Полночный тигр - Свати Тирдхала

Они никогда не заговаривали об этом, пока однажды ночью, напившись, не рассказали, что у них была маленькая сестра.

Эша ощутила укол боли в сердце. У нее также могла родиться сестренка – солдаты, убив ее маму, убили двоих.

– Я смотрела, как он умирает.

Рот Эши превратился в угрюмую линию. По крайней мере, это была не ложь.

Однажды все прояснится, и она расскажет им правду.

Но до тех пор будет хранить тайну и искать ответы. Эша знала, что ей следует делать.

Склон тут шел круче, и она слышала, как по мере подъема из их легких вырываются приглушенные хрипы. Что ж, будучи преследуемым, можно хотя бы поддерживать форму.

В глазах Аахала сияла гордость, но взор Фархана казался более спокойным, без всплеска счастья.

– Харуну не понравилось, что ты бросила меч-плеть, – тихо промолвил он, озираясь на принца, чтобы убедиться, что тот не подслушивает.

Фархан отбросил назад выбившиеся из-под повязки пряди волос. Теперь он дышал ртом, очевидно, ощущая приступ «горной болезни». Длинные сухопарые тела братьев напрягались и расслаблялись с великанской грацией, которой Эша завидовала.

– Да? – переспросила Эша. Слова вылетали прерывисто, поскольку она шла с усилием. В последнем послании она поведала команде об этом обстоятельстве.

Фархан пожал плечами.

– Он считает, ты уничтожила свое прикрытие.

Эша сдержала кашель.

Ее раздражало то, что Харун оказался прав – даже если он об этом и не знал. Но все же тяжесть в сердце слегка уменьшилась. Харуну и так не было смысла ее предавать, но, к счастью, теперь у нее было свидетельство его верности.

Прочее она откроет им лично, просто на всякий случай. Реакция команды и остальных Клинков станет ключом к обнаружению любых предателей в течение следующей недели.

Злость – это хорошо.

Аахал быстро потряс головой, взмахнув прядями.

– Харун заботится обо всех. – Он бросил раздраженный взгляд на брата, никогда не питавшего к принцу таких же теплых чувств.

Аахал снова повернулся к Эше со смущением на лице.

– И, как ни противно упоминать это, ты действительно позволила двум солдатам сесть тебе на хвост.

Если бы только он все знал. Она поставила на кон себя, свою личность, свою команду. Она даже не сообщила соратникам правду о смерти генерала. Откуда ей было знать, что одна-единственная ночная встреча с одним лишь парнем может все изменить?

Непредсказуемость судьбы снова ударила по ней, ибо сочетала в себе крайнюю жестокость и благословение богов. Похоже, Кунал в самом деле был полуночным тигром, пришедшим взыскать за ее грехи.

Старые предания никогда не лгут.

– А еще ты совершила то, о чем каждый из нас мечтал сотню раз, – прибавил Аахал, улыбаясь столь заразительно и тепло, что она не удержалась от ответной ухмылки.

– Спасибо вам обоим.

Аахал ее оглядел.

– Хочешь снова нас обнять?

Эша свирепо усмехнулась.

– А тебе этого хочется?

Аахал открыл рот, чтобы ответить, но Эша уже запрыгнула ему на спину, опрокидывая парня на бок и беря его голову в классический захват.

– Собираешься пожаловаться на мои объятия прямо сейчас? А?

Парень боролся за свободу, но она давила все сильнее, пока он не улучил момент и ударил локтем. Эша согнулась пополам, и он воспользовался этим, чтобы вывернуться из ее хватки. Он торжествующе улыбнулся, не обращая внимания на полосы пыли на штанах и развязанный кушак, который теперь волочился в грязи.

Харун предложил ей руку, которую Эша оттолкнула.

– Полегче, это шутка, – счастливо выпалила она. – Одиночество развеяла.

Она повернулась к принцу, в то время как Фархан поправлял кушак брата.

– Разумеется. – Харун одарил ее пристальным взглядом. Тело Эши напряглось от того, как близко он стоял, и она резко отвернулась.

Сзади шел Бханду с перекинутым через плечо Куналом. Мерин с Ракешем тоже трусил следом; едва Харун потянул за слабо натянутую веревку, он задвигался быстрее.

– На кого-то напали? – спросил Бханду.

– Что случилось с парнем-поросенком? – в ту же минуту полюбопытствовала Эша.

Ракеш, судя по виду, весь покрылся слоями грязи за время, прошедшее с начала их путешествия. Бханду фыркнул.

– Парень-поросенок. Мне нравится. Он постоянно падает. – И силач уставился в спину Харуна. – Хочу его бросить тут. Мертвый груз. В буквальном смысле. Мы же его убьем, да? После того как получим данные?

Харун пожал плечами, выражение его темных глаз стало непроницаемым. На подбородке пробивалась щетина – в момент отъезда Эши на нее и намека не было. Борода шла к сильной линии его челюсти и придавала принцу более взрослый вид, как у отца, короля Махира.

Эша всегда находила его привлекательным, но последние признаки детства исчезли с его лица, явив молодого мужчину, чьи намерения теперь было непросто разгадать.

– Может быть. Поглядим сначала, что можно из него извлечь.

– А потом убьем его? – Бханду напоминал кота, сцапавшего мышь.

– Со временем, – ответил Харун.

Эша наблюдала за ними, слегка улыбаясь. Она соскучилась. Эти люди стали ее семьей. Она снова взглянула на Кунала, чье лицо расслабилось благодаря наркотическому сну. Тонкие пурпурные завитки вились вокруг его висков и тянулись к глазу, точно жадные щупальца.

Она подняла глаза и тут же увидела Харуна, который, кто бы сомневался, следил за ней.

– Что это с ним? – спросила она, стараясь сохранять ровную интонацию.

Харун сделал паузу, и она поняла: принц решает, сколько ей можно рассказать.

Священные кулаки Лунного владыки, после всего, через что они прошли, вот как он ей платит? Недоверием? Да, она таила от него секреты, но он-то об этом не знал!

Она достойна настоящего доверия.

Кажется, он пришел к тому же выводу. Непроницаемое выражение лица исчезло.

– Это только начальная стадия. Если мы его разбудим, он ощутит слабую боль и головокружение, ничего больше. Но нужно вернуть его в лагерь как можно быстрее. Когда прибудем, сможем дать ему антидот в малых дозах.

Эша не смогла сдержаться.

– Вы не принесли антидот? – вскипела она. Близнецы оглянулись, почуяв в ее голосе угрозу. – А если бы стрела попала в кого-то из нас?

Харун фыркнул.

– Братья никогда не промахиваются…

Эша его прервала.

– Я не о них говорю. Знаю, что они потрясающие. – Она послала братьям сладкую улыбку, и Фархан покраснел. – Я о том, что ты поставил нас в опасное положение, пусть даже шансы на это малы.