать плаща, в который он старательно кутался.
— Джорджи, ты вернулась? — раздался голос отца.
Джорджия едва не застонала от досады: вот сейчас появится отец, и его удивлению не будет предела. И как ей быть?
Отец вышел, прикрывая глаза от солнца, светившего прямо ему в лицо.
— Дочурка, почему так долго…
Он запнулся, раскрыв в изумлении рот.
— Отец, это все не то, о чем ты, наверное, думаешь, — поспешно начала она.
— Хорошо, тогда объясни, что все это значит?
— Отец, все намного хуже, — отозвалась Джорджия.
Маргарет было хорошо как никогда. Она буквально парила, расслабленная, охваченная блаженством, и сперва даже не поняла, что он хочет.
— Что ты сказал?
Она попыталась чуть отстраниться, чтобы ей было удобнее говорить и слушать его, но это было не так легко сделать, он придавил ее к дивану весом своего тела.
— Пожениться, — прошептал он, дыша теплым воздухом прямо ей в шею. Теперь она точно расслышала.
— Зачем?
Ее вопрос развеял негу Лашема, заставив его отпрянуть, чтобы в свою очередь озадаченно посмотреть на Маргарет.
— Как зачем? Из-за этого, — широким круговым взмахом руки он указал на их обнаженные тела.
Сердце Маргарет забилось, но не тревожно, а как бы ожидая услышать то, что больше всего хочется услышать женщина, которая любит и которой кажется, что и ее любят.
— Это самый наилучший выход из того положения, в котором мы оказались. Я помню о нашей договоренности, но раз это случилось, то почему бы и нет?
Маргарет стало больно. Он опять стал прежним Порядочным Герцогом, повинующимся чувству долга. А это означало, если она выйдет за него, — Маргарет сейчас этого вовсе не хотелось, — то и ей придется стать неким его подобием; ее свобода будет ограничена его представлениями о порядочности, и тогда Лашем никогда даже близко не подпустит ее к карточному столу, ведь поведение светских дам не должно выходить за принятые рамки приличий. М-да, тогда прощай свобода.
— Вот именно, нет.
Ответ Маргарет прозвучал тихо, но твердо. Твердо, чтобы не позволить возникнуть никакой надежде, которую пришлось бы отбросить, наверное, почти сразу или через несколько минут.
— Нет? — От удивления Лашем невольно крепко сжал ее рукой. Маргарет отвела его руку в сторону.
— Я не хочу выходить замуж лишь потому, что сейчас это кажется неплохой мыслью, после того, что было между нами, и мы…
— Не только поэтому, вовсе нет, ведь нам обоим нравится живопись.
Маргарет отпихнула его, причем так сильно, что Лашем свалился с дивана. Если бы у нее на душе не скребли кошки, она, наверное, рассмеялась бы, настолько смешно он выглядел.
Свесив голову с дивана, она внимательно посмотрела на него. Он явно был потрясен, даже очень, для нее это было очевидно. Лашем был почти раздет, и это делало его изумление смешным и грустным.
— Итак, нам обоим нравится живопись? — сказала Маргарет неподражаемым по интонации голосом. Ей хотелось и плакать, и смеяться, но если бы она дала волю своим чувствам, то, скорее всего, разрыдалась бы. Ей не хотелось, чтобы он заметил ее слабость, особенно после того, как он фактически сделал ей формальное предложение, а затем так смешно оказался на полу.
Это было бы нехорошо.
Лашем сел, запустив пятерню в волосы, он явно был сбит с толку:
— Ну да. И еще мы вместе с тобой помогали тем несчастным женщинам. Выйдя за меня, ты сможешь ради этих целей брать у меня деньги. Кроме того, нам еще многое стоит обсудить.
Что за чепуха?! Просто ужас! Это прозвучало, пожалуй, даже хуже самого предложения жениться. А дальнейшие объяснения невольно наводили ее на мысль: вот такой будет их совместная жизнь.
Маргарет нагнулась, чтобы поднять с пола сорочку. Она надела ее трясущимися от волнения руками, в то время как Лашем по-прежнему смотрел на нее ничего не понимающими глазами, в которых застыл немой вопрос: что происходит?
Они оба совершенно не понимали друг друга.
Маргарет выпрямилась, разгладив руками на себе сорочку. Как бы там ни было, но в таком шокирующем виде — она была почти голая — ей было неудобно оставаться наедине с неженатым джентльменом.
Но даже если бы весь лондонский высший свет потребовал бы, чтобы они поженились, то и тогда Маргарет решительно отказалась бы от этого. Почему он никак не мог это понять?
— Где мое платье? Ты снял его и куда-то бросил, а я не могу его найти.
У нее не было больше никаких сил говорить с ним о женитьбе, она чувствовала, что еще немного, еще чуть-чуть, и она сорвется, расплачется и признается, что больше всего на свете любит его.
Нет, надо обойтись без этого, поэтому нужно как можно быстрее одеться и отправиться домой.
— Итак, ты не хочешь выходить замуж? — В его голосе теперь слышалось волнение.
Хорошо, если это так. Может, он испытывал хотя бы чуть-чуть, хотя бы немного ту боль и тревогу, которые тяготили ее. Мысль была не слишком утешительной.
— Нет, не хочу.
Маргарет наконец нашла платье, натянула его на себя и попыталась застегнуть пуговицы сзади.
Невыполнимая задача.
— Позволь мне помочь тебе. — Лашем поспешно подошел к ней сзади. Полуобнаженный, еще горячий от возбуждения, такой желанный и… такой нечуткий к ее переживаниям.
— Почему ты мне это сказал? — спросила Маргарет. Лашем именно сообщил, он не просил ее руки, он выразился очень обтекаемо: он думает, что им надо пожениться. Это совсем не то же самое.
Лашем вздрогнул. Ее вопрос задел его.
— Не знаю. — Он опять стал чужим и далеким, он стал тем, кем был до встречи с ней.
— Угу.
Он все время молчал, пока застегивал пуговицы.
— Вот и все. — Лашем слегка хлопнул по ее плечу, это вышло неловко и даже несколько грубовато. Маргарет захотелось развернуться и влепить ему пощечину. Или это ей показалось? Нет, не показалось, она действительно хотела его ударить.
У нее пропало всякое желание выходить за него.
Собравшись с духом, она повернулась к нему. Лашем не успел надеть ни рубашку, ни брюки и поэтому стоял перед ней обнаженным. Его нагота была прекрасна, чудесна! Как же ей захотелось в этот миг забыть о всех ее опасениях, тревогах, сомнениях и сказать ему прямо и честно: «Да, да, я выйду за тебя, хоть ты удивительно неромантичный жених и, судя по всему, совсем не влюблен в меня».
Вместо этого она сказала абсолютно другое.
— Я даже не знаю, как ты потерял глаз. — Вопрос вылетел неожиданно, что было удивительно для нее. Это была затаенная мысль, которая невольно выскочила наружу.