Жизнь и чудеса выдры - Хейзел Прайор

мячом. Она вытолкала его из воды, а потом, учуяв в воздухе аппетитный запах, стала сновать вокруг в поисках еды. Острое обоняние не подвело маленькую выдру: она бросилась к иве, и в считанные секунды цыпленок уже спускался по ее пищеводу, вступив на путь перерождения.

Фиби поежилась. Лето уже подходило к концу, и оставалось не так много месяцев до того, как Коко должна была вернуться в объятия Дарлы. Это была точка в будущем, которая отражалась в прошлом, приправляя настоящее гаммой противоречивых чувств. Одним из них был страх, потому что прощание причинит боль, которую не смогли бы облегчить никакие болеутоляющие средства. Но в то же время Фиби испытывала и долю радостного предвкушения. Коко наконец-то обретет свободу, станет такой, какой ее задумывала природа, и будет вести жизнь, подобающую настоящей выдре…

Однажды Фиби читала статью, в которой расписывались достоинства хороших, ухоженных зоопарков и парков дикой природы. Их называли пятизвездочными отелями для животных, где все включено: круглосуточный уход, развлечения, регулярное питание и медицинская помощь. Их постояльцам, утверждалось в статье, крупно повезло получать все необходимое для полноценной жизни по первому требованию, не говоря уже о защите от хищников. Большинство животных, включая выдр, в неволе жили гораздо дольше, чем в дикой природе. Автор статьи исходил из убеждения, что животные ничуть не менее ленивы, чем люди, и если предоставить им выбор, они, несомненно, предпочли бы подобный образ жизни необходимости самим добывать пропитание – тяжелой и изнурительной работе с полной занятостью и высочайшим риском для жизни.

Как бы Фиби ни уважала работу парков дикой природы, эта аналогия ее не убедила. Да, мысль о том, чтобы Коко осталась в питомнике, где она всегда была на виду и в безопасности, казалась соблазнительной. Но ради блага самой Коко она хотела, чтобы та познала, что такое свобода. Мчаться навстречу ветру, преодолевать бурные воды, рисковать. Сталкиваться с опасностями в виде автомобилей, собак, холода, голода и всего того, что может подбросить ей природа. Фиби знала, что, будь она выдрой, она все равно выбрала бы свободу. Без вариантов.

Она не смогла удержаться, чтобы не произнести это вслух:

– Коко, я обещаю тебе что бы ни случилось, мы подарим тебе эту жизнь. Ты будешь свободна.

Коко повернулась к ней, и они обменялись долгим взглядом. Фиби осознавала, что любит Коко абсолютной, иррациональной любовью, по-человечески трепетной, на что Коко не могла ответить ей взаимностью, и так и должно было быть. Тем не менее выдра и она были связаны неразрывно, связаны на всю жизнь.

Слегка перегруженная собственными эмоциями, она вернулась по знакомой тропинке к главному зданию питомника.

Из задней комнаты доносились приглушенные голоса. Она уже собиралась толкнуть дверь, когда та распахнулась сама по себе, и Фиби с удивлением увидела перед собой Кристину.

– О, привет. Ты пришла, чтобы оставить украшения?

– Нет, Фиби. Не в этот раз. Я пришла повидаться со своим мужчиной.

На долю секунды Фиби подумала, что она имеет в виду Эла. Ее воображение живо нарисовало яркую картину того, как ее отец и подруга, признавшись друг другу в романтических чувствах, в обнимку прогуливаются вдоль реки. Но этой сцене было суждено умереть в ее фантазиях. Потому что из-за спины Кристины показался Руперт Венн и обнял ее за талию. Сердце Фиби упало.

– Мы помирились, – объяснила Кристина. – Вчера вечером Руперт пришел с букетом алых роз, мы проговорили полночи, и я поняла, как грубо и предвзято я отзывалась о его друзьях.

– И это вполне объяснимо. Они своеобразные ребята и могут быть в чем-то консервативны, – кивнул Руперт, все еще прижимая ее к себе.

– И мы поняли, как сильно нужны друг другу, – заключила она, обращаясь скорее к нему, чем к Фиби.

– Я так рад, что ты согласилась меня простить, моя дорогая. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Фиби отвернулась, чтобы скрыть разочарование, отразившееся на ее лице. Если она когда-нибудь доживет до Кристининых лет и если у нее когда-нибудь будут серьезные романтические отношения (два одинаково немыслимых условия), она ни за что не станет вести себя так легкомысленно.

– Класс, рада за вас, – пробормотала она, чувствуя себя ужасно.

У нее болели кости, болел мозг, а теперь еще и сердце болело за отца. Ее план снова пошел насмарку. И теперь, когда Кристина и Руперт возобновили свой конфетно-букетный период с удвоенной силой, она станет гораздо реже видеть свою подругу.

Фиби оставила их миловаться и вышла на улицу, надеясь найти утешение среди выдр. В публичных вольерах Кверкус носился как оголтелый, привычно похрамывая, а Твигги и Роуэн плескались в воде. Теперь она узнавала их всех. Она перешла к восточным бескоготным выдрам. Глазами она следила за их движениями, но мыслями витала где-то далеко.

Ей вдруг со страшной силой захотелось домой, и она вернулась в офис. Сладкая парочка куда-то запропастилась, зато Эл уже был на месте и беседовал с Кэрол. Он знаком дал ей понять, что освободится через пару минут, и она пошла к машине одна. Голову тисками сжимали проблемы, а тело словно превратилось в мешок гнилых поленьев. Она остро нуждалась в кофе или в мягкой постели… возможно, и в том, и в другом.

Она пересекла парковку наполовину, когда заметила его – Сета Хардвика. Одетый в толстовку с капюшоном, он шел ей навстречу, выгуливая свою овчарку. Первым порывом Фиби было свернуть с дороги и сделать вид, что она его не заметила, но она не успела. Они столкнулись взглядами. «Боже, надеюсь, он не знает, что мистер Крокер приходил к нему из-за меня». Фиби с трудом сглотнула.

Сет побагровел в лице, уголки его губ были опущены. Собака натягивала поводок.

«Успокойся, просто иди своей дорогой, веди себя как ни в чем не бывало и коротко поздоровайся. И постарайся улыбнуться».

Сердце у нее колотилось как бешеное.

– Привет! – сказала она фальшиво бодрым голосом.

Прежде чем Сет успел ответить, овчарка вырвалась и бросилась к Фиби. Огромная собака неслась на нее, оскалив зубы.

Она развернулась и побежала.

– Боз, а ну назад! – взревел Сет.

Бежать быстро не получалось. Она споткнулась, потеряла равновесие и упала прямо на твердый асфальт. Собака настигла ее. Фиби почувствовала ее горячее дыхание на своих голых ногах и приготовилась ощутить больно вонзающиеся в плоть клыки. С ее губ сорвался слабый крик.

Но вместо укуса животное лишь потыкалось в нее мокрым носом и потрогало гигантскими лапами, после чего стало прыгать из стороны в сторону, будто вовлекая ее в игру.

Сет подбежал к ним, тяжело