Пора убивать - Джон Гришэм

– Угрозы продолжают поступать в адрес мистера Хейли, егосемьи, в мой адрес, шерифу, судье – всем, кто как-то связан с этим делом. Я незнаю, насколько серьезны эти угрозы.

Карл Ли похлопывал Тони по ноге и пустыми глазами смотрел настолешницу. Он был растерян, и весь вид взывал к жалости и сочувствию. Мальчикиказались испуганными, но в соответствии со строгими инструкциями они стоялинавытяжку, боясь шевельнуться. Карл Ли-младший, самый взрослый из братьев – емууже исполнилось пятнадцать, – стоял за спиной у Джейка. Средний,тринадцатилетний Джарвис, – позади отца. Роберт – ему было всего одиннадцать –находился рядом с матерью. Все трое были одеты в одинаковые темно-синиекостюмчики, белые рубашки и красные галстуки-бабочки. Костюм Роберта носилсначала Джарвис, а до него Карл Ли-младший, поэтому он выглядел чуть болеепоношенным, чем у братьев. Однако ткань была вычищена, выглажена, брюки ирукава аккуратно подогнаны по росту. Братья выглядели как на картинке. Неужеликто-то из присяжных проголосует за то, чтобы отнять у этих милых детей отца?

Пресс-конференция удалась. Фрагменты ее были показаныцентральными и местными телестанциями в вечерних и ночных выпусках новостей.Газеты в четверг вышли со снимками семейства Хейли и их адвоката на первойполосе.

За те две недели, что Лестер Хейли провел в Миссисипи,шведка, его жена, звонила ему несколько раз. Разделявшее супругов расстояниекаким-то образом подрывало ее доверие к мужу. Он же сам рассказывал ей о своихстарых подружках. К тому же всякий раз, когда она звонила, Лестера, какнарочно, не оказывалось поблизости, и Гвен приходилось врать, объясняя, что онна рыбалке или отправился помочь в резке древесины, чтобы заработатькакие-нибудь деньги на продукты для детей. Гвен уже устала от лжи. Лестеру тожеприелись его ночные приключения, оба они начинали порядком действовать другдругу на нервы. Когда в пятницу, на рассвете, в очередной раз зазвонил телефон,трубку снял Лестер. Это была шведка, жена.

Не прошло после их разговора и двух часов, как красный «кадиллак»Лестера остановился у входа в тюрьму. Мосс провел Лестера в камеру к брату. Онипринялись шептаться, стараясь не разбудить спящих сокамерников Карла Ли.

– Пора отправляться домой, – промямлил Лестер, чуть заикаясьот стыда и робости.

– В чем дело? – спросил Карл Ли с такой интонацией, какбудто ждал этого известия.

– Жена позвонила утром. Если я завтра не выйду на работу, томеня уволят.

Карл Ли понимающе кивнул.

– Прости, братишка. Не очень-то у меня спокойно на душе, новыбора нет.

– Понимаю. Когда подъедешь?

– Когда тебе нужно?

– На суд. Гвен и детишкам тогда действительно придется туго.Сможешь?

– Ты и сам знаешь. Я буду здесь. В конце концов, у меня жеесть отпуск. Я приеду.

Они сидели на краю тюремной койки и молча смотрели друг надруга. В камере было темно и тихо.

– Да, а я уже успел позабыть, насколько же здесь погано, –проговорил Лестер.

– Надеюсь, что не задержусь здесь надолго, – ответил емуКарл Ли.

Поднявшись, они заключили друг друга в объятия, а затемЛестер вызвал Мосса, чтобы тот открыл дверь камеры.

– Я горжусь тобой, братишка, – бросил он на прощание.Красный «кадиллак» унес Лестера в Чикаго.

* * *

Вторым посетителем в это утро стал адвокат заключенного.Джейк ждал Карла Ли на пороге кабинета Оззи, его уставшие, покрасневшие глазаизлучали тревогу.

– Карл Ли, вчера я ездил в Мемфис потолковать с двумяпсихиатрами. Ты знаешь, каков будет минимальный гонорар за необходимое намзаключение экспертизы? Знаешь?

– Откуда, спрашивается, мне это знать?

– Тысяча долларов! – прокричал Джейк. – Одна тысяча долларов.Где ты ее возьмешь?

– Я отдал тебе все, что у меня было. Я даже предложилтебе...

– Мне не нужна твоя земля. Для чего она мне? Какой от неетолк, если никто не хочет купить ее, если ты не можешь ее продать? Нам нужныналичные, Карл Ли. Не мне, заметь, а психиатрам.

– Но зачем?

– Зачем?! – Джейк задохнулся от возмущения. – Зачем? Дазатем, что я хочу спасти тебя от газовой камеры, она всего в ста милях отсюда.Это не так уж далеко. А это удастся только при условии, что мы сможем убедитьприсяжных в том, что когда ты стрелял в тех парней, то находился в невменяемомсостоянии. Не могу же я заявить жюри, что ты рехнулся. И ты тоже не можешь.Нужен эксперт. Нужен психиатр. Врач. А за его услуги придется платить. Этопонятно?

Упершись руками в колени. Карл Ли следил за пауком,спешившим куда-то по пыльной ковровой дорожке. Проведя двенадцать дней втюремной камере и дважды побывав в суде, Карл Ли в достаточной мере представлялсебе механизм юридической системы. Сейчас он размышлял о тех часах и минутах,которые отделяли его от трагического события в здании суда. О чем он тогдадумал? Те парни должны были умереть, это ясно. Никакого раскаяния в содеянномКарл Ли не испытывал. Но думал ли он о тюрьме, нищете, о юристах илипсихиатрах? Если да, то только мельком. Все это представлялось ему тогдадосадными, но мелкими, временными неприятностями, через которые он вынужденбудет пройти, прежде чем окажется на свободе. Дело его рассмотрят, примут понему решение, а затем вернут Карла Ли домой, к семье. Никаких особых проблем –ведь у Лестера все закончилось так безобидно.

Сейчас же в системе произошел какой-то сбой. Хуже того,система стремилась загнать его в тюремную камеру, сломать, сделать его детейсиротами. Казалось, что машина правосудия работает по программе,предусматривающей именно такое наказание за поступок, который сам Карл Лисчитал естественным и неизбежным. И вот теперь единственный его союзникпредъявляет заведомо невыполнимые требования. Его адвокат домогаетсяневозможного. Его друг Джейк начинает злиться, начинает кричать.

– Достань деньги, – громовым голосом проговорил Джейк,направляясь к двери. – Достань их! У братьев, у сестер, спроси в семье Гвен,обратись к друзьям, в церковь. Но достань их. И чем быстрее, тем лучше.

Хлопнув дверью, Джейк вышел из тюрьмы.

* * *