Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

чем откусить. Крошки разлетелись по столу, как снежинки. – Я чувствую себя такой дурой.

– Ты не дура. – Пола наполнила бокал Амелии, а затем свой собственный. – Ты была влюблена.

– Я говорила, что ей двадцать семь лет? – спросила Амелия, делая глоток из своего бокала. – Двадцать семь, чтоб меня. Вдобавок ко всему, она еще и богата. Уже выплатила часть его долгов.

– Тогда недолго ей оставаться богатой, – заметила Пола. Подошел официант, чтобы принять их заказ, и Амелия по традиции заказала зеленое карри из курицы с рисом, а Пола, как всегда, пад тай.

– Наверное, она и была тем самым таинственным инвестором, – рассуждала Амелия. – И ни в какую Шотландию он не ездил. Это был предлог, чтобы не встречаться с нами лицом к лицу. Понятия не имею, почему он просто не признался раньше.

– Он трус, – сказала Пола. – И что, у Стива он тоже не останавливался?

– Еще одна ложь, полагаю. Вероятно, был с ней все это время.

– Такого мужика и врагу не пожелаешь. Бьюсь об заклад, через пару лет и ее постигнет та же участь.

Амелия обмакнула чипсину в сладкий соус чили.

– Знаешь, что самое худшее? – спросила она. – То, как это отразится на Шарлотте. Как она теперь будет строить здоровые отношения с мужчинами? – Она сделала паузу. – События, которые происходят с тобой в детстве… оставляют отпечаток на всю жизнь. Кому, как не мне, это знать.

– У нее есть ты. В этом ей повезло.

– Мне сорок два, я на грани развода и живу с матерью, – напомнила Амелия. – Тоже мне, пример для подражания.

– Ты умная, успешная и независимая, – возразила Пола. Настала ее очередь сделать паузу и задумчиво уставиться на креветочную чипсину в своей руке. – Хорошо, что это случилось с тобой.

– С ума сошла? – возмутилась Амелия.

– Я неправильно выразилась, – быстро поправилась Пола. – Я имею в виду, что, оказавшись в такой незавидной ситуации, ты держишься огромным молодцом. Посмотри на себя. У тебя не было нервного срыва. Ты даже не взяла ни одного отгула на работе. Ты все преодолеешь. Большинство людей не могут похвастаться тем же.

«Но я не хочу преодолевать, – подумала Амелия. – Я хочу жить в хорошем доме со счастливой дочерью и любящим мужем и проводить семейные отпуска в экзотических странах».

Но ничто из этого даже не маячило на горизонте. Осталось в прошлом.

– Возможно, – признала она и помолчала. – Мне сейчас нельзя терять голову, – сказала она. – Я должна мыслить рационально. Ради Шарлотты как минимум.

– Что она обо всем этом думает?

– Переживает, – ответила Амелия. – Сейчас она уехала на экскурсию вместе с классом. Надеюсь, это пойдет ей на пользу. – «Это» – расстояние, передышка. Перерыв. Амелию передернуло от этого слова. Перерыв. Рвать. Разрыв.

Когда Шарлотта вернется, им придется подумать о том, что произойдет дальше. Амелия сделала глоток вина, не торопясь приближать этот момент.

– К тому же разве тебя не будоражит перспектива снова начать ходить на свидания? – спросила Пола. – Ну, когда ты будешь готова. Вдруг следующий кавалер окажется достойнее предыдущего?

– Или наоборот. – Амелия понимала, что Пола пытается приободрить ее, но мысль о том, чтобы снова оказаться в активном поиске, приводила ее в ужас. – Все эти свидания давались мне достаточно тяжело в тридцать лет. Сейчас мне за сорок, я мать-одиночка, и я ненавижу мужчин.

– Не всех мужчин.

– Всех. – Амелия задумалась. – Нет, я не могу пройти через это снова. Может, я даже не буду искать отдельное жилье. Буду и дальше жить с матерью и толстеть. А потом она съедет в дом престарелых, Шарлотта поступит в университет, а я поперхнусь шоколадным печеньем, и мои кости обглодает соседская собака.

– Обычно это делают кошки, – заметила Пола.

Вопреки всему Амелия почувствовала, как улыбка норовит тронуть ее губы.

– Мама хочет завести хорька, – сказала она со смехом. – Возможно, он удостоится этой чести.

– Фу, – содрогнулась Пола. – Хорьки – это же просто длинные крысы. – Она улыбнулась. – Рада снова слышать твой смех, – сказала она. – Все наладится, ты же знаешь?

Амелия втянула носом пар, поднимающийся от стоящей перед ней тарелки с карри, наслаждаясь ароматом лемонграсса и кориандра.

– Надеюсь. – Она взялась за вилку. – Портиться-то уже некуда.

Лесной ибис клевал внутренности мертвой крысы. Шарлотта наблюдала за тем, как из крысы клубком вывалились кишки, и огромная птица запрокинула голову в попытке проглотить их целиком, будто всасывая длинную нитку спагетти.

– Фу-у, – протянула Ния. – Мерзость какая.

– Ага, мерзость, – рассеянно согласилась Шарлотта.

– Лучше пойдем еще раз посмотрим на львов, – предложила Анна-Мария. – Вдруг они уже проснулись.

Шарлотта знала, что это маловероятно: львы спали большую часть дня, особенно после еды, а она видела множество туш, разбросанных по их вольеру.

– Пойдемте. – Она решила не делиться с ними этим знанием и поплелась за девочками.

Ее догнал запыхавшийся Сэмми.

– Классный зоопарк, – сказал он. – Ты видела крысиные кишки?

Шарлотта кивнула.

– Я еще хотел заскочить к кенгуру, – добавил он. – Заскочить, поняла?

Шарлотта улыбнулась, но затем увидела, как Ния обернулась на них и выразительно закатила глаза. Шарлотта изобразила на лице скучающее выражение, и Ния одобрительно кивнула.

– Разве ты не в другой группе? – спросила она Сэмми.

– Я бунтарь, – рассмеялся Сэмми в ответ.

Ния снова закатила глаза – вероятно, она часто отрабатывала этот мимический маневр перед зеркалом и решила, что он ей к лицу.

– Из-за тебя у нас будут неприятности, – бросила она.

Сэмми потянул Шарлотту за рукав.

– Ты с ним разговаривала? – поинтересовался он.

– С кем? – спросила Шарлотта, хотя, конечно, она понимала, о ком говорит Сэмми.

– С мистером Брауном.

– Нет. – Она отвлеклась на сову, выглядывающую из своего вольера. Птица моргнула, уставившись на нее своими огромными янтарными глазами, которые почти светились в полумраке совятника. Шарлотте стало любопытно, умеет ли она вращать ими так же искусно, как Ния. – Он же вернулся, – добавила она. – Расследовать больше нечего.

– Но мы не знаем, где он был, – сказал Сэмми.

– Просто в отпуске, наверное, – пожала плечами Шарлотта. После папиной новости ей стало гораздо проще оставаться безразличной к жизни других людей.

– Но он даже не загорел, – заметил Сэмми. – Он весь какой-то бледный, и еще эти темные круги под глазами… Как у моей мамы на утро после посиделок с тетей Лиз.

– Может, он и был все это время с твоей тетей Лиз, – хмыкнула Ния, оборачиваясь. Девочки рассмеялись. Они остановились перед вольером с рысями и уставились на большую, крепко спящую кошку.

– Какой милый львенок, – сказала Эрика.

– Это евразийская рысь, – не удержалась от комментария Шарлотта.

– Я слышала, вы говорили о мистере Брауне? – спросила Анна-Мария, когда компания снова двинулась