Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

огорчит Амелию и, возможно, заставит сорвать свою злость на спрашивающем. Шарлотте, однако, следует знать правду, чтобы новость не застала ее врасплох. Грейс поискала выход из ситуации. – Если хочешь, я могу сделать это вместо тебя? – бескорыстно предложила она.

– Мне все равно, – ответила Шарлотта.

Новый ребенок… Они с Джонатаном поехали знакомиться с Шарлоттой, когда той было четыре дня от роду. Даже этот срок казался томительно долгим, но Джонатан настоял на том, чтобы дать молодой семье время прийти в себя перед их визитом. Грейс была так взволнована, что накануне почти не сомкнула глаз. Прижимая малышку к груди, Амелия выглядела уставшей и бледной, но такой счастливой, в то время как Шарлотта сосала ее грудь, надувая щечки, раскрасневшиеся от контакта с воздухом, такого непривычного после долгого нахождения в околоплодных водах. Амелия улыбнулась им и ласково отняла малышку от груди, чтобы они могли полюбоваться ее сморщенным маленьким личиком. Шарлотта почмокала губами и, не обнаружив источника пищи, начала кричать с силой, не на шутку ошеломившей Грейс.

Это был ни с чем не сравнимый момент.

– Уверена, ты захочешь с ним познакомиться, когда он родится, – сказала Грейс.

– Не захочу.

– Что ж, поживем – увидим.

– Я не хотела ничего из того, что сейчас происходит, – ответила Шарлотта.

Грейс поняла, что ляпнула не подумав. Почему она всегда это делает?

– Прости. – Посмотрев на Шарлотту, она увидела, что та едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

Практичность. Практичность всегда была верным решением.

– Сколько пар носков тебе упаковать? – спросила она. – Поездка займет семь дней, так что, может быть, десять, с запасом?

– Хорошо. – Шарлотта улыбнулась, с радостью хватаясь за возможность сменить тему.

– Положу двенадцать, – решила Грейс. – Нет ничего хуже сырых носков.

– Совсем ничего?

От ответа Грейс спас звук открывающейся двери.

– Твоя мама вернулась, – сказала она. – Ты пока выбери, какие резинки хочешь взять с собой, а я пойду, перекинусь с ней парой слов, после чего она поднимется к тебе и поможет собирать вещи.

Грейс оставила Шарлотту ковыряться в коробке с аксессуарами для волос и двинулась на кухню. Амелия вынимала из сумки ноутбук.

– Как вы тут?

– Делаем успехи, – ответила Грейс. – Но многое еще не собрано.

– Шарлотте пойдет на пользу эта поездка. Хоть я и буду по ней скучать.

Грейс посмотрела на Амелию. Ей захотелось обнять дочь, но она не знала, как это сделать, поэтому застыла, раскинув руки в нелепом жесте, представляющем собой нечто среднее между приглашением и потягиванием.

– Поднимусь наверх и помогу ей, – сказала Амелия, возясь с сумкой для ноутбука и словно не замечая позы матери.

Грейс опустила руки.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила она.

– Ты упаковала достаточно нижнего белья?

– Я имела в виду помочь тебе, – уточнила Грейс. Она подошла и положила руку на плечо дочери. – Это, должно быть, тяжело. – Она замешкалась, раздумывая, стоит ли задавать вопрос сейчас, но в итоге решила, пусть лучше это сделает она, чем Шарлотта. – Когда срок?

Амелия стряхнула руку матери, но на секунду ее голос дрогнул.

– В июне, – сказала она. – Два и два как-нибудь сложишь.

Грейс молча сделала это и не нашла, что ответить.

– Я упаковала несколько пар запасных носков, – сказала она.

– Как она?

– Растеряна, – ответила Грейс. – Ты говорила с ней на эту тему?

Амелия подняла на нее взгляд, и Грейс кожей ощутила сквозящее в нем презрение.

– Конечно, говорила. Близкие люди обсуждают друг с другом такие важные вещи.

Амелия видела, как Грейс отшатнулась от ее шпильки, но не испытала стыда. Ее мысли вернулись к тем дням, когда они с Грейс и Питером собирались в сарае, сообща создавая маленький безупречный мирок, где любое несчастье можно было исправить с помощью клея и пары слоев краски. Тогда все казалось возможным, даже самый идеальный пляж, наполненный запахом моря.

Но реальная жизнь не была идеальной.

Питер умер.

Амелия хотела вернуться в сарай, посидеть там с мамой и поговорить о брате. Обо всем, что случилось. Может, даже продолжить строить мир, фундамент которого они заложили ради него. Но Грейс заперла сарай на замок и вернулась к работе, задерживаясь там дольше, чем когда-либо прежде. Амелия осталась с отцом. Вдвоем – там, где раньше было четверо. Тогда-то Амелия и поняла, что сарай предназначался не для всех них.

Он предназначался только для Питера. Любимчика ее матери.

И с его уходом для Амелии не осталось там места.

Ее мать что-то говорила.

– Шарлотта в своей комнате, – сказала она. – Я составила список всего, что ей понадобится. Проследи, чтобы она везде поставила галочки.

Амелия приняла решение.

– Кстати, – отметила она, – мое финансовое положение потихоньку стабилизируется. Думаю, к следующему месяцу я рассчитаюсь со всеми долгами.

– Это великолепная новость, – пробормотала Грейс слегка надломившимся голосом. – Поздравляю.

– И мы с Шарлоттой съедем, как только я найду новое жилье. Я назначу несколько просмотров после работы на следующей неделе.

– К чему такая спешка, – пролепетала Грейс.

– Ни к чему, – ответила Амелия. – Но я думаю, всем будет лучше, когда мы перестанем путаться у тебя под ногами.

– Вы не путаетесь… – начала Грейс.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Амелия посмотрела на мать, которая в ответ покорно кивнула. Это было выше ее сил. – Что ж, – сказала она, торопясь сбежать, – пойду помогать Шарлотте.

Глава 19

Шарлотте казалось, что всеобщее воодушевление, разлитое в воздухе, можно было потрогать рукой. Ее одноклассники побросали сумки на обшарпанную чугунную скамью и теперь толпились на платформе, болтая и смеясь. Они уже успели похвастаться своими туго свернутыми спальными мешками, высказать опасения по поводу туч, зловеще застилавших горизонт, испуганно хватиться билетов и снова найти их коварно притаившимися в карманах или украсившими собой бетон. Родителей отпустили, скованно поцеловав на прощание, хотя Шарлотта знала, что ее мама будет сидеть в машине до последнего, чтобы помахать вслед отправляющемуся поезду.

Все были готовы к путешествию.

Большинство ребят стояли со своими товарищами по палаткам, но Сэмми остановился рядом с Шарлоттой.

– Уже не терпится поехать, – сказал он, и это были первые слова, обращенные к ней, за целую вечность.

– Ты просто хочешь увидеть туннель в Барнхеме, – улыбнулась Шарлотта, принимая метафорическую трубку мира.

– Так и есть, – усмехнулся Сэмми. – И туннель, и мост, через который мы будем переезжать в Чичестере. А потом от поезда отцепят крайние вагоны. Надеюсь, миссис Варга разрешит нам выйти на улицу, чтобы посмотреть. – Он улыбнулся. – Но, если хочешь, можешь сесть у окна.

Шарлотта тоже улыбнулась ему в ответ.

– Нет, ты садись, – сказала она.

– Спасибо. – Он посмотрел